Зеркала. Темная сторона - Мария Николаевна Покусаева

Вполне возможно, что она тоже уловила отвратительное ощущение близости границы, близости потери контроля над силой. Еще один неприятный урок, который может спасти ее в будущем.

Когда Хёльда попросила ее снять с шеи цепочку с кристаллом, Мари бросила на Кондора прямой взгляд, словно спрашивала разрешения, и расстегнула замочек только после кивка волшебника.

От Видящей, кажется, это не ускользнуло.

Кондор подумал, что она удивительно талантлива в том, чтобы скрывать свою наблюдательность за рассеянностью.

– Зачем вам это? – спросила Мари Хёльду. Она почти по-детски хмурилась и была очень серьезна. – Если уж серьезно, то я бы не хотела знать будущее, и…

– Неужели тебе неинтересно узнать, что ты такое? – Хёльда улыбнулась ей и подалась вперед. – И что тебе предстоит испытать…

– Может быть, интересно, – ответила Мари, хмурясь еще больше. – Но я предпочту не знать, чтобы не испортить сюрприз. Особенно, если это будет очередной плохой сюрприз.

Кондор едва удержался, чтобы не хмыкнуть.

На лице Хёльды появилось сочувствие.

– Пророчества туманны, – сказала она. – Они не дают четкой картины будущего, лишь показывают варианты его развития и предостерегают от ошибок…

– Ага, – ответила Мари. – Я знаю.

Ее голос звучал твердо, едва не насмешливо, но руки, сжавшие подлокотники кресла, были очень бледными. Леди Лидделл боялась. Ничего удивительно – после всего, что с ней произошло за последние сутки, она имела полное право бояться.

Правда, боялась она совершенно по-своему.

Как тогда, стоя с канделябром на пороге его кабинета.

– На тебе печать той стороны, – сказала Хёльда.

Мари хмыкнула: еще бы, уж что-что, а это она хорошо знала.

– Та сторона так просто не отпускает, девочка, и теперь тебе нужно быть еще более осторожной с любыми границами, – Хёльда провела рукой перед лицом девушки.

На взгляд Кондора это было ровно то же, что цветные искорки магии. Действие, чтобы впечатлить. Видящая и без этого все хорошо считывала, уж щиты Ренара она пробивала отлично – особенно для самоучки.

Хёльда замялась.

Она смотрела в лицо леди Лидделл, как в зеркало. Она, кажется, пыталась дышать, как леди Лидделл, моргать, когда та моргала, повторять каждое ее мелкое движение.

– Но Сила, которая стала твоим проводником, которой ты нужна, – сказала Хёльда тише. – Я видела темных духов вокруг тебя, когда мы встретились впервые, и этот волшебник их тоже заметил. Ты так интересна, милое дитя, они тянутся к тебе. Все тянутся к тебе. И тот, чья воля привела тебя сюда. – Тут Хёльда повернулась в сторону Кондора, и, к его искреннему изумлению, её глаза вдруг закатились. – И те, против чьей воли ты восстанешь.

Хёльда вошла в транс. Настоящий транс – не игра на публику, к которой часто прибегают такие же, как она, чтобы произвести впечатление на кого-то, кто им не верит.

Нет: руки Хёльды дрожали, она то напрягала кисти так, что пальцы изгибались, как птичья лапа, то наоборот – распрямляла ладонь, пыталась скрести воздух, хватать что-то невидимое. Венки на лице вздулись, веки судорожно дергались – такое сложно сыграть.

Леди Лидделл, добрая душа, сначала порывалась вскочить с места, испуганно распахнув глаза, как любой человек, желая помочь, вмешаться, сделать что-то. Кондор жестом велел ей сесть и не двигаться – и Мари благоразумно послушалась, хотя в ее взгляде плескалась паника.

Мари не понимала, почему он медлит, почему не зовет кого-то, да того же Герхарда, на помощь.

Кондор все объяснит ей – потом.

Вмешаться сейчас, когда Хёльда глубоко в трансе – это грубо, это как прервать ритуал: откат ударит по всем и в первую очередь – по видящей, и ее же сила выжжет ей разум.

Но еще больше Кондору было интересно, что же она скажет?

Все вышло за рамки обычного считывания сути и интуитивного поиска вариантов, Хёльда вещала – сейчас она действительно видела грядущее, пусть и в туманных, обрывочных образах, которые могла только вольно трактовать.

Даже голос ее сейчас изменился. Он стал ниже, глуше, словно шел из глубокого колодца.

– Тень будет идти по пятам, след в след за тем, кто ведет тебя, дитя, потому что это его тень. И чем дальше уведет тебя тропа в темном лесу, тем крепче прорастут сомнения и страхи в тебе самой, потому что слишком многим нужно то, чем ты владеешь. Смотри.

Хёльда через силу подняла одну руку и указала куда-то в сторону окна.

Рука дрожала.

За окном, конечно, ничего не было – по крайней мере, ничего, что мог бы увидеть обычный человек.

– Поворот уже сделан. Выбор сделан. Все сделали свой выбор. И только ты не знаешь, что выберешь ты, потому что у тебя нет выбора. – Рука Хёльды упала на колени, видящая глухо рассмеялась – как настоящая сумасшедшая. – Ты вообще туда ли попала, девочка? Привыкла быть ведомой? Агнец на пути к жертвенному камню тоже покорен руке, ведущей его, так и ты позволяешь вести себя туда, куда нужно – а тебе ли нужно? Ты овечка в стае матерых волков, и…

Хёльда вдруг запнулась на полуслове, как будто почувствовала, что Мари стала белее снега. Видящая зажмурилась и выпрямилась, а потом с невероятным усилием встала, прямая, как королева. В комнате сгустились тени.

– Мир застыл на грани. Что ты посеял, то уже проросло, и скоро настанет время жатвы. Твой серп напьется крови. – Она повернулась в сторону Кондора и открыла глаза – под веками оказалась бархатная, глубокая тьма. – Нельзя ходить по грани слишком долго, тебе ли не знать, сыну твоего отца ли не знать, что такое игра с теми, кто любит играть? Попадешь в силки, которые сам для себя расставил и сплел. – Голос ее изменился, стал чужим, не женским и не мужским. Холодным. Пустым. – Тебе говорили, что туда ходить опасно, ты ушел и заблудился, да еще тащишь с собой ее! Вдаль смотришь, а то, что под носом, не замечаешь! Самонадеянный мальчишка! Ходишь по кругу за огоньками, блуждаешь во тьме… Тьма вокруг.

Мари смотрела на Хёльду, не отрываясь, и, казалось, слушала ее со всем вниманием, на которое была способна, завороженная и напуганная происходящим.

Хёльда уже забыла про нее. То, что сидело в Видящей и направляло ее зрение за грань, туда, где переплелись нити Вероятности, уже не хотело говорить о гостье из другого мира. У него появилась новая цель, не менее интересная. Этому чему-то было несложно сломать Волю неопытной ведьмы, но оно точно не рассчитало