Капитализм, социализм и демократия - Йозеф Шумпетер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Соответственно они отправлялись искать такую теорию, и легко догадаться, что с ними случалось.
С одной стороны, Маркс, без сомнения, превозносит — хотя и не приводит достаточно адекватной мотивировки — колоссальные способности капитализма развивать производственные возможности общества. С другой стороны, он без конца подчеркивает растущую нищету трудящихся масс. Следует ли сделать отсюда естественный вывод, что кризисы или депрессии вызваны тем фактом, что эксплуатируемые массы не в состоянии купить то, что выдает или готов выдать непрерывно расширяющийся производственный аппарат, и что по этой, а также прочим причинам, которые не стоит здесь повторять, норма прибыли падает, порождая банкротства? Таким образом мы причаливаем к берегам — в зависимости от того, какие элементы нам желательно подчеркнуть, — либо теорий недопотребления, либо теории перепроизводства — обе самого сомнительного свойства.
Фактически Марксово объяснение кризисов относят к разряду теорий недопотребления [Хотя подобная интерпретация стала привычной, я упомяну только двух авторов; одному из них мы обязаны модификацией этой версии, в то время как другому — устойчивому ее существованию. Первый это Туган-Барановский, который в своей работе "Theoretische Grundlagen des Marksismus" (1905) именно на этой основе осудил Марксову теорию кризисов; второй — это М.Добб, который в работе "Political economy and Capitalism" (1937) высказал более благожелательное отношение к ней.]. Есть два обстоятельства, способные подтвердить это.
Во-первых, в теории прибавочной стоимости и в других местах близость учения Маркса к учению Сисмонди и Родбертуса очевидна. Эти авторы придерживались концепции недопотребления. И нет ничего неестественного в том, чтобы сделать из этого вывод, что Маркс мог думать так же, как они. Во-вторых, некоторые места в работах Маркса, особенно краткое заявление относительно кризисов в "Коммунистическом манифесте", несомненно, дают основание для подобной интерпретации, хотя к рассуждениям Энгельса это относится в гораздо большей степени [Довольно банальная концепция Энгельса по этому вопросу лучше всего сформулирована в его полемической книге, названной "Анти-Дюринг", соответствующие абзацы которой стали самыми цитируемыми во всей социалистической литературе. Он дает здесь самое точное описание морфологии кризиса, несомненно, достаточно хорошее для использования в популярной лекции, а также свое объяснение причины кризиса — как раз такое, какое и следовало ожидать, — а именно, что "расширение Рынка не может идти в ногу с расширением производства".
Кроме того, он одобрительно относится и к мнению Фурье, выраженному термином, который говорит сам за себя — crises plethoriques [кризис от изобилия — фр.].
Нельзя, однако, отрицать, что Маркс написал часть главы Х и разделяет ответственность за книгу в целом.
Замечу, что те несколько пассажей данного очерка, которые касаются Энгельса, несколько снижают его значение. Это вызывает сожаление. Они не связаны с намерением умалить заслуги этого великого человека. Однако я думаю, что следовало бы честно признать, что интеллектуально и в особенности как теоретик он стоял значительно ниже Маркса. Нельзя даже быть уверенным в том, что он всегда понимал смысл его учения. Поэтому к его интерпретации следует подходить осторожно.].
Но тем не менее Маркс, проявив незаурядную тонкость, явно отверг эту теорию [Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 24. С. 464.].
Реальность состоит в том, что у него не было простой теории экономического цикла. И ни одна из них не могла логически вытекать из его "законов" капиталистического процесса производства. Даже если мы признаем его объяснение причин возникновения прибавочной стоимости и согласимся допустить, что накопление капитала, механизация (относительное увеличение постоянного капитала) и избыточное население, неумолимо усугубляющее массовую нищету, увязываются в единую логическую цепь, которая завершается катастрофой капиталистической системы, — даже тоща у нас не будет фактора, который неизбежно бы порождал циклические колебания производства и был бы имманентной причиной смены периодов процветания и депрессий [Для неспециалиста противоположное, по-видимому, настолько очевидно, что не так-то легко обосновать подобное утверждение, даже если бы у нас имелись для этого все возможности. Лучший способ для читателя убедиться в том, что это так, — это изучить аргументацию Рикардо по поводу машинного производства. Описываемый им процесс может породить любое количество безработных и тем не менее продолжаться неопределенно долго, не вызывая никаких срывов, за исключением конечного краха самой системы. С таким выводом Маркс бы согласился.].
Несомненно, под рукой всегда имеется масса случаев и событий, позволяющих восполнить недостающее фундаментальное объяснение. Существуют неправильные расчеты, неоправданные ожидания и прочие ошибки, волны оптимизма и пессимизма, спекулятивные эксцессы и реакции на эти эксцессы, существует также неисчерпаемый поток "внешних факторов". Все равно, из самой логики Марксова механического процесса накопления, осуществляющегося равномерным темпом, — а в принципе нет ничего, что мешало бы ему быть таковым, — следует, что он в основе своей лишен и процветаний, и депрессий.
Конечно, это не обязательно означает недостаток теории.
Многие теоретики считали и считают, что кризисы возникают просто всякий раз, когда что-то существенно важное выходит из строя. Это не является недостатком и в теории Маркса, поскольку освобождает его из плена собственной системы и позволяет свободно анализировать реальные факты, не совершая над ними насилия.
Соответственно он рассматривает широкое разнообразие факторов, более или менее относящихся к данному вопросу.
К примеру, он весьма поверхностно пытается опровергнуть концепцию Сэя о невозможности общего перепроизводства, ссылаясь только лишь на участие денег в товарных сделках, используя тезис о доступности кредита для объяснения диспропорционального развития отраслей, характеризующихся крупными долгосрочными капиталовложениями. Он использует особые стимулы, такие, как открытие новых рынков или возникновение новых социальных потребностей, чтобы объяснить внезапные ускорения "накопления". Он пытается, не слишком успешно, превратить и рост населения в фактор, порождающий колебания производства [И в этом он не одинок. Однако что касается Маркса, то следовало ожидать, что со временем он обнаружит слабость этого подхода. В этой связи надо отметить, что подобные замечания на эту тему появляются в незавершенном третьем томе; поэтому трудно судить, какова была бы его окончательная точка зрения.]. Он отмечает, хотя и не дает этому объяснений, что "внезапное и конвульсивное расширение масштаба производства является предпосылкой его внезапного сокращения".