Ненаглядная жена его светлости (СИ) - Зика Натаэль

В любом случае, он никак не мог отвязаться от  её образа.

Когда раздался  стук в дверь, Арман, грешным делом, подумал, что это явилась его супруга. Зачем? Вот сейчас и выясним! Предвкушая очередную пикировку, а может быть, и кое-что погорячее, милорд, даже не подумав надеть рубашку, рывком распахнул дверь.

– Милорд я пришла, – пискнула служанка.

– Ну... входи, – мужчина вернулся в спальню и надел рубашку. Но застегнуть не успел, потому что служанка разразилась целой тирадой.

– Ваша светлость! Простите, может, не в своё дело лезу, но вы у нас человек новый, многого не знаете. Её сиятельство, вернее, уже её светлость, с детства отличалась капризным нравом и мстительностью. Я тут уже десять лет работаю, насмотрелась. Покойный хозяин дочку обожал, во всём ей доверял, а она,  паршивка, этим пользовалась.

– Ты о моей жене говоришь, о своей госпоже, – рыкнул герцог. – Выбирай выражения!

– Простите! – съёжилась горничная.

– И что там такого могла творить маленькая девочка?

– Девочка росла, милорд.  Сначала из шалости она делала мелкие пакости прислуге и смеялась, когда кого-то из нас  наказывали за  оплошности. Когда подросла, стала гадить... простите... по-крупному. Если ей кто-то не слишком почтительно ответил или ещё чем-то не угодил, графиня подстраивала так, что у этого слуги или служанки возникали большие неприятности. Например, могла подкинуть в сундучок украшения и заявить, что у неё их украли. Именно так пострадала моя сестра. Сония оговорила её, бедную Таришу забрал пристав и... – служанка торопливо стёрла слезу, – Сестре назначили пять плетей, раны загноились, графиня запретила лекарю помогать «преступнице».Через несколько дней сестра сгорела от лихорадки.  А всё её прегрешение состояло лишь в том, что она отказалась выполнить приказ леди Сонии!

Женщина снова промокнула лицо рукавом.

– Что от неё требовала леди?

– Я не знаю, сестра не рассказала. Только твердила: «Я не могу так поступить, это неправильно!».Ещё пример – графиня могла специально испачкать платье и заявить, что горничная его не почистила, а таким и принесла госпоже. Да мало ли способов оговорить прислугу и сделать её жизнь невыносимой? Как я уже  упоминала, граф  дочери верил безоговорочно, поэтому  все попытки прислуги оправдаться терпели неудачу. Моя сестра – не единственная жертва леди.

– И как же вы с этим справлялись? Полагаю, благодаря такому поведению юной графини в замке постоянно не хватало слуг?

– Те, кому некуда было идти, кто не мог потерять работу, приспосабливались как могли. Льстили графине, старались пореже попадаться ей на глаза, никогда не спорили и сразу признавали любую вину, которую она приписывала.  Каялись, целовали подол платья или туфельку, просили помиловать.  Барышня очень любила, чтобы перед ней пресмыкались и умоляли.

– Так, я понял – в детстве моя жена была настоящим бедствием для прислуги. Но какое это сейчас имеет значение? Ребёнок вырос, повзрослел и больше ничего подобного себе не позволяет.

– Простите, ваша светлость, боюсь, что позволяет,– женщине разговор давался нелегко, она то краснела, то бледнела и всё время пальцами теребила передник. –Среди слуг у неё были любимчики, то есть те, кому она доверяла устраивать пакости. Вы же понимаете, что она не могла одна проворачивать такие дела? Никто не должен был  уличить дочь его сиятельства в подставах, поэтому леди Сония придумывала месть, а осуществляли её другие люди. После смерти его сиятельства  опекун графини существенно сократил количество слуг, а девушку увезли.

– И?

– Накануне вашего приезда, милорд, я видела одного из подручных леди Сонии – лира Зосима. Крутился рядом с замком. Его больше трёх лет не было видно!  Вот я и подумала: маленькая девочка чужими руками устраняла неугодных ей слуг.  А уже выросшая девочка может заняться устранением не угодивших ей людей более высокого ранга.  Понимаете?

– Не совсем.

– Наши говорят, – горничная втянула голову в плечи и так дёрнула за кромку передника, что казалось, он вот-вот треснет, – простите, это только разговоры! Я – простая женщина, и мало что понимаю, но вы хороший хозяин.  Графство Вилье и герцогство  Д’Аламос граничат друг с другом.  У многих слуг в обоих  замках есть знакомые и даже родные, живущие на противоположной стороне.  Вы хороший хозяин, ваши люди живут в достатке и довольстве, нет несправедливого суда и расправ по наговорам. Мы переживали, кто станет супругом графини, и так обрадовались, когда узнали, что это вы!

Герцог хмыкнул.

– Не улавливаю сути. Говори короче.

– Я не знаю, верно ли это, – женщина задержала дыхание, словно собиралась прыгнуть с высоты или в ледяную прорубь, а потом выдала, – но, милорд, мы заметили, что вы не очень ладите с женой. И боимся, что она решит от вас избавиться.  Или не от вас, а от леди Адель.

– В каком смысле?! – опешил Арман.

– В том, что если её светлость станет вдовой, то вдовий статус позволит ей не только оставить за собой наследство отца, но и самостоятельно выбрать себе нового супруга.  А если она останется вдовой с вашим ребёнком, то до совершеннолетия сына  будет управлять и герцогством. Не сама, король назначит опекуна, но, по сути – она останется хозяйкой. И тогда нам всем придётся очень и очень плохо.  Но проще, конечно, устранить леди Адель. Простите...

Герцог молча смотрел на служанку.

– Вы не знаете, но леди Сона влюбилась в вас ещё девчонкой.  И постоянно рисовала ваши портреты. Кучу бумаги извела, никому не показывала, но прислуга всё видит и знает.

– Ну и что  же плохого, – удивился Арман, – в том, что жена любит мужа? Твои предупреждения и опасения не актуальны: я вообще сильно сомневаюсь, что юная девочка способна кого-то устранить, тем более предмет своей симпатии.

– Вы не понимаете, – служанка хрустнула пальцами. – Леди Адель!

– Что – леди Адель? – насторожился герцог.

– Вы живёте с ней, как... – Ранира покраснела и дальше почти шептала, – как с женой. Это все знают. Знает и леди Сония. Вы женились на графине, но оставили леди Адель  в замке.  Это любой жене не понравится, а уж той, которая влюблена в мужа – тем более. Понимаете? У её светлости есть опыт, есть верные люди и есть  повод.  Я пришла, чтобы предупредить вас. Если дорожите леди Адель, то лучше прикажите ей вернуться в своё поместье.  И не спускайте глаз с её светлости! Обиженная женщина – серьёзный противник. Боюсь, что лир  Зосим появился не просто так!

Вот это да!

Герцог несколько секунд смотрел на бледную горничную.

– Я тебя услышал, – мужчина несколько секунд смотрел на бледную горничную, потом направился к выходу из покоев. – Если узнаю, что ты позволяешь   себе обсуждать жизнь господ – даже с цветочным горшком! – я сделаю так, что ты очень об этом пожалеешь. Иди, занимайся своими делами и держи язык за зубами!

Он шагнул в прихожую и остолбенел, встретившись с глазами Сонии.

Как давно герцогиня подслушивает?  Что она успела услышать?

Он не успел ничего сообразить, как следом  в прихожей  появилась горничная, бормочущая слова благодарности. И внимание герцогини переключилось на несчастную.  Судя по реакции  Сонии, излишне любопытная жёнушка рассказ служанки пропустила и решила, что он зазвал прислугу к себе для... гм...

Ну и пусть так думает.

Правда, Сона теперь горничную запомнит. Вон, уже пригласила  на разборки, но с этим он женщине поможет.  Пока не разберётся, что тут происходит, служанку  лучше перевезти в безопасное и, главное, укромное место.  Мало ли, вдруг она ещё пригодится?  Сона так на неё зыркнула, что рассказ о  шалостях юной графини уже не кажется таким уж неправдоподобным.

Арман проследил, как  супруга добралась до своих покоев, убедился, что она скрылась за дверью, и только потом вернулся к себе.

Надо же, оказывается, не совсем невинный  цветочек Сона хранит в себе гораздо больше сюрпризов, чем он мог предположить.

Значит, лир Зосим?

Разберёмся, что за фрукт.