За стартовой чертой - Сергей Александрович Тарабанько
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Настроение было хорошее, ребята рассказывали забавные истории, и только наш тренер Валерий Федорович Хайкин сидел задумчивый и немного усталый, безразлично поглядывая в окно. Заснеженные деревья за окном как лохматые крупные птицы проскакивали с обеих сторон. Мы устроились поудобней и приготовились к дальнему пути. И вдруг...
Никто не заметил, что произошло, но неожиданно наш автобус резко затормозил, мы почувствовали удар в левую часть кузова и услышали металлический скрежет. Похоже, кто-то угодил нашей машине в бок. Автобус остановился. Водитель открыл двери для нас, сам выпрыгнул на шоссе. Выйдя из автобуса, увидели такую картину. С левой стороны в метре от автобуса стояла разбитая легковая машина. Бампер сплюснут, фары разлетелись вдребезги. Пожилой элегантный владелец автомобиля стоял чуть в стороне и грустно смотрел на свою машину. В левой стороне кузова нашего автобуса зияла солидная дыра, из которой, вывалившись почти до земли, свисал бензобак, едва державшийся на кусочке проволочного крепления. Наверняка, каждый подумал: не загорелись обе машины только чудом. Маленькая искорка — и беды бы не миновать. Но коль этого, к счастью, не случилось, надо было думать о том, что делать дальше.
С трудом понимая друг друга, наш тренер и водитель автомобиля, — как выяснилось, западногерманский коммерсант — договорились вызвать полицию. Вскоре подъехала полицейская машина.
— Оперативность, как на Петровке тридцать восемь, — пошутил механик Леша Симаков.
Между тем, было не до шуток. Но все решилось неожиданно просто. Деловые и немногословные блюстители порядка быстро составили акт, подробнейшим образом отразив случившееся. Коммерсант остановил попутную машину и уехал. А мы, сняв покачивающийся на проволоке бензобак и упрятав его в багажник, по совету полицейских направились к ближайшей автостанции.
Там нам помогли укрепить бензобак, выправили вмятину в боку кузова и, не без иронии, пожелали счастливого пути.
Когда разрабатывался план поездки, предполагалось, что мы в Мюнхене встретим самолет с остальными членами команды и вместе поедем в Инцель. Авария разрушила наш план. В Мюнхен к прилету самолета не успевали. Валерий Федорович Хайкин позвонил в Инцель, сообщил о случившемся, попросил встретить наших спортсменов. В том, что наша просьба будет выполнена, мы не сомневались. Немцы — народ удивительно обязательный и исполнительный. Как потом рассказывал Толя Бондаренко, прилетели они в Мюнхен — и растерялись. Никто не встречает, знакомых лиц не видно. Что делать? Но потом подошли двое, объяснили, что случилось, пригласили в такси.
Водителем оказалась женщина.
— Знаете, как она водит машину! — восхищался потом Толя Бондаренко. — Ей бы мотоспортом заниматься, а не за рулем такси сидеть...
На следующее утро на стадионе состоялась тренировка нашей сборной. Один старт, второй, третий... Чувствую, что-то неладное с мотоциклом. Каждый спортсмен перед соревнованиями под свой почерк, стиль езды подстраивает сцепление. Сделал все, что мог, но сцепление работало «без души». Дело в том, что диски от заезда к заезду изнашиваются, а заново разбирать и собирать этот узел у нас не было принято. Чехословацкие спортсмены такую операцию над своими машинами проводили, не задумываясь, а мы боялись нарушать установленный режим и, как выяснилось, напрасно. Так и пришлось гоняться с «запломбированным» сцеплением, что, конечно, не могло не отразиться на выступлениях. Но все-таки в финал удалось пробиться. Подробности? Честное слово, вспоминать не хочется. Не по-чемпионски выглядел, хотя проиграл всего один заезд, когда на вираже столкнулся с чехословацким гонщиком Кудрной.
После соревнований в Инцеле гонщиков, завоевавших право участвовать в финале в Ассене, пригласили на товарищеские соревнования в Нидерланды, в город Девентер. И опять машина мне не нравилась. Да и сам я, наверное, разочаровал зрителей...
Как бы там ни было, мотоцикл надо было готовить к финалу. Этому и посвятил оставшееся время.
Ассен с нетерпением ждал стартов. К трехкратному чемпиону мира внимание особое. От меня хотели каких-либо прогнозов, заявлений. Но я предпочитал молчать. Гонка покажет, кто на что способен. Надо признаться, что уверенность, с которой гонялся на тренировке Анатолий Бондаренко, заставляла думать, что именно он — один из главных претендентов на золотую медаль. Все у него получалось с завидной легкостью и настроение было боевое. Да и Анатолий Гладышев выглядел совсем неплохо. И тренеры, и я чувствовали, что мне предстоит нелегкая борьба, что надо готовиться к серьезному испытанию.
Так и получилось... Но потом в одном из заездов на мотоцикле Анатолия Бондаренко отвалился глушитель, и спортсмен, согласно международным правилам, был снят с дистанции и сразу уступил мне три очка. Это обстоятельство уже не позволило ему претендовать на первое место, и я в четвертый раз подряд завоевал золотую медаль. Бондаренко занял второе место, Гладышев — третье.
Все медали были наши. И все же уезжал из Ассена неудовлетворенным. Дело ведь не только в занятом месте. Я был недоволен качеством своей езды, беспрерывно занимался самоанализом.
Именно в 1978 году председатель ЦК ДОСААФ СССР трижды Герой Советского Союза маршал авиации А.И. Покрышкин вручил мне в числе других спортсменов-досаафовцев правительственную награду за успехи в спорте — орден Трудового Красного Знамени. Хорошо помню тот памятный день. Трудно передать словами чувства, которые испытывал. Благодарность и гордость, желание оправдать ту высокую оценку, которая дана твоему труду, твоим спортивным достижениям. Впрочем, только ли моим? Ведь путь к победе — это огромная работа всего коллектива, который тебя воспитал, тренеров, отдавших тебе свой опыт, знания, научивших мастерству, воспитавших в тебе волю, умение побеждать трудности. Награда по праву принадлежит всем тем, кто вывел наш мотоспорт на международную арену, и вывел с достоинством. И я благодарен тем, кто помогал мне покорять вершины в нашем нелегком виде спорта.
А жизнь спортивная готовила новые испытания.
В 1979 году на чемпионате мира по мотогонкам по длинному треку в Югославии, на котором наша сборная дебютировала, сломал бедро. Казалось бы, предел. Сколько можно падать, разбиваться! Признаюсь, «упаднические» мысли были у меня, когда ходил на костылях. «Все, — думаю, — хватит, добром это не кончится». Пусть простят меня товарищи по мотоспорту, но, думаю, что и им в критические минуты приходило в голову нечто подобное.
Но стала заживать нога, поднялось настроение, и меня опять потянуло к мотоциклу. Какой там страх! Тоска замучила: когда же
