Почему существует наш мир? Экзистенциальный детектив - Джим Холт

Самое известное возражение к онтологическому доказательству выдвинул Кант. По его мнению, существование не является настоящим предикатом, то есть «быть существующим» не есть обычное свойство объектов, в отличие от «быть красным» или «быть разумным». Это возражение обычно приводится всеми, кто отвергает онтологическое доказательство, – например, Докинзом. Если существование не является свойством, то не может быть и совершенством.

Насколько верно мнение Канта? Существование в самом деле выглядит странным свойством в том смысле, что оно универсально. В отличие от свойств красноты или разумности, абсолютно все обладает свойством существования. Попытайтесь назвать нечто, чего не существует. Санта-Клаус? Фраза «Санта-Клаус не существует» не означает, что мы придаем чему-то свойство несуществования, а всего лишь утверждает, что нет ничего, что соответствовало бы описанию веселого толстого человека, который живет с эльфами на Северном полюсе и раздает детям по всему миру игрушки на Рождество. Даже фраза «есть нечто, чего не существует» противоречит самой себе, поскольку «есть» утверждает существование того, что «не существует» признает несуществующим.

Непонятно, почему само по себе существование как универсальная принадлежность всего сущего не позволяет ему быть свойством. Однако Кант явно имел в виду нечто другое, когда сказал, что «бытие не есть реальный предикат». Похоже, он имел в виду, что существование не добавляет ничего к содержанию концепции. «Сто действительных талеров не содержат в себе ни на йоту больше, чем сто возможных талеров, – писал он. – Но мое имущество больше при наличии ста действительных талеров, чем при одном лишь понятии их (то есть возможности их)»67.

И в этом Кант, несомненно, прав. Возьмем понятие вроде «действующий член Сената Соединенных Штатов». Имеется ровно сто индивидов, соответствующих этому понятию. Допустим, я добавляю к нему существование и получаю «существующий действующий член Сената Соединенных Штатов». И вот чудеса, это новое понятие применимо к тем же ста индивидам, что и старое!

Таким образом, прибавление к понятию «существования» ничего нового не дает и никак не увеличивает экзистенциальные шансы определить возможный объект. В противном случае мы могли бы воплотить всевозможные замечательные вещи через простое их определение. На это указал самый ранний критик святого Ансельма, тоже монах, живший в XI веке, Гаунило из Мармутье: следуя логике Ансельма, можно показать, что где-то в океане должен быть идеальный «потерянный остров»68, поскольку совершенства этого острова обязательно включают его реальное существование.

Что происходит с точки зрения логики, когда мы отрицаем существование Бога? Допустим, мы примем то же самое теологически ортодоксальное определение Бога, которое использовал Ансельм Кентерберийский: Бог есть бесконечно совершенное существо. И для того чтобы дать сторонникам Ансельма преимущество, явно встроим существование в это определение:

х является Богом тогда и только тогда, когда х бесконечно совершенен и x существует.

Тогда фраза «Бога нет» будет выглядеть как

не существует такого х, что х бесконечно совершенен и х существует.

Что эквивалентно следующему выражению:

Для любого х, х либо не является бесконечно совершенным, либо х не существует.

В этом выражении нет никакого внутреннего противоречия. В самом деле, оно истинно в мире, где все сущее недотягивает до бесконечного совершенства, – как утверждают атеисты, именно в таком мире мы и живем.

Тем не менее у Ансельма были основания считать, что отрицание Бога внутренне противоречиво, потому что мы используем слово «Бог» не только как обозначение бесконечно совершенного существа, но и как имя собственное. Если Бог бесконечно совершенен и потому существует, как же Он может не существовать?

Чтобы понять, в чем ошибочность такого рассуждения, рассмотрим формально похожее описание – самого старого из ныне живущих людей. Неважно, кто он на самом деле, назовем его просто Мафусаилом. Теперь зададим вопрос: жив ли Мафусаил? Ну разумеется, он жив! По определению, он самый старый из ныне живущих людей. Разве может он быть неживым? Но если Мафусаил не может быть неживым, то он не может умереть, то есть должен быть бессмертным! Вот такие логические опасности поджидают тех, кто приклеивает имя к определению.

Таким образом, онтологическое доказательство в его классической версии, предложенной Ансельмом, не работает. Даже если встроить существование в само определение Бога, то отсюда не следует наличие существа, удовлетворяющего этому определению. Исчерпана ли на этом проблема? Оказывается, что не исчерпана. В последние десятилетия онтологическое доказательство воскресло на внешне более прочном основании: новая версия основана на разновидности логики, которая святому Ансельму и не снилась, – на модальной логике. Модальная логика превосходит возможности обычной логики: если обычная логика интересуется тем, что верно и что неверно, то модальная логика занимается тем, что должно быть верно, что может быть верно и что не может быть верно.

В создании модальной логики участвовали некоторые из самых выдающихся логиков XX века, включая Курта Геделя и Сола Крипке. Именно Гедель, автор скандально известных «теорем о неполноте», увидел в модальной логике способ возродить онтологическое доказательство в более сильной форме. Эта идея, видимо, пришла ему в голову еще в начале 40-х годов, однако он высказал ее лишь за несколько лет до своей смерти (он уморил себя голодом) в 1978 году. Неясно, верил ли сам Гедель в свое собственное доказательство, но он явно не отрицал существования Бога, утверждая, что возможно «только путем рассуждений» согласовать деистические воззрения «со всеми известными фактами»69.

Гедель был не единственным, кто заметил полезность модальной логики в решении теологических вопросов. Независимо от него несколько философов выдвинули сходные модернизированные варианты рассуждений Ансельма Кентерберийского. Самым выдающимся из них был Алвин Плантинга, профессор университета Нотр-Дам. Усилия Плантинга доказать существование Бога чисто логически даже привлекли внимание журнала «Тайм», который назвал его «ведущим философом Бога» и вознес до небес его «трезвый интеллектуализм»70. В модальном онтологическом доказательстве существования Бога разобраться нелегко: Гедель представил его в виде серии формальных аксиом и теорем, а Плантинга потратил бо́льшую часть своего трактата «Природа необходимости» на изложение деталей. Тем не менее суть дела можно пересказать в довольно простой форме.

Доказательство начинается с того, что действительно великое существо не теряет своего величия перед лицом случайности. Подобное существо не только обладает величием, но и сохранило бы его, если бы события повернулись иначе, чем произошло на самом деле. В соответствии с этим критерием, например, Наполеон не является действительно великим, потому что мог бы умереть от гриппа в детстве вместо того, чтобы вырасти и завоевать Европу. В самом деле, если бы его родители вели половую жизнь по другому расписанию, то Наполеона и вовсе могло бы не быть. В то время как максимально великое существо обладает таким величием, которое нельзя превзойти ни в одном из возможных миров. Такое существо, если бы оно существовало, было бы всезнающим, всемогущим и совершенно благим. И ни в какой возможной ситуации эти максимальные качества не могут быть ни в малейшей степени умалены. Отсюда следует, что такое существо не может быть случайным, существующим (подобно Наполеону) в одних возможных мирах и несуществующее в других. Если такое максимально великое существо вообще существует, то его существование безусловно, во всех возможных мирах. Для краткости назовем такое максимально великое существо «Богом». Пока все идет неплохо. А теперь мы подошли к неожиданному повороту. Существует ли Бог? «Почти наверняка нет», – ответит атеист вроде Ричарда Докинза. Тем не менее даже Докинз не станет спорить, что, несмотря на весьма низкую вероятность существования Бога, все же есть шанс, что Он существует – точно так же, как есть шанс (хотя и чрезвычайно маленький), что где-то на орбите вокруг Солнца вращается заварочный чайник.

И вот это допущение приводит атеиста к провалу. Утверждение, что чайник может вращаться по орбите вокруг Солнца, означает, что в некотором возможном мире существует такой чайник, вращающийся вокруг Солнца. И сказать, что Бог может существовать, означает, что есть некий возможный мир, в котором Бог существует. Однако Бог – это вам не чайник. По определению, Бог является максимально великим существом. В отличие от чайника, Его величие (а стало быть, и Его существование) стабильно во всех возможных реальностях. Таким образом, если Бог существует в одном возможном мире, то Он должен существовать во всех возможных мирах – включая наш реальный мир. Другими словами, если Бог может существовать, то Он обязательно существует. Вот к такому поразительному заключению приводит модальный онтологический аргумент. И это абсолютно истинное заключение – по крайней мере, в системе модальной логики (точнее, оно верно в системе модальной логики, известной как S5).