Розы в кредит - Эльза Триоле

– Эластичные пружины, – говорил он, – да, пружины – главное… Я теперь и думать не могу о любви без пружинного матраса!…

Мартина чуть не рассердилась: всегда он так легкомысленно относится ко всему, что имеет для нее огромное значение! Но она не могла удержаться от смеха, когда Даниель, стараясь ее успокоить, серьезно сказал:

– Да, это страшно важно, я специально изучал вопрос…

Волосы щеткой, широченные плечи, взгляд простодушно невинный… Он был и мужчиной, и в то же время ребенком – Даниель, которого она ждала всю жизнь, пока, наконец, не дождалась и теперь могла сказать: «Мой Даниель».

Даниель, видимо, слегка опьянел, перестал дурить и вдруг насупился. Мартина как раз рассказывала ему обо всем, что произошло с Сесилью, и о том, какой страх она испытала – был момент, когда Мартина думала, что ей придется отдать Сесили их квартиру… Она рассказала также о приятеле мадам Денизы, который занимал какой-то пост в пластмассовой промышленности.

– Прямо умора! – говорила Мартина. – «Думаю, что пластмасса мне не будет неприятна…» И это о мужчине! Сесиль – настоящий ребенок.

Тут-то Даниель и помрачнел.

– Что с тобой, Даниель?

Последовал обычный ответ:

– Ничего…

– Ты не рад тому, что я с тобой?

– Что?… А, да… Как же, как же…

Он так сжал губы, что рот его вдруг стал огромным, а щеки ввалились. Короткими затяжками он курил трубку. Остановив на Мартине отсутствующий взгляд, он сказал:

– Знаешь, кто она, твоя Сесиль? Она – устрица.

Мартина вся съежилась: значит, пока Даниель молчал, он думал о Сесили. Она ничего не ответила, ожидая, что будет дальше.

– Все вы такие… Живая или нет – узнаешь только тогда, когда выжмешь на нее лимон… Немые, отливающие перламутровым блеском, но жемчужины попадаются в них очень редко. Почему ты ей не отдашь свою квартиру?

Мартина всплеснула руками.

– Отдать ей квартиру?…

– Ведь она – почти растение… Ей там будет хорошо. А ты… – Даниель глядел на Мартину отрешенным взглядом, – ты из звериной породы… К несчастью, зверь попал в пластмассовое окружение! Если бы я гнался за тобой, я очутился бы не в джунглях, а в больших универсальных магазинах, в отделе хозяйственных товаров и предметов гигиены, среди пластмассовых губок самых восхитительных расцветок!

– Ну и пусть… – Мартина достала пудреницу. – Я тебя не совсем понимаю. Все это, наверно, не очень лестно Для меня. Зверь среди пластмассовых изделий… Еще загадочнее, чем Пикассо… Приди в себя, Даниель. Попроси счет и пойдем…

Даниель должен быть в Версале рано утром. И все-таки они могли бы еще вернуться в отель. Иногда они так и поступали – правда, тогда Даниелю приходилось вставать в шесть часов. Но сегодня он не предложил ей этого. Он спросил счет и отвез ее домой.

– До скорого… – сказал он, и машина умчалась.

XVI. Кредит открыт

Если бы не я рассказывала эту историю, я бы сказала Мартине – берегись! Одна петля спустилась, как бы все не расползлось. Но я Мартине не ровня, где мне с ней тягаться. Помню… я была тогда совсем одна… Иногда встречала на Монпарнасе прелестную женщину. Она жила с человеком, которого обожала, он был красавец, но пьяница и наркоман. Однажды вечером этот человек пришел ко мне, как всегда пьяный, и стал объясняться в любви. Он не хотел уходить… К счастью, кто-то неожиданно зашел и выгнал его. Он начал ходить за мной следом. Мне стыдно было смотреть в глаза его жене, но она заговорила со мной первая. «Мелкая у вас душа, – сказала она, – вы не способны любить человека, если его при вас вырвет. Вы не в состоянии идти до конца… Вам надо, чтобы все было чистенько и красиво. Я вас презираю», Молча слушая эти оскорбления, я понимала, как она страдает оттого, что человек, которого она боготворит, вызывает в ком-то отвращение. Но то, что она сказала тогда, осталось во мне, как заноза, которая до сих пор по временам причиняет боль. Где же мне тягаться с Мартиной? Она-то все доводит до конца.

Квартира была именно такая, о какой мечтала Мартина, Вы видели такие на глянцевой бумаге в иллюстрированных журналах: много воздуха, света, все гладко и красиво покрашено. Правда, еще пусто – одна только кровать с эластичным пружинным матрасом, три табуретки из металлических трубок, с ослепительно-желтыми пластмассовыми сиденьями, которые перетаскивали из комнаты в комнату, и раздвижной кухонный стол, одолженный мадам Донзер. Никого не пригласишь! Даниель не мог прийти в себя от изумления. По-видимому, предполагается, что он будет жить здесь, но из всего этого только одна она, Мартина, принадлежит ему. Мартина истратила все свои сбережения на кровать и добивалась, чтобы Даниель попросил у отца денег на стулья: ведь надо же на чем-нибудь сидеть. Даниель со скрежетом зубовным написал отцу и получил в ответ деньги без каких-либо комментариев. Эта квартира – источник неприятностей, и зачем только Мартине понадобилось с ней связываться! После письма отцу Даниель две недели не появлялся здесь, и Мартина ничего больше от него не требовала. Она сама как-нибудь вывернется.

Но Даниель отсиживался в Версале не только потому, что дулся на Мартину. Приближались экзамены, и Мартина считала, что, пожалуй, незачем ей загромождать свое царство экзаменационными атрибутами Даниеля: книгами, тетрадями, пеплом из его трубки, вытряхиваемой где попало, кофейником, не сходящим со стола, грязными стаканами, бутылками… Словом, всем тем, что составляло мир Даниеля, в котором ей было не по силам навести порядок. Она предпочитала Даниеля в чистом виде, а багаж пусть сдает на хранение или оставляет где хочет. Тем временем Мартина привыкала к новой самостоятельной жизни, без мадам Донзер, Сесили и мсье Жоржа. Первые ночи – одна в четырех стенах, пахнущих свежей краской, на новой кровати среди непривычных шумов, доносившихся с улицы и из других квартир… она почти жалела, что пустилась в эту безумную авантюру. Но прошло всего несколько дней, и она привыкла. Тоска прошла, осталось только восхитительное чувство новизны. И потом, ведь у нее есть Даниель – какое счастье очутиться вместе, и не в каком-нибудь паршивом отеле. Вдвоем, у себя. «У тебя»… – говорил Даниель, торопливо убегая.

Жизнь, нарушенная переездом, через несколько дней вошла в свое русло. Мартина с точностью часового механизма – «слушайте поверку времени» – уходила, приходила, стряпала, ложилась, вставала. По субботам она всегда – с Даниелем или без Даниеля – обедала у мадам Донзер, а каждый день, возвращаясь с работы, звонила Сесили из соседнего кафе, чтобы узнать, как поживает все семейство. В ее новой квартире не было телефона, и поэтому она еще глубже ощущала отсутствие Даниеля. Но Мартина была терпелива. Она ведь ждала Даниеля и тогда, когда это могло казаться совсем безнадежным. Она подождет еще, и скоро они будут наконец вместе, всегда н навсегда. Очутившись вдвоем, они, боясь упустить хотя бы минуту счастья, стремительно вознаграждали себя за вынужденную разлуку. Ночью на балконе шестого этажа, высоко над Парижем, у них было свое собственное небо… Даниель начинал привыкать к отпущенным им нескольким кубическим метрам воздуха, к двум пустым комнатам, к горячей воде, к трем табуреткам из металлических трубок, с желтыми сиденьями, к лампочке без абажура, к двум приборам, к двум грошовым чашкам и тарелкам. Хорошо было жить по-походному, ведь людям, по сути дела, нужно так мало вещей. К чему загромождать жизнь ненужными предметами? Оказавшись вдвоем, они испытывали необычайную радость, восторженную, торопливую, таившую предвкушение того, что их ждет впереди.

Однажды, явившись, как всегда, без предупреждения из-за отсутствия телефона, Даниель застал Мартину в кухне с каким-то человеком. Она казалась смущенной. Посетитель был прилично одет, с ленточкой в петлице. довольно высокий, с усами щеточкой. Только пристально вглядевшись, можно было заметить, что манжеты у него обтрепались, костюм поношен, а лицо в морщинах. Мартина, чуть более розовая, чем обычно, с бирюзовым платочком на шее, который необыкновенно шел к цвету ее лица, сказала:

– Мсье – представитель фирмы, торгующей в кредит.

– Фирма «Порт и компания»… Мсье Донель, если не ошибаюсь? – посетитель встал.

– Совершенно верно. – Даниель налил себе аперитив в стакан Мартины и присел на батарею.

– Мадам выбрала этот комбинированный гарнитур, – представитель фирмы показал Даниелю каталог, – у мадам прекрасный вкус, очень тонкий… Это молодо, вполне современно… натуральный полированный дуб непревзойденного качества. Зеркальный шкаф невероятной вместимости. Складной стол. Сервант для посуды таких размеров, что в нем можно держать и столовый сервиз, и хрусталь…

– Понимаешь, – возбужденно сказала Мартина, – шкаф будет стоять в спальне…

– Мадам очень практична, – одобрил представитель фирмы, – маленький диван заменит вам несколько стульев, в случае необходимости на нем можно и спать… над ним еще и полка для книг…