Из жизни молодой одинокой женщины - Ника Энкин

Лера невольно вспомнила пенсионеров в России. Какие там модерновые стрижки? Пучок неухоженных бесцветных волос из-под платка. Маникюр? Украшения? Тележка? Разве что для продуктов, в лучшем случае… А то просто несколько набитых авосек в натруженных руках. А ведь это две страны, спустя пятьдесят лет: победитель и побежденная. Нетрудно догадаться, кто есть кто. И про пенсию лучше не говорить. Какие уж там поездки на старости лет? На пропитание бы хватило… А если пенсия получше — так еще и детям-внукам помогают. Считается: старый человек— отработанный материал. Все молодым, а ты уже отжил свое. Как несправедливо!

Лера видела, что многие мужчины, работающие в офисе, засматриваются на нее, заигрывают, пытаются заговорить. Юрий же, заметив это, заметно начинал нервничать, не скрывая своей ревности.

—

Почему ты не скажешь, что я твой бойфренд? Ты что, стесняешься, да?

—

Меня никто не спрашивает, — отвечала Лера. — Почему я должна ставить их в известность?

—

Ты же видишь, как он смотрит на тебя, — говорил в следующий раз он. — Почему ты не можешь сказать, что здесь работает твой мужчина? — Сам он бегло говорил на немецком, а английский только пытался изучать — посему с потенциальными соперниками разобраться не мог.

—

Он же меня не на свидание приглашает, Юра. Успокойся! Здесь все общаются друг с другом. Я ведь не дикарь какой!

—

Теперь ты понимаешь, как я рисковал, приглашая тебя сюда. Ты красивая, повсюду мужиков полно и все облизываются при виде тебя.

На самом деле, если бы Лера лучше знала английский, быть может история имела бы совсем иной оборот, но ее пассив никак не желал переходить в закономерный актив, и она понимала: как же им недодавали в их «якобы» специализированной школе. Читать-понимать: пожалуйста! А общение — пшик! Многие мужчины-сотрудники делали неоднозначные намеки, приглашая ее на чашечку кофе, но Юрий всегда был начеку и подскакивал, как разъяренный тигр. Да и какая чашечка, когда она в полной зависимости от него! Ей ведь даже жить негде! Все продумал заранее! Ведь если бы компания выделила Лере квартиру и платила зарплату, она бы давно общалась со своим предусмотрительным благодетелем только в стенах офиса.

Как-то вечером, после работы, у них была намечена поездка на самую высокую точку острова Тенерифе — к вулкану Тейде. Маленькая юркая машинка взбиралась по дороге-серпантину. Пара останавливалась и делала фотографии на фоне сосен, огромных кактусов, усеянных необычными плодами, продающимися здесь в супермаркетах, острове с высоты птичьего полета. По мере продвижения воздух становился холоднее и холоднее. Последние несколько кадров получились исключительными: Лера стояла на облаках в лучах уходящего солнца. Лица не видно, только абрис. Знала бы она, чего ей будет стоить эта фотография и восхождение на самую высокую точку острова, не в жизнь бы не поехала. Назад ехали при включенной печке.

Результат сказался через пару дней: она почувствовала себя не очень хорошо, но дома не осталась и поехала офис, где кондиционеры работали на полную катушку. И если для здорового человека это приятно: после раскаленного уличного воздуха войти в прохладное помещение, то для больного, постоянно покрывающегося испариной, это совсем не здорово. Через несколько дней она слегла: поднялась температура, у нее не было сил оторвать голову от подушки. Юра к этому времени стал еще более дерганный и нервный. Он даже не позаботился о лекарствах, воспринял Лерину болезнь, как какую-то блажь, и отметил, что руководство по головке не погладит за это: она и так без году неделя и на «птичьих правах».

—

Ну хорошо, лежи! — только и сказал он, уходя утром после того, как высказал все, что думает о Лериной болезни. — В обед постараюсь привезти, что там нужно.

—

Мед и лимоны, — хрипло попросила Лера. Кашель раздирал ее

внутренности, а она даже не знала, какие лекарства можно здесь купить.

Лера не вышла на работу и на следующий день, но к вечеру температура спала и она стала себя чувствовать значительно лучше. Она сидела на террасе в ожидании своего сожителя, любовалась волнами, бьющимися о камни, англичанами, гарцующими на лошадях по берегу, и размышляла, что делать дальше. Работы для нее здесь нет и, соответственно, счета оплачивать самостоятельно она не сможет. С Юрием жить только ради крыши над головой и еды она не собирается — не для этого она уехала, оставив ребенка. Мишку она везти сюда, к бывшему уголовнику, тоже не собиралась: что он сможет привить ему? Надо было принимать какое-то решение. Билет у нее назад был с вылетом через две недели. Ну что же, так получилось. Каждый опыт (даже неудачный) является жизненным опытом. Значит, и через это необходимо было пройти. А в Москве надо будет навестить Сергея в представительстве: может, там найдется какая-то работа. Так размышляла она, не заметив, что Юра уже в апартаментах. Каково же было ее удивление, когда она поняла, что он пьян. Глаза, и без того светившиеся ненормальным блеском, были и вовсе полоумными. Он резво оттолкнулся от пола и, опершись жилистой рукой о барную стойку, вытянул свое худое тело параллельно полу, как гимнаст вытягивается на козле в физкультурном зале. Глаза горели зло, и Лера прекрасно знала этот взгляд пьяного человека, не предвещающий ничего хорошего.

—

Пьяный муж пришел домой, — оповестил он.

—

Юра, что с тобой? Зачем ты? — спросила, заранее зная о чем пойдет речь.

—

Со мной все хреново, а с тобой?

—

Что происходит, ты мне можешь объяснить? — как же она ненавидела эти беспредметные разборки с пьяным человеком.

—

Я, может, специально напился. Мне тебе многое надо сказать, а на трезвую голову не смогу.

—

Ну говори!

—

Лера, понимаешь… Все не так между нами, — начал он.

—

???

—

Я не так все представлял себе… И женщину не такую, наверное. Нет, ты красивая, очень красивая,

и это, пожалуй, самое страшное. Я ревную безумно к каждому брошенному на тебя взгляду. Но так продолжаться не может бесконечно и

, рано или поздно, это плохо кончится.

—

Юра, в чем моя вина? В Москве у нас разговор вообще не шел о совместном проживании, если ты помнишь…

—

Не шел, не шел, — перебил он ее. — Здесь пошел. Ты ведь обо всем сразу, наверное, догадалась. Да никому ты здесь не нужна была. Я, может, специально поехал в Москву женщину найти