Поиск-85: Приключения. Фантастика - Герман Подкупняк

— Спокойно, Саня, — шепнул Дымов. — Порядочные люди ночами лесом не шастают…

Румянцев напряженно всматривался в идущего. Тот двигался в направлении будки обходчика.

Дымов вынул из-за пазухи ТТ и снял с предохранителя.

— Возьмем на испуг. Ты меня прикрываешь.

В будке вспыхнул свет керосинки. Дымов подкрался и присел под окошечком. Прошло минут пять, но они показались длиннее часа. Свет погас, дверь скрипнула, и из будки вышли двое. Отчаянно застрекотал кузнечик.

— Стоять на месте! — хрипло выкрикнул Дымов, встав за спиной идущих. — Госбезопасность!

В ответ мгновенно блеснула вспышка.

Дымов коротко простонал, затем раздался чей-то вскрик. И сержант увидел бегущего прямо на него человека. Тот был уже совсем близко: слышалось тяжелое дыхание. Скорее машинально, нежели вспомнив тренировки в спортзале управления, Александр пригнул голову и бросился вперед. Бежавший словно переломился надвое, упал и огласил лес диким воплем.

— А ну, тихо! — скомандовал Румянцев.

— Не стреляйте! — испуганно заорал кто-то совсем рядом. — Я сдаюсь!

Это был Федченко.

Румянцев поднял с земли длинноствольный пистолет, выпавший из руки сбитого им с ног человека, и сунул в карман.

Глава 17

— То, что я нахожусь перед вами, гражданин капитан, — случайность, — наваливаясь на спинку, чтобы было удобнее сидеть на жестком стуле, сказал Клюев. — Глупейшее стечение невероятностей. Сначала меня узнает эта девчонка, а потом, уже уйдя от преследования, я нарываюсь на вашу засаду у будки обходчика.

Клюев умолк и вдруг доверительно улыбнулся.

— Кто бы мог подумать, что вы ведете наблюдение за Федченко. Я понимаю, Сытин мог привлечь ваше внимание, помешавшись на будущих железных крестах и роскошных виллах. А жадность всегда расслабляет, притупляет профессиональную осторожность. Но Федченко! Был законсервирован мной на самый крайний случай. Ей-богу, гражданин капитан, случайность чистой воды.

— Относительно случайности — это еще как знать, — сказал Струнин, просматривая бумаги в раскрытой перед ним папке. — В нашей работе случайность — это, пожалуй, прямая закономерность. Мы бы вас все равно поймали. Не сегодня так завтра.

Клюев в ответ пожал плечами, давая понять, что в его положении особенно возражать не приходится.

Струнин захлопнул папку и стал в упор разглядывать задержанного. Внешность самая обычная, но с примесью благопристойности, которую подчеркивала седина в жиденьких волосах. Лицо узкое, симметричное, глаза посажены несколько глубоко, нос некрупный.

Долгое молчание чекиста обеспокоило Клюева. Он нагнулся и помял пальцами ноющие икры.

Струнин, заметив это, спрятал усмешку и сказал:

— Итак, Тихонов-Клюев-Борг, начнем работать. Вы станете сыпать легендами или, быть может, не будем терять время впустую?

Клюев, услышав свое подлинное имя, посмотрел на чекиста с отлично сыгранным изумлением.

— Боюсь, что это нелепость. С таким же успехом вы могли меня назвать Гинденбургом или Чемберленом. Шутить так шутить. Но таким способом вы вряд ли заработаете себе ромб в петлицы.

— Бросьте, Вальтер Борг, — оборвал Струнин и снова раскрыл папку. — Взгляните на свое фото, сделанное во внутренней тюрьме Екатеринбургской ЧК.

Клюев нехотя повертел в руках местами потрескавшуюся фотографию с инвентарным номером на уголке, помолчал. Потом зачем-то осторожно погладил себя по лицу.

— Это действительно я, гражданин капитан. Хотя, согласитесь, сегодня в это трудно поверить…

— Это я вижу. Вы были приговорены ревтрибуналом к высшей мере.

— Меня спасло наступление белых.

— В белой армии служили? — спросил Струнин.

— Очень недолго. Я вовремя понял, что белые обречены и делать на них серьезную ставку — отменная глупость.

— Что вы предприняли дальше?

— Ничего, я просто «растворился». Это было несложно в суматохе тех лет. Россия велика. Я был даже председателем сельсовета в сибирской деревушке и мог спокойно сидеть там хоть до всемирного потопа.

— Вы пытались уйти в Германию?

— Пытался, гражданин капитан. Но перейти границу не удалось: пришлось вернуться в свою деревню. Но я солдат, и верил, что рано или поздно понадоблюсь. Когда фюрер взял власть в свои руки, я перебрался на Урал и дал о себе знать в Берлин.

— Вот с этого штриха вашей биографии давайте будем говорить конкретнее. Когда именно, каким способом и через кого вы напомнили о себе?

— Как будет угодно, гражданин капитан, — согласился Клюев-Борг. — В те годы на Урале было много наших технических специалистов, ну… и кое-кто из них был связан с разведкой. Вы это, конечно, знаете.

Давая показания, Борг и не думал сдаваться. Не для того он столько лет ждал своего часа, чтобы раскрыться на первых же допросах. Но Борг прекрасно понимал, что чекисты будут проверять каждое его слово. Значит, кое-какие данные, потерявшие ценность, придется выдать. В то же время надо попытаться выяснить, что же им все-таки известно…

— Ловко он в восемнадцатом ускользнул от возмездия, — досадливо качая головой, произнес Иван Васильевич. — Копия приговора в деле Борга и ввела нас в заблуждение. Приговор-то вынесли, а привести в исполнение не успели. А мы после гражданской войны его розыском, естественно, не занимались. Думали, что с ним давно покончено.

— Ничего, Иван Васильевич, что было, то прошло, а Борг, как ни скрывался, опять в камере сидит… И на этот раз уже не выскользнет.

— Ты меня не успокаивай, молод еще, — проворчал Гоняев. — Эта ошибка нам дорого обошлась. Как он ведет себя на допросах?

— Поначалу пытался кое-что затемнить, в наивность играл. Когда же понял, что этот номер не пройдет, отказался давать показания, заявил, что все одно его ждет высшая мера.

— Цену себе набивает, — отозвался комиссар, стукнув массивным кулаком по столу.

— Когда провели ему очную ставку с Сытиным и Корольковым, — продолжал Струнин, — Борг сообразил, что мы взяли всю сеть и развязка может наступить очень скоро.

— Разговорчивым стал? — усмехнувшись, бросил Гоняев. — Это понятно. Хотя и матерый вражище: в Нижнеуральске едва сотрудника не убил, здесь Дымова ранил, а сам под пулю вставать боится.

— Но ничего нового не сказал. Утверждает, что за последнее время на связь с ним никто не выходил.

— Это сомнительно, — несколько разочарованно произнес комиссар. — Не может быть, чтобы абвер не воспользовался его легальным положением в Нижнеуральске. Агентам на пустом месте начинать работу много сложнее.