Пьесы - Иосиф Леонидович Прут
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В а с и л и й. А мы вроде не понимаем.
И в и н. Правильно! Уже подходит, собачий сын!
Снова прожектор. Он на секунду освещает лодку и гаснет. Крик с моря: «Спускай паруса!» После паузы — по-тюркски: «Спускай паруса!»
А к о п я н. Теперь ясно! Спускай паруса, Вася.
И в и н. Я на свое место. (Прячет за пазуху наган.) Сигнал помните?
А к о п я н. По инструкции: если Вася запоет…
И в и н. Правильно! (Исчезает в трюме.)
А к о п я н. Если ты запоешь, Вася…
В а с и л и й. Понятно!
А к о п я н. Помни… Ты молчишь, я говорю!
Шум возникает рядом. Конец падает на палубу. Василий хватает его и прикрепляет к борту. Вбегают д в а м а т р о с а, за ними л е й т е н а н т, а н г л и й с к и й о ф и ц е р и а г е н т.
Л е й т е н а н т. Документы!
Акопян медленно подходит, делая вид, что не расслышал.
(По-тюркски.) Документ ляр!
Акопян достает из халата узелок, развязывает его, подает бумажку. Лейтенант читает.
По-русски понимаешь?
А к о п я н (качает головой). Нет, мала, господин.
Л е й т е н а н т (английскому офицеру). Все в порядке, сэр, рыбаки!
А н г л и й с к и й о ф и ц е р. Очень быстрое решение. Есть еще кто-нибудь в лодке?
Л е й т е н а н т (Акопяну). Есть еще кто-нибудь в лодке?
А к о п я н. Нет, господин!
Л е й т е н а н т. Нет, сэр!
А н г л и й с к и й о ф и ц е р. Надо осмотреть трюм. Я пойду сам. (Лейтенанту.) Вы же боитесь запаха рыбы. (Агенту.) Вы со мной!
Оба быстро опускаются в трюм.
Пауза.
Л е й т е н а н т (с усмешкой, матросу). Надышится он там таких духов…
М а т р о с. Аромат известный, господин лейтенант!
Пауза. Лейтенант закурил. Из трюма выходит а н г л и й с к и й о ф и ц е р, за ним а г е н т.
Л е й т е н а н т. Ну? Что вы там нашли, сэр?
А н г л и й с к и й о ф и ц е р. Ничего!
Офицер как ни в чем не бывало подходит к Василию. Кладет ему руку на плечо. Василий смотрит на него тупым, непонимающим взглядом. С другой стороны к виску Василия английский офицер приставляет браунинг. Одновременно агент хватает Акопяна, английский офицер — Василия.
Если шевельнетесь или откроете рот, — я стреляю!
В а с и л и й. Не понимаю по-русски, господин!
А н г л и й с к и й о ф и ц е р. О, я вас научу!
А к о п я н (по-тюркски). Спаси, аллах, наши души!
А н г л и й с к и й о ф и ц е р (матросам). Кляп в рот! Обоим!
Матросы и агент исполняют приказание: вяжут Василия и Акопяна. Английский офицер опускает браунинг.
Так!
Л е й т е н а н т. Теперь можно узнать, к чему это, сэр?
А н г л и й с к и й о ф и ц е р. К тому, что я наблюдательный офицер, а вы слепой дурак!
Л е й т е н а н т. Вы забываетесь, сэр!
А н г л и й с к и й о ф и ц е р. Ничего, ничего! Когда мы осматривали трюм, я тихонько стукнул в стенку, а потом этим маленьким инструментом (вынимает буравчик) провертел ее. Оттуда полилась жидкость! Чистый авиационный бензин!
Л е й т е н а н т. Живьем сожгу! (В ярости Акопяну.) Ты что же… сволочь?
А н г л и й с к и й о ф и ц е р. Тихо! (Агенту.) Приведи сюда арестованную!
Агент быстро идет по трапу.
(Лейтенанту на ухо.) Теперь внимательно наблюдайте за ними.
Л е й т е н а н т. Слушаю, сэр.
А н г л и й с к и й о ф и ц е р (усмехнувшись). Теперь «слушаю», а раньше?
Л е й т е н а н т. Простите, сэр! О, я с ними займусь, будьте спокойны! Мы, кажется, уже где-то с ними встречались! Очень знакомые рожи.
По трапу а г е н т ведет А с ю. У нее завязаны руки. Она тревожным взглядом быстро окинула палубу. Василий и Акопян даже не поднимают головы.
А н г л и й с к и й о ф и ц е р (Асе). Вы знаете этих людей?
А с я. Нет.
А н г л и й с к и й о ф и ц е р. А вы знаете эту женщину?
Василий и Акопян отрицательно качают головой.
Говорите правду, и я вас отпущу! (Лейтенанту.) Лодку возьмем с собой, в Петровск! Там все станет ясным!
Василий встрепенулся и что-то мычит.
(Василию.) Что? Будешь говорить?
Василий кивает головой. Акопян и Ася с презрением смотрят на Василия.
Развяжите ему рот!
Василию развязывают рот. Ася бледнеет и отворачивается.
Говори!
Василий вдруг громко поет: «Вы жертвою пали в борьбе роковой…» Ася присоединяется: «…любви беззаветной к народу…» Акопян рвется из рук матроса.
Л е й т е н а н т. Молчать!
А н г л и й с к и й о ф и ц е р. Подождите! (Вынимает браунинг, медленно идет к Василию.)
В а с и л и й (изо всех сил). Слышишь ты нас, Ивин?
Голос Ивина снизу: «Слышу!» Английский офицер бросается с браунингом к трюму, но оттуда раздается выстрел. Английский офицер падает на палубу. Василий поет: «Мы отдали все…» Взрыв, другой, третий. Все взлетает на воздух.
З а н а в е с.
Картина седьмая
Астрахань побеждающая
У Лукина. Тускло горит свет. Глубокая ночь. На улице воет сильный морской ветер. Осень. Л у к и н сидит у стола за картой. Л е н я дремлет у полевого телефона. Рядом с телефоном телеграфный аппарат. Лукин смотрит на Леню.
Л у к и н. Леня!
Леня спит.
Спать охота, Леня?
Л е н я (сразу вскакивает). Нет! (Протерев глаза.) Никак нет, товарищ начальник! А вам?
Л у к и н (улыбаясь). А мне уже третьи сутки хочется. Никак, понимаешь, не выспишься. А теперь и вовсе не придется…
Л е н я. Понятно, товарищ начальник…
Л у к и н. Ты теплые вещи захвати! Зима, Леня, на носу! Она, голубушка, на Кавказе внезапно приходит! Так, смотришь, тепло, солнце, а потом сразу снег!
Входит ш т а б н о й.
Как самолеты, Александр Васильевич?
Ш т а б н о й. Материальная часть в порядке. Дадут бензин — и в полет!
Пауза.
Только вот… подадут ли его?
Л у к и н. Я ждал их еще вчера! Но… наши лодки, Александр Васильевич, ходят не по очень точному расписанию.
Штабной кивает головой.
Если придут сегодня, половину — в резерв, остальное к ангарам, немедленно!
Ш т а б н о й. Слушаюсь! К вам гость, Андрей Матвеевич!
Л у к и н. Кто такой?
Ш т а б н о й (кивает головой). Входите, товарищ!
Входит п а р т и з а н.
Л у к и н. Здоров, Никаша! Когда заявился?
П а р т и з а н. С полчаса, Андрей Матвеевич! Дело больно срочное! Вот я старичку твоему докладал уже.
Ш т а б н о й. Требует (разводит руками) артиллерию для партизанского отряда! Такой крик поднял…
Л у к и н. Опять шумишь, Никаша?
П а р т и з а н. А как же не шуметь. Нас теперь много! Полторы тысячи! Одних партийных большевиков двадцать душ обоего пола! Как же это можно без орудиев? Он дал винтовки, пулеметы, патроны, а пушку не дает! Десять человек нас за этим товаром приехало!
Ш т а б н о й. Не провезут они орудия, Андрей Матвеевич! Я ему объяснил, а он одно: «Пойдем к Лукину».
П а р т и з а н. Дай, товарищ Андрей, орудию! Честное слово, не пожалеешь. Вернемся обратно к себе, в камыши, и пушки провезем в целости-невредимости!
Ш т а б н о й. Безумие, Андрей Матвеевич!
П а р т и з а н. Дай пушки, очень просим!
Л у к и н. Подожди!
Пауза.
Дайте им два орудия, Александр Васильевич! Горных, облегченного типа! (Партизану.) Разобрать придется.
П а р т и з а н. Это ладно! Мы соображаем, как такие деликатные вещи надо возить! А тебе — спасибо!
Л у к и н. Ждите нас скоро к себе!
П а р т и з а н. Ждем, Андрей Матвеевич! Будь здоров, дорогой товарищ! (Нахлобучивает шапку.)
Штабной качает головой.
Л у к и н. Не хмурьтесь, Александр Васильевич. Привыкайте к таким делам.
Ш т а б н о й. Слушаюсь, Андрей Матвеевич!
Л у к и н (жмет руку партизану). Не подкачаете, камышане?
П а р т и з а н. Не сомневайся! (Штабному.) Видал? Поехали за пушками! (Уходят.)
Лукин
