Самая лучшая свадьба - Линн Грэхем

– Заметила, что ты вышла на воздух, – раздался рядом женский голос. – Думаю, нам стоит поближе познакомиться. Мы с Чезаре столько лет дружим, – произнесла Серафина Руффини с теплотой в голосе. – Вы недолго женаты?

– Нет, около месяца, – призналась Лиззи, сохраняя видимость спокойствия под оценивающим взглядом Серафины.

– Мой муж, Маттео, скончался в прошлом году. В утешение у меня остался семилетний сын, – поделилась Серафина.

– Соболезную вашей потере, – пробормотала Лиззи, немного расстроенная новостью о том, что красивая брюнетка стала вдовой. – Вам с сыном, вероятно, очень тяжело.

– Начинаем привыкать к одиночеству. – Серафина с величественным видом сделала жест ожидавшему у двери официанту. – Шампанского?

– Нет, спасибо. – Лиззи покрутила в пальцах бокал с водой и улыбнулась брюнетке, не сводившей с нее глаз.

Официант с поклоном подал поднос с шампанским. Серафина откинулась на спинку кресла.

– Конечно, тебе известна наша с Чезаре история?

– Да, – насторожилась Лиззи.

– Я могу быть честна с тобой?

– Тебе решать, но, боюсь, Чезаре не понравится, что его обсуждают за его спиной, – предостерегла Лиззи.

– Он итальянец с присущим его нации огромным честолюбием, – засмеялась Серафина. – Для него нет ничего приятнее, чем быть предметом женского обожания и обсуждения.

– По этой причине ты не вышла за него замуж? – не удержалась от вопроса Лиззи. – Боялась, что он будет изменять?

– Совсем по другой причине. Мне нужна была гарантия безопасности. В отличие от Чезаре у меня не было поддержки богатой семьи, – сказала Серафина, удивляя Лиззи откровенностью. – Я росла в бедности и работала на износ, чтобы пробиться наверх, и больше всего боялась снова оказаться в нищете. У Маттео было огромное состояние, а Чезаре только начинал путь в бизнесе. Я любила Чезаре, но не могла устоять против надежного будущего, которое предлагал Маттео.

Совершенно сраженная бесстыдным признанием, Лиззи пробормотала:

– Ты, вероятно, не жалела о своем выборе.

Серафина подняла бокал, салютуя.

– Не жалела до тех пор, пока не увидела, какого успеха достиг Чезаре. Мне стоило больше доверять ему.

– Но к тому времени у тебя был муж и ребенок. Ничего нельзя было изменить.

– Я никогда не переставала любить Чезаре, и, предупреждаю, сделаю все, чтобы вернуть его.

– Почему я должна это выслушивать? – Лиззи начала подниматься, чтобы уйти: с нее довольно напыщенных рассуждений графини.

– Не уходи, – попросила Серафина. – Мне жаль, если я шокировала тебя, но ты должна понять, что сейчас Чезаре всего лишь наказывает меня за то, что я сделала десять лет назад.

Не веря ушам, Лиззи снова села.

– Наказывает?

– Почему бы он вдруг решил жениться на тебе? Только мне назло. Теперь, когда я наконец свободна, он женится на тебе… Какой в этом смысл?

– Может, ты ему больше не нужна? Ведь роман закончился десять лет назад. – Лиззи вспомнила, что должна возмущаться, как поступила бы настоящая жена Чезаре.

– Первая любовь никогда не забывается, – убежденно заявила Серафина, повышая голос. – Недаром он поселился в доме, который мы выбрали вместе.

– В каком доме?

– На ферме. Мы прятались там от дождя, когда еще были студентами, и занимались любовью в амбаре, – сказала Серафина с победным блеском в глазах.

Лиззи опустила ресницы, пряча взгляд. Тупая боль сжала сердце. Мысль о том, что Чезаре занимался любовью с Серафиной казалась настолько невыносимой, что Лиззи готова была плеснуть шампанским в красивое лицо брюнетки. Какое право имела бессовестная женщина рассказывать унизительные интимные подробности и делиться с ней коварными планами?

– Хотя я уже вышла замуж за Маттео, Чезаре купил выставленный на продажу дом, – насмешливо продолжала Серафина. – Взгляни вечером в долину от бассейна, и ты увидишь сверкающий огнями дворец Руффино на склоне горы. Он хочет вернуть меня, но слишком горд, чтобы признать это.

– Он мог жениться на тебе, если бы хотел, – безжизненным голосом произнесла Лиззи.

– Я сразу догадалась: он взял тебя из-за дурацкого острова, чтобы вернуть его в семью, – усмехнулась Серафина. – Мне это безразлично. Ваш брак – явление временное. Подожду, пока Чезаре простит меня.

– Вот что я скажу. – Лиззи поднялась и откинула назад волосы. – Можешь не рассчитывать, что я буду спокойно наблюдать, как ты уводишь моего мужа. Зачем ты посвятила меня в свои планы?

– Потому что ты можешь сделать все гораздо проще для всех нас, тихо отойдя в сторону, когда Чезаре захочет вернуть свободу, – не моргнула глазом графиня. – Вопрос денег можно решить.

– Мне не нужны деньги. Меня нельзя купить! – вспыхнула Лиззи. – Хотела сказать, что рада знакомству, но это была бы ложь.

– Ты всего лишь невежественная дочь фермера. Уж не думаешь ли ты, что надолго удержишь такого мужчину, как Чезаре? – подняла брови Серафина. – Мы с ним принадлежим друг другу.

Глава 9

Стиснув зубы, ни слова не говоря, Лиззи повернулась и ушла в зал. Голова раскалывалась от боли. Она не помнила, как пережила остаток вечера: улыбалась так старательно, что сводило челюсти, а вместо вежливого, светского разговора хотелось визжать. Она злилась на Чезаре за то, что он когда-то полюбил такую эгоистичную и жадную женщину, как Серафина, мечтавшую вернуть его только потому, что он построил миллиардную империю. Однако несколько брошенных Серафиной фраз застряли в мозгу и не давали ей покоя.

«Первая любовь не забывается. Он женился назло мне. Мы с Чезаре принадлежим друг другу».

Кто она такая, чтобы не поверить? С чего бы Чезаре решил вернуть остров Лайонз, когда-то принадлежавший его бабушке и отцу? Он никогда там не бывал, у него не было сентиментальных воспоминаний. При желании, с его богатством, он мог бы купить себе другой остров. Возможно ли, что у Чезаре были более сильные мотивы жениться на Лиззи? Например, отомстить Серафине за совершенное много лет назад предательство. Месть? Именно так графиня объяснила заключение брака именно тогда, когда она стала свободной. Измученная бесконечно крутившимися в голове мыслями, Лиззи пришла к выводу, что знает об отношении Чезаре к Серафине не больше, чем о его отношении к ней.

– Ты не сказала ни слова с тех пор, как мы уехали с приема, – заметил Чезаре, когда лимузин остановился перед домом. Он обратил внимание на необычное оживление Лиззи в течение вечера и удивился. Чезаре предполагал, что, оказавшись впервые на великосветском приеме, она будет стесняться и льнуть к нему. Наблюдая за ее раскованной манерой, вместо радости и облегчения, он испытал странную тревогу. Тем более что попытка красивой, уверенной в себе женщины, которую он когда-то любил, вызвать его во время приема на откровенный разговор, вызвала у него глухой протест.