К свету (Льды возвращаются - 3) - Александр Казанцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Боже мой! Да я была для него лишь мешком с отрубями. Потому я и уступила его вам.
- ...и вышли замуж за моего мужа.
Ошеломленная Лиз в изумлении уставилась на Эллен.
- Мы повенчались с Роем в Африке, в джунглях, перед звездами... Я воспитываю здесь нашего сына.
Лиз всплеснула руками:
- Боже мой, дорогая! Так ведь он вас до сих пор любит. Вы его Дочь Дивная Солнца. Как у Петрарки его Лаура. Ведь настоящее чувство выше всего земного и уж во всяком случае выше записей в канцелярских книгах.
- И план создания второго Солнца вы назвали "планом Петрарки"?
- Да. Маленькая женская слабость. Я тоже хочу чего-то великого, красивого, что возвышается над всем... если уж у меня нет... любви...
- И вы отдали этому великому все, что имели?
- Да. И мне не хватает, хотя я и пустила на ветер все наши миллиарды. Мне нужны все советские ядерные боеголовки. Я прилетела за ними сюда.
- И вы рассчитываете получить их?
- Я знаю все возражения против нашего плана. Юпитер - второе Солнце выжжет Марс. Можем ли мы гарантировать, что нет марсиан, что мы не погубим ради себя чужую цивилизацию? Я знаю, все знаю... Счастье одного всегда покупается несчастьем другого.
- А если термоядерные реакции на Юпитере перейдут во взрыв?
- Тогда взрыв еще одной сверхновой звезды, которую заметят с какой-нибудь планеты в туманности Андромеды. Во всяком случае, это непохоже на жалкую судьбу будущих поколений, которую готовит им Кандербль с Игнесом "планом Икара".
- Торможение Земли, приближение ее к Солнцу?
- Да, расходуя для этого воду океанов, превращая порты в горные селения, в которых некому будет жить.
- Буров понял бы вас.
- Сербург? О да!.. Я часто мысленно советовалась с ним. Говорила даже об этом Рою.
- Он знает его?
- Преклоняется перед ним. А вы?
- Я продолжаю его дело. Может быть, вас познакомят с этим сегодня в Кремле.
- Я так много жду от сегодняшней встречи! Сразу же вернусь в Америку. А вы? Когда вы вернетесь домой?
Эллен опешила:
- Я? Домой? - Она никогда об этом не думала.
- Считаете, для вас там найдется мало дела? - спросила Лиз, пытливо глядя на гостью. - Ведь Буров не жив.
- Да, не жив. В бюллетенях пишут, что температура его тела 3,2° С.
- Это ужасно. Нельзя даже поплакать на его могиле.
- Буров требует не слез, а действия. Мне нужно сделать не меньше, чем вам, Лиз.
Эллен встала. Ей впервые сказали об Америке, как о ее родине.
- Я знаю, - сказала Лиз. - Вы вернетесь в Америку, если Буров умрет.
Раздался телефонный звонок. Обе женщины вздрогнули. Эллен сняла трубку и заговорила по-русски. Оказывается, за Лиз пришла автомашина.
Они спускались вместе в скоростном лифте. Лиз ощутила невесомость и закрыла глаза. Она подумала, что могла бы полететь на своем "Петрарке" к Юпитеру...
Эллен посадила Лиз в автомобиль, на прощание обняв и поцеловав ее.
- Я никогда не думала, что вы, Лиз, станете для меня примером, - загадочно сказала Эллен, захлопывая дверцу.
Она долго смотрела вслед отъехавшей машине, наблюдала, как она завернула по набережной, появилась потом на мосту, выезжая на магистраль, которая приведет ее прямо к Кремлю. Потом Лиз улетит в Америку. А Эллен?
Автомобиль с Лиз въехал через древние ворота за старинную крепостную стену и остановился около ярко освещенного дворцового подъезда.
С неба уже смотрели строгие звезды, из-за зубчатой стены поднималась неправдоподобно огромная красноватая и овальная луна. Лиз подумала, что скоро и Солнце станет таким же холодным... Она передернула плечами.
Оставив пальто в вестибюле - ей пришлось самой снять его и повесить за барьер на вешалку, - Лиз мельком взглянула на себя в золоченое зеркало и стала подниматься по уходившей высоко-высоко мраморной лестнице. Она думала о встрече с Эллен. Что она скажет Рою?
Веселова-Росова встретила Лиз и познакомила ее с академиком Овесяном. Лиз подумала, что русские или советские люди, как они называют себя, напоминают американцев. У них тоже много национальностей. Этот седой академик с жгучими глазами, ястребиным носом и порывистыми движениями был так непохож на Корнева или Бурова.
Кандербль тихо беседовал с пожилой красивой дамой, по-видимому, давней своей знакомой. Лиз не успела познакомиться с ней, подошли мистер Игнес и находившийся в Москве профессор Леонардо Терми, знаменитый физик. Она поразилась перемене в нем. Он был теперь худ, постарел, когда-то чистое лицо без морщин преобразилось - две глубокие горестные складки у щек и скорбное выражение больших глаз.
Вошел нестареющий Рыжий Майк - сенатор Никсон в сопровождении очень пожилого, низенького человека в очках, с задумчивым лицом. В его неторопливых движениях ощущалось удивительное спокойствие.
Присутствующие притихли, подтянулись.
Алексей Александрович, руководитель Штаба Солнца, созданного содружеством коммунистических стран для борьбы с оледенением планеты, пригласил всех в зал заседаний.
Лиз уже знала, какое огромное значение имел этот федеративный орган в жизни многих стран. Люди одинаково страдали от оледенения, где бы они ни жили, к какому бы лагерю ни принадлежали. Под руководством Штаба Солнца развернулась историческая борьба с ледяной коркой, которую провели в свое время по инициативе Роя и американцы. Штаб Солнца разумно пользовался резервами зерна, распределяя их между странами, спасая их от голода. Коммунистические страны потому и страдали меньше от обледенения, чем страны старых порядков, что там было велико спасительное организующее начало, объединяющее все ресурсы и все усилия.
И вот теперь Лиз привелось принять участие в одном из заседаний Штаба Солнца.
Сидели за полукруглым столом вперемежку - хозяева и гости.
На столе стояли вазы с фруктами и бутылки с приятными напитками. Лиз вспомнила об обеде в Беркли, о Рое и... опять об Эллен, с которой свела ее судьба. Как теперь будет дальше? По-прежнему теперь уже не выйдет!..
Но сейчас предстояло обсудить вопрос, как бороться с общенародным бедствием.
В середине совещания Алексей Александрович пригласил всех выйти во двор Кремля, чтобы наблюдать эксперимент, проводимый Советским Союзом.
Шли по дорожке над кремлевской стеной. Огней на набережной уже не было. Небо казалось серым и пасмурным, и только часть его над городом светлела. Снег на реке внизу казался темным.
- Рассвет над Москвой-рекой, - тихо сказала Лиз. - Как у Мусоргского...
Стоявшая рядом с Лиз пожилая дама улыбнулась. Потом, став сразу серьезной, посмотрела на ручной хронометр, надетый поверх рукава пальто. Лиз уже знала, что Анна Седых - руководитель ракетного центра коммунистических стран.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});