Любить или воспитывать? - Екатерина Мурашова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В нашу первую встречу я ничего у него не спрашивала. Вообще ничего. Просто рассказывала о своей собаке, о работе в цирке и зоопарке, о биологических экспедициях, о виденных мною поселках бичей на побережье Белого и Охотского морей… Гарик слушал внимательно, иногда тихим голосом задавал уточняющие вопросы.
– Еще придешь? – спросила я, когда истек час, отведенный на прием.
– А вы меня не заложите? – спросил он.
– Кому?
Если честно, то это был именно тот вопрос, над которым я думала с самого начала. Кому бы «заложить» Гарика? Разгар перестройки. Все борются за демократию и личное обогащение. Свобода. Первоначальное накопление капитала. Передел сфер влияния. Про детей просто забыли. Социально неблагополучные ребята с минимальной мозговой дисфункцией в школьно-урочное время бегают по улицам стаями. В детских домах происходят вещи, о которых обычным людям лучше не знать, иначе спать не смогут.
Еще через встречу я спросила Гарика: пойдешь в приют? Американцы финансируют.
– Не пойду, – подумав с десять секунд, ответил Гарик. – Это пусть малявки, которые сами прокормиться не могут. Я уже большой.
– А сколько тебе лет?
– Тринадцать, скоро вообще-то будет четырнадцать. (Он выглядел на одиннадцать-двенадцать, но, скорее всего, виновато было элементарное недоедание.)
– Сколько законченных классов?
– Пять. Но вообще-то я учиться люблю. Мне математика нравится и природоведение.
– Семья есть?
– Вообще-то есть. Но я туда не пойду, не уговаривайте. Боюсь.
– Бьют? Насилуют?
– Наоборот. Я боюсь, что сам убью. Мать или кого-нибудь из ее хахалей. Если меня сильно разозлить, я себя не помню, хватаю, что под руку подвернется. Уже было вообще-то… Я после того и ушел.
– Ага. Вообще-то надо бы тебе в школу, раз любишь учиться…
– Да я понимаю. Но кто меня с улицы возьмет?
– Боже мой! Боже мой, какой ужас! – тетенька в районо осторожно приложила ладони к лаковой укладке. – Все рушится! О чем они думают, когда рушат?! Ведь их детям жить рядом с этими гариками!
– Может, они своих в Англию отправят? – предположила я.
– И в Англии достанет! – пророчески высказалась чиновница. – Что ж, давайте думать, куда вашего Гарика девать…
Вместе с коллегой, с которым я работала по программе «Врачи мира», сначала звоним в неработающий звонок, потом стучим, потом входим в дверь, которую открывает девочка лет шести – младшая сестра Гарика.
Описывать увиденное не буду. Не хочу. Кроме девочки, еще один ребенок, лет четырех. Женщина на кровати. Никаких мужчин.
– Гарик… Он жив?! – плачет.
– Жив, – говорю я. – Бомжи приютили. Если все будет продолжаться, детей отберем, пособий на них не будет. Хотите – ради Гарика помогу устроиться в поликлинику уборщицей. Решайте.
– Я сейчас… я все что угодно…
Вижу, что врет.
– При вашем образе жизни Гарик на пороге колонии, – говорю я. – А мог бы в школе учиться, уйти в нормальную жизнь, даже малых вытащить…
– Я сейчас… На фабрике работала, деньги перестали платить, потом уволили, с детьми…
– Решайте!
Мать умерла через два года – алкогольное отравление. Младшие попали в интернат. Гарик вернулся домой, похоронил мать, поступил в училище – тогда туда брали любого достигшего четырнадцати лет, независимо от законченных классов. Низкий поклон всем, кто это пробил, – они спасли немало судеб. Еще прежде я отправила Гарика на автостанцию, помогать на подхвате моему другу детства – автомеханику. На станции Гарика любили и жалели. Он готов был работать круглые сутки и часто ночевал там вместе со сторожем.
Сейчас Гариков на улице стало меньше. В Петербурге и вовсе почти не осталось. Трудно передать словами, как я этому рада.
Вампир как герой нашего времени
Симпатичная девочка-подросток села в кресло, пристроила на коленях холщовую сумку, подтянула полосатые гетры и спросила:
– Скажите, пожалуйста, а что вы думаете о вампирах?
Я, скажем прямо, несколько растерялась. Честный ответ – «Я о них вообще не думаю» – девочку явно не устроит…
– Ты имеешь в виду графа Дракулу и все такое? – наконец спросила я. – Кладбищенские истории? Ты гот?
Наряд девочки, на первый взгляд, не имел никакого отношения к этой молодежной субкультуре, но кто знает – вдруг она маскируется?
– Да нет, что вы! – девочка очаровательно улыбнулась, обнажив свежие белые клычки, и махнула узкой кистью. – Это все уже устарело. Я имею в виду настоящих вампиров. Вы в них верите?
– В каком смысле настоящих? – мне стало слегка не по себе.
– Ну таких… сексуальных, – моя посетительница мечтательно закатила глаза. – Вы что, вампирскую сагу Стефани Майер не читали? Не смотрели фильм «Затмение»? Не слушали рок-оперу «Между любовью и смертью»? – девочка оборвала себя, но в воздухе явно повис заключительный вопрос: «Как же вы вообще живете, не зная всего этого?!»
Ну что поделать, такая судьба… Я всегда, как выражаются подростки, слегка не догоняла. Тут же вспомнился эпизод из далекого детства: «Как, ты не знаешь, кто такие ABBA и Boney M?! Как же ты вообще…»
– Знаешь что? – примирительно сказала я девочке. – Давай сделаем так: сейчас поговорим о чем-нибудь другом, а через две недели встретимся еще раз. Я тебе обещаю, что к этому времени у меня уже будет какое-то личное мнение о сексуальности вампиров.
– Замечательно! Спасибо! – искренне обрадовалась девочка. – А то мы с девчонками уже сто раз все переговорили, а родители не хотят, только носы морщат, а Клавдия Ивановна по литературе сказала: почитали бы лучше классику, там про это тоже есть… Она совсем уже… А я же серьезно обо всем этом думаю… Мы к вам с мамой приходили, когда я во втором классе была, у меня страхи были. Вы помните? А потом я еще вашу книжку у мамы читала… ну не всю, конечно…
Мы немножко поговорили о девочкиных отношениях с мамой и с подружками и расстались до следующего раза.
Количество «вампирских» материалов в интернете произвело на меня серьезное впечатление. Налицо была просто какая-то вампиромания. Я растерялась, не зная, как подступиться к этому богатству. Мои собственные дети провели краткий ликбез, и я начала немного ориентироваться в потоке.
Вампирская сага Майер, если исключить чудовищность переводов, которые мне попадались, в общем, не вызвала у меня никаких вопросов. Обычная девушка становится предметом безумной и безусловной страсти сверхчеловека, который к тому же еще и по объективным причинам не может с ней переспать, от чего оба ужасно страдают. Мечта любой девочки-подростка, современный рыцарский роман… С рок-оперой оказалось сложнее. Граф Дракула и прочие древневампирские персонажи почему-то не столько пили кровь и занимались сексом, сколько ставили остросоциальные вопросы строго нашего времени. Странное впечатление произвел вампирский эпизод из фильма «Париж, я люблю тебя», где бывший хоббит Элайджа Вуд лишает себя жизни ради любви случайно встреченной на улицах Парижа вампирши. Про вампирский андеграунд Лукьяненко я вспомнила сама, так как когда-то прежде читала один из «Дозоров».
Не без интереса узнала, что в каком-то популярном списке самых сексуальных мужчин за 2010 год оказались… одни вампиры.
Странное дело, нежить, персонажи, для которых у наших предков не находилось ничего, кроме осинового кола (в народе) или серебряной пули (у аристократов), вдруг становятся чуть ли не героями нашего времени. Вампиры – носители сверхромантической любви и верности. Видели бы вы, как безнадежно проигрывают им обычные американские парни в романах Стефани Майер и ее многочисленных подражательниц (у нас, кстати, тоже уже есть своя многология о вампирской любви, ее по заказу крупного издательства написала молодая и очень милая – мы знакомы – писательница Елена Усачева). Вампиры волнуются о судьбах человечества и они же составляют когорту «оппозиции».
Что за морок?
Я попробовала идти от истоков. Кто такой вампир? Мертвое существо, которое питается кровью живых людей, убивая их или превращая в вампиров. Существо свирепое, ночное, кусачее, смертельно опасное. Что здесь может быть привлекательным?
Естественно, в голову сразу полезли какие-то псевдофрейдистские соображения об инфантильности современных молодых людей и оральной фазе развития (обычно от этой мысли я не могу отделаться, когда вижу подростков с разнообразными банками и бутылками и даже молодых мужиков с явно не угасшим вовремя сосательным рефлексом). С досадой отогнав эти простенькие спекуляции, я задумалась о том, что литературный или киношный герой всегда не столько отражает реальность, сколько восполняет то, чего в реальности не хватает.
Чего же не хватает современным подросткам обоего пола и почему для воплощения этого им понадобились именно вампиры?
Почему-то довольно долго ускользала от меня одна важная характеристика вампира: он вечен. В принципе, вампира можно убить, но сам по себе, регулярно и правильно питаясь, он не умрет, и к тому же будет вечно молод. А погоня за вечной молодостью в нашей цивилизации налицо. Не случайно главная героиня романа «Сумерки» волнуется, что ей уже исполнилось восемнадцать, а значит, она стареет, стареет… Да, для нас с вами это звучит дико. Но ведь известно, что подростки более внушаемы и откликаются на рекламную истерию («Не миритесь с морщинами! Наш новый крем разглаживает их на 68 процентов!») активнее взрослых людей.