Его безумная ярость - Юлия Еленина

Звонит мой мобильный, и Валера отчитывается, что видео с камер кафе и нескольких уличных у меня на почте. Слава современной технике!

Миша сидит за стойкой, и я киваю ему на ноутбук.

– Валера прислал видео.

Пусть лучше брат посмотрит, а то моя нервная система сейчас на пределе. Сидеть на одном месте и минута за минутой просматривать записи – это выше моих сил.

– Марк, что это? – Миша поворачивает ко мне ноутбук экраном, где открыта папка с фотографиями.

– Закрой, – киваю я. – И посмотри эти чертовы видео.

Но брат не спешит. Потирает подбородок, снова повернув к себе ноутбук, и смотрит то на меня, то на экран.

Мне сейчас точно не до фотографий. С ними, если будет необходимость, разберемся потом.

Я закуриваю и снова хожу от стены к окну и обратно, не обращая внимания, что пепел падает на пол. Мысли хаотично скачут в голове – кажется, только нахожу правильное решение, но в следующую минуту отметаю его.

Пока Миша просматривает видео, я снова даю задание Валере. Адрес-то я помню, а вот с телефоном вышла промашка. Никогда не запоминал номера наизусть.

– Есть, – говорит брат, и я, раздавив окурок в пепельнице, подхожу к нему. – Вот какой-то парень забирает у официантки чашку и подсаживается к Милене за стол. Жаль, звука нет, – качает головой. – Но она его узнает и хочет уйти. Только почему-то остается.

Я смотрю на серые кадры не самого лучшего качества, слушаю комментарии Миши, но думаю, как размазать этого ублюдка. Вижу, как Милена уже поднимается, чтобы уйти, но Борис ее останавливает и, судя по всему, угрозой заставляет идти с ним.

Сжимаю кулаки и бью по столешнице.

– Марк, – Миша смотрит на меня, пока загружается второй файл, – ты помнишь, что я тебе сказал в тот день, когда ты начал витать в облаках из-за нее?

Такое впечатление, что брат хочет меня еще больше вывести из себя. Выковыривает воспоминания тех счастливых дней, напоминает о своем предупреждении.

– Не надо, – качаю головой.

– Я тебе повторю, потому что ты опять теряешь голову, – не останавливается Миша, так и нарываясь на удар в челюсть. – Такие чувства не нормальны, и вы с Миленой когда-нибудь уничтожите друг друга своей же любовью. Я один раз уже наблюдал за этим, больше не хочу.

– Файл загрузился, – киваю на ноутбук.

Даже не хочу разговаривать на эту тему. Мы с ним никогда не разговаривали на эту тему до моего знакомства с Миленой, а потом, как оказалось, разошлись во взглядах. Но и отношений таких у Миши никогда не было, хотя женщины его любили, он их вроде бы тоже, но точно не так, как я Милену. Может, в чем-то он и прав, от подобных чувств бывают побочные эффекты, но я не думал, что меня это коснется.

Мы просматриваем еще несколько видео так внимательно, что глаза начинают болеть. Да и почти полтора суток без сна дают о себе знать. Выдыхаю и потираю уставшие глаза, когда Миша говорит:

– Смотри.

Черт, а гаденыш подготовился. Машина, вероятно, стояла за углом. Там камер нет, и я даже не знаю, на какую машину давать ориентировку Валере, чтобы отслеживал по всем доступным камерам. Хотя у него в этом опыта больше, чем у меня, пусть попробует.

Я готов хвататься за любую ниточку, но я все равно на несколько шагов позади Бориса. Не думаю, что он это планировал несколько лет, но импровизировать эта сволочь, как я понял уже, тоже умеет. Чего стоит хотя бы стрельба во дворе…

Импровизация…

Почему я так за нее цепляюсь?

– Миша, – говорю на выдохе, – помнишь тот день, когда меня ранили?

– Помню, – кивает он. – Мы приехали на старый завод, который хотели выкупить и реконструировать. С нами был инженер и этот хмырь из администрации.

– Поднимись, – тяну брата за руку. – Мне надо точно вспомнить.

Миша удивленно вскидывает брови, но послушно поднимается с барного стула. Мне казалось, я помню тот день до мелочей, но сейчас память где-то на границе сознания. Я будто пытаюсь что-то уловить, но не могу.

– Мы вышли из машины, – начинаю проговаривать вслух. – Ты был за рулем, и мне пришлось обойти машину. Мы остановились у проходной почти плечом к плечу, хмырь из администрации, как ты его назвал, по другую сторону тачки громко говорил по телефону.

– Марк, я не понимаю…

– Стой и не дергайся. Инженер стоял чуть поодаль. Что было потом?

– Кажется, я отпустил какую-то шутку про российский бизнес, – вспоминает Миша.

– А я в ответ пошутил про российских юристов и… хлопнул тебя по плечу, – повторяю это действие. – Почти одновременно с пожиманием плеча сделал шаг вперед, точнее, вперед и левее, потому что падал я на тебя. И тут…

Мы стоим сейчас точно так же, как стояли и тогда. Может, с погрешностью в сантиметр.

– Да, ты шагнул вперед, – тоже вспоминает брат. – Я еще хотел сказать, что нечего путаться под ногами, но не успел.

Импровизация…

– Миша, а ведь грохнуть хотели не меня…

– В смысле?.. – брат, кажется, и не понимает, что я пытаюсь до него донести, хотя я выразился предельно ясно.

– Нет, Миш, не грохнуть тебя хотели…

– Что? – он окончательно теряется и рукой нащупывает стул. – Я так и не понял ничего.

– Киллер целится в голову, – даже не верится, что пытаюсь анализировать ту ситуацию спустя почти два года. – Я был по твою правую руку, сделал шаг и получил пулю почти в сердце. То есть он хотел тебе попасть, если я не ошибаюсь, куда-то в грудь.

– Черт, вообще ни хрена не догоняю!

Теперь брат поднимается и начинает ходить по лофту. Я могу ошибаться в своих рассуждениях, я даже хочу ошибаться, потому что тогда получается, что… Что я, кретин такой, мог додуматься до этого полтора года назад. И не было бы этого дерьма, что творится сейчас.

Миша останавливается и наливает себе коньяк трясущейся рукой.

– Кому я мог помешать? Я всего лишь юрист. Ну, или не помешать, если убивать меня не хотели, а напугать. Чертовщина какая-то.

Это отличный вопрос, который меня сейчас как раз и занимает. И к тому, что сейчас происходит, Миша подобрал отличное определение. Думаю, если я пойму Бориса и его мотивы, то… наверное, пойму еще что-то.

– Зато смотри, как было все переиграно, когда попали в меня.

– Может, – подумав, говорит Миша, – целью был именно ты. Но не в том смысле. Представь, что бы