Секрет старинного медальона - Наталия Ломовская

Примерно так же недоумевала Татьяна Витальевна, когда гостила у зятя и дочери.

– А что ж ты ничего не готовишь, доченька? – изумленно спросила она, в первый раз застав на кухне приходящую домработницу.

– Еще чего, – фыркнула Юля, включая кофеварку. – Я знаешь что решила? Я буду взаимодействовать с домашним хозяйством только в такой степени, – тонкий пальчик с наманикюренным ногтем указал на кнопку кофеварки. – Все остальное станет делать домработница!

– Что, и готовить? Ну, полы-белье – это я понимаю. А обеды? Разве можно кому-то доверить кормить своего мужика?

– Вот именно – мужика, – дернула плечом Юля. – Димасик, к счастью, не мужик. Нет, мамуль, время от времени, в качестве знака внимания, я могу печь пирожки и эти твои… хачапури… Но стоять у плиты каждый день – это вы меня увольте! Тогда какая разница, за кого было выходить замуж – за шофера-дальнобойщика из нашего Голопупинска или… – и Юля обвела рукой окружающее ее белое сияние.

– Ну, ты смотри, дочка, – покачала головой мать. – Не очень-то мне это все нравится. А чем же ты займешься, если по дому работать нечего?

– Вообще-то, у меня работа есть, – как бы мимоходом заметила Юля.

Через пару дней Татьяна Витальевна отчалила домой.

Глава 15

– А славно все же вот так забросить все дела и хлопоты и пошататься всем вместе, как в старые добрые времена! Подмосковные леса жидкие, конечно. В Булонском лесу красивее, а, Кир? Ведь твоя студенческая юность прошла неподалеку от тех дивных мест?

– Не знаю. Как-то не помню, чтобы я баловал Булонский лес своими посещениями. Да и, к слову, веселая студенческая юность моя прошла в Москве.

– Ну, что касается меня, то моя студенческая юность не была столь уж веселой, – фыркнула Оля, занятая составлением букета. – Скажем, я не могла себе позволить выжрать в один присест полбутылки своего любимого свежевыжатого сока, и не было у меня кавалеров, которые бы таскали под полой бутылку мартини!

Ее голос неприятно дрогнул при этих словах.

– О, сейчас Лелечка расскажет нам о своем гегемонском происхождении, заклеймит проклятыми буржуинами и выпьет весь сок и все вино – чтобы только восстановить социальную справедливость! – с притворным ужасом вздохнул Олег.

– Да что ты, происхождение у нее самое что ни на есть интеллигентное, – усмехнулся Кирилл. – А о голодной юности она всегда вспоминает перед наступлением зимы – чтобы вызвать во мне угрызения совести и подтолкнуть к финансированию очередного проекта…

– Какого проекта? – заинтересовался Олег.

– Ну, видишь ли… Год назад он назывался «такая милая лисичка», а в этом, может, будет «чудненькая норочка»…

– Ах, так! – Разъяренной фурией Ольга бросилась на своего приятеля, и с таким трудом и тщанием составленный букет моментально растрепался о его голову. – Негодяй! Подумай только, Мелкий, он хочет выставить меня содержанкой, которая разоряет его, нищего художника!

– Ничего подобного! – вопил Кирилл, закрываясь руками. – Вот если бы ты гепарда запросила или мексиканского тушкана – это другое дело, это действительно одно разорение!

– А ты поставь ей условие, – нежно посоветовал Олег. – Скажи, что шубы дарят только любовницам. На жен так не разоряются!

– И ты туда же! – остатки несчастного букета полетели в Олега.

– Да, я так хотел сегодня поработать… – уныло сказал вдруг Кирилл, отряхиваясь и осматривая себя на предмет телесных повреждений.

– Вот это да! – рассмеялся Олег. – Выходит, что я один наслаждаюсь прогулкой? Лелечка думает попеременно то о шубе, то о тяжелой юности, Кирилл скорбит о потерянном для работы уик-энде, и я один доволен и счастлив?

– Ты у нас вообще самый счастливый, – заметила Ольга.

– Это точно, – улыбнулся Олег.

Он всегда выглядел веселым. Он был способен шутить и смеяться, даже когда для этого не было повода. Иногда его шутки бывали злы, но на него никто не обижался. Иногда он перебарщивал, но его не одергивали. Олег казался самым звездным, самым удачливым… Но никто – кроме Жанны, пожалуй, вечной и общей наперсницы Жанны – не знал, что жизнь его как-то давно не заладилась, что он чувствует себя одиноким и ищет спасения в работе. Его мать, еще очень активная дама, находилась в непрестанном поиске невесты для сына, но Олег отмахивался от самых достойных кандидаток – девочек из хороших семей, с высшим образованием. В его квартире, где было не развернуться от звуковоспроизводящей техники, дисков, журналов, где продавленный диван застилали лиловые шелковые простыни, из девушек постоянно обреталась только питомица Мелкого – толстая трехцветная кошка Маня, очень глупая и прожорливая.

– И в личной жизни у меня все в порядке, – с печальной иронией продолжил Олег. – Да ладно, не обращайте внимания. Сейчас ваш счастливчик направится вон в тот магазин и купит три одноразовых стаканчика. Не из горла же нам мартини хлестать, правда?

– Можно и из горла, – принужденно ухмыльнулся Кирилл.

Олег ушел. Кирилл и Ольга смотрели, как он перебегает через дорогу, скрывается в дверях магазина. Его довольно долго не было – то ли очередь стояла в кассу, то ли Мелкий прикидывал, что бы еще прикупить к мартини.

– Знаешь, я сейчас подумала… – нарушила молчание Ольга.

– А? – резко обернулся к ней Кирилл.

– Я тебя что, напугала?

– Да нет, просто задумался. Что ты хотела сказать?

– Просто пришло в голову, что Олег, может быть, любит Жанну…

– Он всех любит, – усмехнулся Кирилл. – С тем же успехом можешь подумать и о себе как о предмете его нежных чувств… И о Юле Лавровой тоже…

– Да нет, ко мне он по-дружески относится… А к ней все – Жанночка да Жанночка.

– Мелкий и тебя Лелечкой зовет. Не замечала? Давай закончим разговор, вон он бежит. Потом поговорим, угу?

– Ладно.

Олег вернулся с пакетом кроваво-красных апельсинов и с тремя розовыми пластиковыми стаканчиками. Чудесно начатый день продолжался – только эти трое уже думали каждый о своем.

Мелкий припоминал, как глупо он однажды разоткровенничался с Жанной. Особой беды в этом не было, с ней все откровенничали. Но все равно неловко. Для чего ей было знать?

Кирилл уже не сожалел о потерянном воскресном дне, но его мысли отчего-то целиком поглотила та самая картина, которую сегодня так старательно нахваливал Олег. Про себя Стеблев решил, что она, хоть и хороша, но совершенно недоработана, и дал себе слово приняться за нее основательно, как только будет возможность, а заодно учинил анализ своему творчеству в общем и неожиданно пришел к нелестным для себя выводам…

А Ольга все не могла отделаться от воспоминаний юности, и не сказать, чтобы они были слишком уж радужными.