Место назначения неизвестно - Агата Кристи

– Я же говорил вам – не могу сосредоточиться. Как ученый я кончен. Это место…

– Но ведь другие – по крайней мере большинство – не чувствуют себя так, как вы?

– Очевидно, они слишком толстокожи.

– Некоторые из них достаточно темпераментны, – заметила Хилари. – Если бы у вас был здесь хоть один настоящий друг…

– Ну, у меня есть Мерчисон, хотя он порядочный зануда. А в последнее время я часто вижусь с Торквилом Эрикссоном.

– Вот как? – почему-то это удивило Хилари.

– Да. У него потрясающая голова. Хотел бы я иметь такую же.

– Он странный тип, – сказала Хилари. – Меня он всегда немного пугал.

– Пугал? Торквил? Да он тихий как ягненок! В некоторых отношениях он словно младенец – совсем не знает жизни.

– Тем не менее он меня пугает, – настаивала Хилари.

– Очевидно, у вас тоже шалят нервы.

– Пока нет, но, думаю, вскоре начнут шалить. Том, держитесь подальше от Торквила Эрикссона.

Он уставился на нее:

– Почему?

– Не знаю. Но чувствую, что так будет лучше.

Глава 17

Леблан пожал плечами:

– Они наверняка покинули Африку.

– Это еще неизвестно, – возразил Джессоп.

– Все указывает на это. – Француз покачал головой. – В конце концов, мы ведь знаем, куда они направляются, не так ли?

– Если они направляются туда, куда мы предполагаем, то зачем начинать путешествие в Африке? Где-нибудь в Европе это было бы гораздо проще.

– Верно. Но тут есть и другой аспект. Никто не ожидал, что они соберутся и начнут путешествие здесь.

– И все же, по-моему, причина не только в этом, – настаивал Джессоп. – К тому же только маленький самолет мог воспользоваться тем аэродромом. Перед тем как пересечь Средиземное море, им пришлось бы где-нибудь сесть и заправиться. Тогда они, безусловно, оставили бы какие-нибудь следы.

– Mon cher, мы провели расследование во всех возможных местах…

– Люди со счетчиками Гейгера в конце концов должны что-то обнаружить. Ведь число самолетов, подлежащих обследованию, ограничено. Малейший след радиоактивности – и мы будем знать, что нашли нужный самолет.

– Если ваш агент смог воспользоваться пульверизатором. Увы! Как всегда, слишком много «если».

– Мы добьемся успеха, – уверенно заявил Джессоп. – Интересно…

– Да?

– Мы считали, что они направились к северу – к Средиземному морю. Предположим, они полетели на юг.

– Назад по собственным следам? Но в таком случае куда они могли лететь? Там Атласские горы, а за ними пустыня.

– Сиди́, ты клянешься, что все будет так, как ты обещал? Заправочная станция в Чикаго?

– Ты ее получишь, Мохаммед, если мы выберемся отсюда.

– Успех зависит от воли Аллаха.

– Будем надеяться, что Аллах хочет сделать тебя владельцем заправочной станции в Чикаго. А почему именно в Чикаго?

– Сиди, брат моей жены уехал в Америку и приобрел там заправочную станцию. Ты хочешь, чтобы я всю жизнь провел на краю света? Здесь есть деньги, хорошая пища, ковры и женщины, но это не современно – не по-американски.

Питерс задумчиво вглядывался в полное достоинства смуглое лицо. Мохаммед в белом одеянии являл собой величественное зрелище. Какие странные желания таятся в человеческом сердце!

– Не уверен, что ты поступаешь разумно, – вздохнул Питерс, – но будь по-твоему. Конечно, если нас раскроют…

Улыбка на смуглом лице продемонстрировала сверкающие белизной зубы.

– Это означает смерть – во всяком случае, для меня. Возможно, не для тебя, Сиди, так как ты им нужен.

– Они тут на короткой ноге со смертью, верно?

Мохаммед презрительно пожал плечами:

– Что такое смерть? Это также воля Аллаха.

– Ты помнишь, что должен сделать?

– Да, Сиди. Я должен отвести тебя на крышу после наступления темноты и положить в твою комнату одежду, какую ношу я и другие слуги. Все остальное – потом.

– Правильно. А сейчас лучше выпусти меня из лифта. Кто-нибудь может заметить, что мы катаемся вверх-вниз, и что-то заподозрить.

Вечером были танцы. Энди Питерс танцевал с мисс Дженсен, прижимая ее к себе и что-то шепча ей на ухо. Когда они медленно проплыли мимо того места, где стояла Хилари, он поймал ее взгляд и дерзко подмигнул.

Хилари закусила губу, чтобы сдержать улыбку, и быстро отвела глаза.

Она посмотрела на Беттертона, стоящего у противоположной стены и разговаривающего с Торквилом Эрикссоном, и слегка нахмурилась.

– Потанцуете со мной, Олив? – послышался рядом голос Мерчисона.

– Конечно, Саймон.

– Только я не слишком хороший танцор, – предупредил он.

Хилари старалась ставить ноги туда, где партнер не мог на них наступить.

– Неплохое упражнение, – пыхтя, заметил Мерчисон. – На вас ужасно красивое платье, Олив.

Беседа казалась сошедшей со страниц старомодного романа.

– Рада, что оно вам нравится, – сказала Хилари.

– Выбрали в отделе мод?

– Да, – ответила Хилари, не поддаваясь искушению сказать: «А где же еще?»

– Должен заметить, – продолжал Мерчисон, – что у них все отлично организовано. Недавно говорил об этом Бьянке. Здесь прямо «государство всеобщего благосостояния». Никаких забот – ни о деньгах, ни о налогах, ни о хозяйстве, ни о ремонте. Все делают за вас. Для женщины это просто чудесная жизнь.

– Бьянка тоже так считает?

– Сначала ей было немного не по себе, но потом она вступила в несколько комитетов, стала организовывать дискуссии и лекции. Бьянка жалуется, что вы в этом не участвуете.

– Боюсь, что я не из той категории, Саймон. Меня никогда не вдохновляла общественная деятельность.

– Да, но вам, женщинам, нужно как-то развлекаться. Вернее, не развлекаться, а…

– Чем-то заниматься? – подсказала Хилари.

– Вот именно. Современной женщине это просто необходимо. Я понимаю, что женщины вроде вас и Бьянки в какой-то мере проявили самопожертвование, прибыв сюда. Ни вы, ни она, к счастью, не принадлежите к миру науки – боже избавь от ученых женщин! Большинство из них просто невыносимы! Я сказал Бьянке: «Дай Олив время освоиться». К этому месту нужно привыкнуть. Сначала возникает эффект клаустрофобии, но это проходит…

– Вы имеете в виду, что можно привыкнуть ко всему?

– Ну, это зависит от человека. Например, Тому приходится нелегко. Кстати, где он? А, вижу, разговаривает с Торквилом. Они прямо неразлучны.

– Мне это не слишком нравится. Не думаю, что у них много общего.

– Молодой Торквил кажется очарованным вашим мужем. Следует за ним повсюду.

– Я заметила. Интересно, почему?

– Ну, у него всегда имеется в запасе какая-нибудь замысловатая теория. Я не в состоянии уследить за ним, так как он скверно говорит по-английски, а Том слушает и вроде бы понимает.

Танец кончился. Подошел Энди Питерс и пригласил Хилари на следующий танец.

– Я заметил, как вы страдали за правое дело, – усмехнулся он. – Вам здорово отдавили ноги?

– Я была достаточно проворна.

– А мою работу вы заметили?

– С мисс Дженсен?

– Да. Могу сказать без ложной скромности, что имел ощутимый успех. Эти угловатые близорукие девицы необычайно податливы.

– Вы производили впечатление всерьез увлеченного ею.

– Этого я и добивался. При соответствующем обращении девушка может оказаться полезной. Она знает многое, что здесь творится. Например, завтра сюда прибудут важные персоны – врачи, правительственные чиновники, парочка богатых попечителей.

– Думаете, нам может представиться шанс…

– Нет, не думаю. Держу пари, на этот счет позаботятся как следует, так что не питайте ложных надежд. Но это важно, потому что мы узнаем, как происходят такие процедуры, и в следующий раз, возможно, нам кое-что удастся. А пока что, кормя с руки Дженсен, я могу выкачивать из нее разнообразную информацию.

– И кто-то из посетителей знает…

– Об организации? Уверен, что нет. Они просто инспектируют лепрозорий и медицинские исследовательские лаборатории. Это место недаром построено как лабиринт – постороннему не догадаться о его размерах. Думаю, несколько перегородок будут закрыты и нас полностью изолируют.

– Это выглядит невероятным.

– Знаю. Здесь почти все время чувствуешь себя как во сне. Слава богу, тут нет детей! Вы должны радоваться, что бездетны.

Питерс почувствовал, как внезапно напряглось ее тело.

– Простите, я ляпнул что-то невпопад. – Он подвел Хилари к стульям. – Я вас обидел?

– Нет, это не ваша вина. У меня был ребенок, и он умер – вот и все.

– У вас был ребенок? – Он изумленно уставился на нее. – Я думал, вы замужем за Беттертоном всего полгода.

Хилари покраснела.

– Да, конечно, – быстро сказала она. – Но я была замужем раньше. С первым мужем я развелась.

– Понятно. Самое скверное в этом месте то, что ничего не знаешь о прошлом соседей, поэтому рискуешь сказать что-то не то. Мне трудно представить, что я ничего о вас не знаю.

– Как и я о вас. Ни где вы росли, ни какая у вас семья.