100 вопросов и ответов о вере, церкви и христианстве - Анна Гиппиус

Очень часто можно услышать такую жалобу: «Я молился, молился, а все мои молитвы остались без ответа!»

Мы почему-то уверены: достаточно нам стать на молитву, и Бог обязан предстать перед нами, обратить на нас внимание, дать нам ощутить Свое присутствие, дать нам уверение, что слышит нас. Давайте снова обратимся к опыту митрополита Антония Сурожского, которого наша Православная Церковь сегодня признает самым выдающимся богословом.

«Если можно было бы вызвать Бога... механически, так сказать, вынудить Его к встрече только потому, что именно этот момент мы назначили для встречи с Ним, то не было бы ни встречи, ни отношений, – пишет в своей книге „Проповеди“ владыко Антоний. – Отношения должны начаться и развиваться именно во взаимной свободе. Если быть справедливым и посмотреть на эти отношения именно как на взаимные, то ясно, что у Бога гораздо больше оснований печалиться на нас, чем у нас оснований жаловаться на Него. Мы жалуемся, что Он не делает явным Свое присутствие в те несколько минут, которые мы отводим Ему в течение всего дня; но что сказать об остальных двадцати трех с половиной часах, когда Бог может сколько угодно стучаться в нашу дверь, и мы отвечаем: „Извини, я занят“, или вообще не отвечаем, потому что даже и не слышим, как Он стучится в двери нашего сердца, нашего ума, нашего сознания или совести, нашей жизни. Так вот: мы не имеем права жаловаться на отсутствие Бога, потому что сами отсутствуем гораздо больше!»

А далее митрополит Антоний рассказывает, на мой взгляд, удивительную историю:

«Лет двадцать пять тому назад, вскоре после того как я стал священником, меня послали служить перед Рождеством в дом престарелых. Там была одна старушка, которая впоследствии умерла в возрасте ста двух лет. Они подошла ко мне после первой службы и сказала: „Отец Антоний, я хотела бы получить совет о молитве“.. Я ее тогда спросил: „А в чем ваша проблема?“ И старушка моя ответила: „Вот уже четырнадцать лет я почти непрерывно твержу Иисусову молитву и никогда не ощутила Божие присутствие“. И тогда я действительно по простоте сказал ей то, что думал: „Если вы все время говорите, когда же Богу слово вставить?“ Она спросила: „А что же мне делать?“ И я сказал: „После утреннего завтрака пойдите в свою комнату, приберите ее, поставьте кресло поудобнее, так, чтобы за его спинкой остались все темные углы, которые всегда есть в комнате у пожилой женщины и куда упрятываются вещи от посторонних глаз. Зажгите лампаду перед иконой и потом оглядитесь в своей комнате. Просто сидите, глядите вокруг, и постарайтесь увидеть, где вы живете, потому что я уверен, что если вы молились все последние четырнадцать лет, то вы очень давно не замечали своей комнаты. И потом возьмите вязание, и в течение пятнадцати минут вяжите перед лицом Божиим; но я запрещаю вам произносить хоть одно слово молитвы. Просто вяжите, и старайтесь радоваться на тишину своей комнаты“.

Она подумала, что это не очень благочестивый совет, но решила попробовать. Через некоторое время она ко мне пришла, говорит: „А знаете – получается!“ Я спросил: „А что получается?“ – потому что мне было очень любопытно, как сработал мой совет. И она говорит: „Я сделала, как вы сказали: встала, умылась, прибрала свою комнату, позавтракала, вернулась, удостоверилась, что кругом нет ничего такого, что будет меня раздражать. Я вспомнила, что должна вязать перед лицом Божиим, и тогда взяла вязание, и все больше и больше чувствовала тишину... Она состояла не из отсутствия, в ней было присутствие чего-то. Окружающая тишина начала заполнять меня и сливаться с тишиной во мне“. И под конец она сказала нечто очень красивое, что я потом встретил у французского писателя Жоржа Бернаноса; она сказала: „Я вдруг заметила, что эта тишина есть присутствие; и в сердцевине этой тишины был тот, Кто – сама Тишина, сам Мир, сама Гармония“. Очень часто это могло бы произойти и с нами, если вместо того, чтобы хлопотать и что-то „делать“, мы сумели бы просто сказать: „Я – в Божием присутствии. Какая радость! Давай-ка я помолчу...“»

Очень часто случается, что в молитве мы не всегда просим то, что нам действительно необходимо, просим как бы «про запас».

Но даже когда мы просим у Бога того, без чего не можем жить, у нас недостает терпения и постоянства. Мы считаем, что единожды попросив и не получив желаемого, должны забросить молитву: ну, не дает Бог просимого, что же поделаешь! Один из Отцов Церкви говорит, что молитва подобна стреле, но полетит эта стрела, достигнет цели, только если стрелок имеет достаточный навык стрельбы, достаточное умение, терпение и силу воли.

Иногда мы просим чего-то, но не получаем – потому, что просим не того, не полезного для себя, ненужного. У меня, например, совершенно отсутствует музыкальный слух. И вот, представьте себе на минутку, что я начну просить Господа помочь мне поступить в Консерваторию. Потому что очень, очень мне этого хочется! Услышит Господь мои молитвы? Услышит. Поможет Он мне поступить? Уверена, не поможет. Потому, что это – не мой путь, и толку от меня там не будет никакого. Каждому человеку Господь дает свой путь, свой талант, и помощь свыше подается только тогда, когда мы идем путем правильным.

Нередко мы не замечаем, что на нашу молитву уже пришел ответ. К сожалению, ответ не всегда бывает приятным, но дается он нам как лекарство, а лекарства редко бывают сладкими.

Поэтому опытные люди советуют начинающим молитвенный путь: «Будьте осторожны в своих молитвах, ведь однажды они могут исполниться».

Святой Иоанн Златоуст советует нам перед тем, как начать молиться, встать перед иконой и закрыть глаза. Почему святой дает такой совет? Думаю, потому, что человек устроен суетно: если перед его глазами есть какое-либо изображение, он непременно будет разглядывать его и тем самым отвлекаться от сути молитвы. Икона – не наглядное пособие, она – символ. И молимся мы не иконе как таковой, а первообразу – тому, кто изображен на иконе. Поэтому, перед какой бы, скажем, иконой Богородицы мы ни молились, мы молимся Самой Божией Матери.

СВЕТ ЧУДОТВОРНЫХ ИКОН

Почему столько веков миллионы людей поклоняются иконам, в молитвах раскрывают перед ними душу, идут к ним со своими бедами и болезнями, получают от них исцеление и утешение?

Что такое икона? Глазами мы видим доску и краски; на иных – серебряные или латунные оклады, деревянные киоты. Икону можно взять в руки, внимательно рассмотреть, можно переставить с места на место. Где же здесь ЧУДО? Ведь чудо – это что-то такое, что нельзя потрогать руками, к чему нельзя прикоснуться, это каждый знает! И уж тем более чудо нельзя купить и принести в свой дом.

А нам в храме говорят: «Можно! Возьмите, молитесь, просите, и будут даны вам по вере вашей от болезней – исцеление, от бед и напастей – скорая помощь!» Может быть, мы не совсем верим в то, что нам сказали, но, если болезнь серьезная, а беда тяжкая, и помощи ждать уже больше неоткуда, даже самые сомневающиеся предстают перед иконой с надеждой в сердце. И действительно получают исцеление и утешение!

Отчего так происходит, если икона – всего лишь краски, доска, оклад да киот? Оттого, что кроме внешнего в каж дой иконе есть еще ее внутреннее содержание, ее суть. Отец Павел Флоренский писал: «нет ничего внешнего, что не было бы явлением внутреннего». Это внутреннее – благодатная сила первообраза изображенного на иконе, и именно она, эта сила, действует на нас: исцеляет в болезнях, защищает от напастей, помогает в бедах.

На Седьмом Вселенском Соборе в 787 году было постановлено, что священные изображения служат «ко уверению исполненного, а не воображаемого воплощения Бога Слова» и поэтому следует наряду с изображением Креста писать иконы Спасителя, Богородицы и святых, чтобы «вспоминать и любить первообразных им».

Говоря о чудотворных иконах, нужно сразу отметить – любая икона по сущности своей чудотворна, если у нас хватает веры, чтобы чудо по молитве перед ней с нами произошло. Однако, по преданию, за некоторыми иконами издавна закрепилась слава чудотворных – иногда по чудесному их обретению (т. е. таинственному появлению в том или ином месте), иногда по чудесам и исцелениям, связанным с ними.

Некоторые из икон были обретены при чудесных обстоятельствах (Толгская), некоторые написаны святыми (Владимирская, Тихвинская и Смоленская – апостолом Лукой, Троица – св. Андреем Рублевым), некоторые найдены по видениям и снам (Казанская, «Неупиваемая Чаша»).

Однако, все без исключения иконы объединяет одно – они всегда откликаются на наши молитвы, помогают нам. Они спасают нас, когда спасение человеческими силами уже невозможно. С каждой чудотворной иконой связаны десятки подобных чудесных историй.

Но не стоит полагать, что икона является неким «накопителем» Божией благодати, которую можно почерпнуть при необходимости! Благодать действует не ОТ иконы, а ЧЕРЕЗ икону. Можно бесконечно молиться, прикладываться к образам, ездить в монастыри на поклонение чудотворным иконам и – не получить от этого ничего потому, что все делалось без искренней веры. А можно один только раз помолиться и приложиться к чудотворной иконе с глубокой верой и надеждой на помощь, и получить исцеление от телесных и душевных недугов.