Этим летом будет жарко (СИ) - Аверина Екатерина "Кара"

Мне вообще кажется, что она делает это впервые. Есть, с чем сравнить и я понимаю, что меня ртом еще так не заводили. Одна только мысль о том, что хотя бы там я могу быть у нее первым, сносит мне крышу.

— Ваня! — ругается и глотает немного воздуха.

— Все, все, я не шевелюсь, — заставляю себя лежать смирно.

Это сложно. Все мышцы сводит от ее язычка, ласкающего головку.

— Глубже можешь?

Она старается и получается офигенно. Совсем глубоко не может, но меня все равно уже всего потряхивает от надвигающегося оргазма.

— Женя, — голос охрип к чертям. Я, кажется, порвал наволочку, пока впивался в нее пальцами, чтобы не сорваться. — Кончу сейчас, могу не в рот… ммм… черт как это охуительно, — она продолжает ласкать меня языком, и я в каком-то нереальном, космическом оргазме успеваю схватить ее за волосы на затылке, вжаться сильнее, упереться головкой в горло и залить этот офигенный рот спермой.

Голова кружится. Тело обмякает, я убираю руку и получаю болезненный шлепок по бедру.

— Прости, — все, что могу выдавить из себя. Она подбирается ко мне, ложится рядом, устроив ладошку на груди. Ей навстречу там колотится сердце. — Нормально? — еще одно слово. Говорить пока трудно. Даже язык ватный, не то, что ноги.

— Все хорошо, мой мальчик, — ведет пальчиком от моей груди к животу. От ее прикосновения меня сводит всего. Она тихо смеется.

— Что на тебя нашло? — дар речи начинает постепенно возвращаться.

— Захотелось.

Потом нам захотелось курить, и мы решили, что сегодня можно это сделать в постели. На ватных ногах сгонял вниз, принес пепельницу и сигареты. Прикурил сразу две, одну вставил в рот своей женщине и меня опять свело под ее насмешливым взглядом.

— Можно я буду думать, что у тебя во рту я был первым? В этом что-то есть, — выпускаю дым ей в лицо. Ее глаза тут же вспыхивают, губ касается теплая улыбка.

— Можно, — подмигивает она.

— Значит я прав? — теперь и я широко улыбаюсь.

— В чем? — Женя удивленно приподнимается на локтях.

— Бля, бедный мужик. Сколько он потерял, — снова глубоко затягиваюсь.

— Кравцов, ты обалдел?! — как-то неубедительно возмущается Женя.

— Не развеивай для меня эту приятную иллюзию. Я заявляю права на этот рот. Он только мой! — наваливаюсь сверху и засовываю в него язык, демонстрируя ей своих слова на практике.

Глава 24

Евгения

Несмотря на бурную половину ночи, я никак не могу уснуть. Ваня привычно отключился, лежа на животе. Я повернулась на бок, рисую пальцем по его красивой спине и раз за разом прокручиваю в голове прошедший день. Ругаю себя за чувства к этому мальчишке. Совершенно иррациональные, противоречащие всем нормам приличий, но разрастающиеся в геометрической прогрессии после каждого его поступка. В нем в его девятнадцать мужчины больше, чем в некоторых за всю жизнь. Но в душе скребется одна противная кошка. Всех разогнала, а эта тварь с самыми острыми когтями осталась. Она не дает мне расслабиться. Она особенно активизировалась после возвращения от родителей Ивана.

Какие же мы все-таки разные. Наши миры разные. Это как, я не знаю… купить самую дорогую черную икру и положить ее на хлеб за тридцать шесть рублей. Вроде и сочетание правильное, но только с виду, а если копнуть, то хлеб не того качества и вкус икры его сильно перебивает, а не сочетается с ним в единое блюдо, как задумывалось. Вот и у нас так. Вроде все правильно. Никто от меня не требовал светского этикета, никто не обсуждал за столом известных в узких кругах художников или писателей. Все просто и по-семейному, но я очень сильно почувствовала разницу. Даже у детей взгляд другой, что уж говорить о взрослых.

Я читала биографию Александра Кравцова. Он сам из простой семьи, отец был военным, погиб при исполнении. А еще его брак с Мирославой второй. Про первый практически ничего нет. Спрашивать у Ивана не стала.

Все, чего достиг старший Кравцов, только его заслуга, что не может не вызывать уважения. Мне даже представить страшно, сколько он учился и когда спал, ел, как смог вписать в этот график семью. Практикующий хирург и бизнесмен, выстроивший свою маленькую империю по всей стране.

И вот тут мой мозг буксует. Как так получается? Понятно, что Иван уже воспитывался в новом мире, который создал для своих детей успешный отец, но вот сам Александр. Если бы я не читала ту короткую статью на сайте его компании, не поверила бы, что он из, что называется, народа. Его аура, энергия сшибает. Она источает силу и успешность.

Наверное, дело в воспитании. Что-то очень правильное вложили в него его родители, а он потом смог передать своему сыну. Успешными ведь не рождаются, ими становятся. И далеко не каждому хватает сил и терпения, чтобы падать, подниматься, идти дальше, все время только вверх. Кто-то сдается на середине пути, кто-то на подходе к первой ступеньке, а кто-то… кто-то даже не пытается дойти до лестницы и лежит на диване.

За мои стремления забраться повыше мама всегда осуждала.

«Не родились мы богачами, нам и не надо»

«Большие деньги портят людей»

«Ну куда ты лезешь? Кому ты там нужна? Прям тебя так там и ждут, в начальницах!»

«Женщина не должна зарабатывать больше мужа»

«На хлебушек хватает и ладно!»

«Да я тебя умоляю, там одни воры и мошенники! С нас налоги дерут, себе дома строят. Ты тоже хочешь такой стать?»

«Просто будь хорошим врачом, дочка. Я буду тобой гордиться»

Это малая часть того, что я слышала с детства, когда начинала мечтать, что однажды у меня тоже будет своя клиника, буду деньги, я свожу маму в отпуск в Турцию, покажу ей море и сама посмотрю. Меня опускали на землю и объясняли, что у нас и так все хорошо. Мы живем правильно, как все живут. Не надо нам больше. Стремление к большему приравнивалось к чему-то постыдному.

Когда я стремительно пробежалась по карьерной лестнице и мама увидела разницу в зарплате между руководящей должностью и рядовым терапевтом, ей конечно же понравилось, только вот это мой потолок. Я сейчас отчетливо понимаю, что не могу, как Иван, танком переть вперед. Просто не умею. Меня никто не научил, как это делать правильно. Я стараюсь, но топчусь на месте.

И это еще одна проблема наших с ним отношений. Женщина рядом с таким мужчиной должна ему соответствовать. Это не из серии: «Да просто погладь мне рубашку, помой посуду, убери в квартире и я буду тебя любить». У него для этого есть специально обученные люди. Женщина рядом с таким мужчиной должна стоять всего на пару ступенек ниже него. Это партнер, собеседник, красивая картинка на мероприятиях, шикарная любовница и друг. Образованная, ухоженная, утонченная. Мама у него такая. Мирослава из какой-то аристократической семьи и воспитывала ее даже не мать, а няня. Про жену Кравцова в сети информации крайне мало, но этого достаточно, чтобы сделать выводы.

Девочки Кравцовых, две избалованные вниманием принцессы. Видно, что обе обожают брата и отца. Муж Алисы… Этот парень оставил у меня очень странное впечатление, двоякое. Но он тоже вписывается туда. А я, моя дочь и Кристина — нет. Мы другие.

Почему же он выбрал меня?

Я, наверное, никогда не найду ответ на этот вопрос. И надо ли? Еще ведь не поздно научиться, дотянуться до их уровня. Мне самой хочется. Страшно, но хочется. С Васей у меня даже на книгу времени не было. Сейчас возможностей больше. Ваня создает для меня эти возможности.

Потрясающий…

Обнимаю этого мальчишку, прижимаюсь к нему голой грудью. Прохладная кожа вызывает легкую волну мурашек. Ванька что-то смешно ворчит во сне, крутит головой, и я теперь вижу его лицо. Не удержавшись, целую полные, мягкие губы. Гипнотизирую дрожащие ресницы, пока мои глаза не начинают закрываться.

Просыпаюсь раньше него, еще до будильника. Сказывается эмоциональное перенапряжение.

Принимаю прохладный душ и зная, что Ваня все равно скоро проснется, заглянув к детям, делаю ему кофе и несу в комнату. Так и есть. Он уже лежит на спине, прикрывшись по пояс простыней, листает что-то в телефоне.