Наказание браком доктора - попаданки - Кристина Юрьевна Юраш

- А где мантикоры? – спросила я, прикидывая цену.

- Под заказ! – отрезал резчик, вырезая часть крыла. – Могу в следующем году.

- Спасибо, - кивнула я, понимая, что придется выкручиваться. Ничего! Смекалка меня еще никогда не подводила.

- Постой! – внезапно произнес резчик, стряхивая с себя стружку и что-то сплевывая. – У меня есть одна! Только я ее не разукрашивал! Короче, брак…

- Ну почему бы и нет! - обрадовалась я, видя, как он снимает со статуи покрывало. – Какая разница, не так ли?

На меня смотрело не разукрашенное косоглазое и жуткое нечто.

- Это мой сын делал! – не без гордости произнес резчик. – Я могу ее уступить! Вам как? Веревку привязать, или так донесете?

- С облегчением, - произнесла я кошельку, выползая на улицу. Осталось купить краски. Я повела плечами, дернула за веревку, а за мной по снегу поползла самая жуткая мантикора на свете. Она была косоглаза, укушена пчелами в правую сторону, с отбитым клыком. Вид у нее был такой, словно жизнь ее пожевала и выплюнула. Но я не жаловалась. Бизнес есть бизнес! А без мантикоры никуда!

По дороге я купила краску, окончательно опустошив свой кошелек.

- Ну, добро пожаловать! – произнесла я, прикидывая, куда бы поставить этот ужас.

Подстелив газеты, я стала наводить волшебную краску и пытаться нанести ее кистью. Где-то во мне проснулся художник. Он посмотрел на то, что у меня получается, а потом то ли упал в обморок, то ли заснул обратно. Я так и не поняла.

То, что мантикора должна внушать страх, мне стало понятно, когда я случайно дернулась, посмотрев на свое творение краем глаза.

- Утварь, - заметила я, пытаясь нарисовать ей глазик. Пока что вид у бедняжки был весьма сумасшедший и придурковатый. – Ууу, тварь!

«Я еще не знаю, что я сделаю! Но однозначно это не понравится!», - смотрело на меня косоглазие. – «Бегите, две одинаковые девушки!».

Я попыталась подтянуть стекающий глазик повыше, но он сползал вниз.

«Болезная!», - решила я, понимая, что я как бы доктор, а не художник!

Ой, мамочки! Ее точно можно показывать людям и слабонервным мантикорам?

Глава 38

Жуткая тварь, порождение буйной фантазии и большого художественного таланта в неумелых руках смотрела на меня убийственным взглядом.

Я попыталась поднять ее и по примеру других поставить где-нибудь возле двери. Потом с высоты своего жизненного опыта, я решила, что такой оберег в хозяйстве пригодиться каждому, и не ровен час, мое произведение искусств переедет к кому-то домой.

«Отпугивает, крыс, мышей, тараканов и мантикор. Лечит алкоголизм и заикание», - пронеслось в голове, когда я волоком с грохотом тащила статую на витрину.

Витрина была пыльной, а я отряхнула об себя руки и выбежала за дверь смотреть, как с улицы будет выглядеть оберег.

«А че это вы тут делаете?! А?!», - присматривалась мантикора, и со стороны казалось, что она высовывается из засады. Выглядит внушительно.

- Я – молодец! – погладила я себя по голове. – Я сделала все, что могла!

- Слышь, - окликнули меня. На соседское крыльцо вышла немолодая колоритная мадам в пестром платке. – Разменять не найдется?

- У меня денег нет, - предупредила я, поглядывая на свою женскую консультацию.

- Жаль! – прокашлялась соседка, а потом поковыляла в сторону своей пестрой двери. «Женская астральная консультация!», - прочитала я исправленную вывеску.

Оттуда вышла беременная мадам.

- Так вы говорите – будет мальчик, и вырастет преступником, женится на дочке мясника и умрет в сорок четыре года на лобном месте? Да? – спросила женщина. – О, пойду порадую мужа. Он всегда мечтал о сыне!

Что?! Она вместо того, чтобы пойти ко мне, пошла к гадалке?!

Мадам рассмеялась, открывая дверь. Она выпустила целое облако благовоний, часть из которых долетели до меня и заставили прокашляться. Где-то внутри надрывно мяукала кошка.

Дело было к вечеру. Часы на ратуше намекали, что сегодня явно не мой день. А возня на улице не давала покоя.

Сначала это были просто разговоры. Изредка они сменялись возмущенными криками. Когда криков стало больше, я высунулась, и обалдела.

Возмущенные горожане собирали факельное шествие!

Жители воинственно переглядывались, поджигали коптящие факела. Мужчины тащили вилы и прочий сельскохозяйственный инвентарь. Кто-то раздобыл что-то похожее на мушкет.

Отогнув штору, я увидела на баррикадах знакомое лицо. Это был красавец – кузнец, который привык ходить полуголый по снегу, поскольку его греет всеобщая женская любовь.

Рядом стоял воинственный доктор Миддлтон, размахивая железной – клизмой – насосом.

Выбежав на улицу, я увидела, как запираются на засовы дома и лавки. Люди стекались отовсюду, вооружаясь, чем попало.

- Если что я с вами! – кричал доктор Миддлтон, а у него из кармана добротного пальто вываливались бинты. Железная клизма воинственно сверкнула в свете факелов.

- Мой топор принадлежит вам! – хрипловато заорал кузнец, похожий на викинга.

- Мой лук принадлежит вам! – закричала торговка, побрасывая луковицу на руке.

- Мой агрегат для спасения жизни принадлежит вам! – заорал дребезжащим голосом Миддлтон.

Так, а куда они собрались?!

- Доколе!!! – кричали люди. – Доколе?!!

Рядом крестьянин выдохнул пар, опираясь на старые вилы. Какой-то джентльмен проверял подобие мушкета. На меня смотрел усатый и лысый маньяк в костюме маньяка. У него даже топор уже был окровавлен.

- Дорогая! Закрой лавку! – крикнул маньяк, а пухленькая дама в розовом чепчике бросилась в сторону вывески «Свежее мясо!».

- Сколько можно это терпеть?! – орала толпа. – Нам нужно в замок!!!

В этот момент я насторожилась. Они что? На замок идут?! Откуда они узнали, что герцог – мантикора?!

В голове пронеслась мысль, что нужно предупредить мужа! А то я останусь вдовой на головешках замка!

Я, забыв обо всем на свете, дернула вперед. Ворота были приоткрыты. Двое молодчиков коптили факелами вечернее небо.

Я проскочила и бросилась в сторону замка. Никогда еще я так быстро не бегала. В

о рту чувствовался привкус металла, я кашляла и дохала, проваливаясь в снег. Там, внизу было видно, как факельное шествие стало двигаться в сторону ворот.

Быстрее ездовой лошади, я добралась до замка. Мой язык впору было обматывать шарфиком вокруг моей шеи.

- А! Госпожа! – опешила Иветта, увидев меня в коридоре. –