Летопись Третьего мира Ч.5 История Тоурен (СИ) - Мария Версон

Она была уверенна, что Ричи, разгневанный ли или же по приказу королевы, хотел загнать её в угол, но он просчитался. У него не было ничего кроме магии земли, запретной для неё стихии, но всё же преодолимой. Стоит ей добраться до портала, как тот перенесет её в любую точку Ораны, а Ричи потребуется еще очень много времени, чтобы снова вычислить её местонахождение. Будь он хоть трижды слышащий, подаренные им риалродовые корона и диадемы скрывали наследников крови Дива от любых глаз и ушей. Договор, заключенный тогда в Оране в присутствии глав восемнадцати племен, обладает такой силой, что сделал из смеси королевских кровей вазари и змей символ прежде невиданной во всем мире мощи, и главным символом этого союза были те самые диадемы.

Снова спрессовав две сферы между ладонями, маг продолжила пробивать себе путь к свободе.

Одераричи продолжал играть с младшей принцессой Ораны, строя из огромного Храма, его дверей и коридоров бесконечный огромный лабиринт. Он водил Ксардеру, так стремившуюся попасть к порталу башни, кругами, заставляя её выплескивать энергию на разрушение каменных глыб, не поддающихся поглощению её глаз.

Чтобы бороться с камнем, нужно быть камнем, думал про себя Ричи. Нужно уметь быть простым и холодным, если не всегда, то хотя бы когда это нужно. Это умение род Одера передавал из поколение в поколение, но Одераричи, последний из древних змей, так и не освоил его.

Его воспитатель, Ирлис Ди, как мог пытался объяснить своему подопечному ту мудрость, которой в совершенстве владела перворожденный элементаль тверди Одеравэрде, но не сумел.

Ричи никогда не смог бы стать камнем, ведь в первый миг жизни его сознания он познал сильные эмоции, поставившие крест на его бытие истинного змея. Сначала был страх, потом ужас, вслед за этим Ричи стал уподобляться тем, в окружении кого он жил, а это были простые, не ставящие себе эмоциональных ограничений создания. И тогда он познал любовь.

Но быть камнем и понимать, что чувствует камень – это процессы, не мешающие друг другу. Вводить себя в состояние абсолютного покоя и управлять неуправляемой стихией – учение, которыми вполне возможно овладеть.

Играючи, змей переносил тонны камня из неведомых точек в Храм, ставя их прямо перед носом разъяренного мага.

Она не может победить камень, пока не успокоится – в этом змей был уверен.

Ксардера швырнула еще пару сопряженных сфер в очередное препятствие и прикрыла голову в ожидании взрыва и дождя из осколков, но этого не произошло.

Подняв глаза, она увидела, что её магия, превращавшая камни в пыль, оставила лишь небольшую вмятину на серой преграде. Оскалившись, маг вспыхнула белой прозрачной дымкой и побежала вперед. Её тело с легкостью проскочило сквозь глыбу, но тот час в узком коридоре возникло новое препятствие.

Эти игры безмерно её злили. Она знала: Ричи прекрасно понимает, что подобными глупостями её невозможно убить. Эти лабиринты лишь заставляли её кровь кипеть от злости, но не могли нанести серьезного увечья.

Ксардера остановилась и вздохнула полной грудью. Ясность сознания достаточно быстро возвращалась к ней и, усмехнувшись, маг удивилась тому, как же долго ей не удавалось отбросить белену ярости и взглянуть ни ситуацию трезво.

Змей хотел вымотать её, обессилить, гонять её по залам Храма до тех пор, пока её волосы не побелеют, а сосуд не опустеет. Пытайся сотворить это кто-то другой, быть может, Ксардера и приняла бы это предположение за правду, но играл с ней сам Одераричи, а он слишком неглуп и понимает, сколько энергии и сколько душ заперты внутри её сосуда. Ему понадобится тысяча лет и миллионы тонн камней, чтобы опустошить её. Здесь крылось что-то другое.

И настал момент, когда Ксардера осознала весь ужас ошибки, которую совершила, отправив подвластный ей молодой народ управленцев кровью истреблять племена змей.

То было самое начало её долгого кровавого путешествия, и опьяненная только что полученной силой от истребления народа вазари, она отправилась мстить тем, кто отверг её и нанёс оскорбления. Но сколь бы не была велика её ярость и желание причинить боль матери, оставившей её, родную дочь, гнить среди ничтожных людей, она не могла своими руками убить её или кого-то другого из своей семьи. Однако обида её была велика, и охваченная дурными чувствами, ещё не понимая, какая сила кроется в её душе, Ксардера нанесла удар по самому сердцу Ораны – стержню горы, обладавшему удивительной и неизученной магической силой. Древней, как сама Орана, и невероятно нестабильной. По крайней мере, так решила маг, ведь для неё тот сокрушительный удар, превративший гору в горсть пыли, был не более чем легким толчком, но то была лавина.

Ксардера молилась, чтобы все ненавистные и в то же время любимые ей люди погибли под тяжестью камней, или были убиты сайлантами, не важно.

Лишь когда мощный порыв горячего воздуха стал проламывать горную породу и пробиваться наружу, наследница рода Дива подумала о стратегической выгоде гибели жителей Ораны, в особенности четвертой платформы, ведь именно там жили те создания, у которых хватило бы ума изобрести метод борьбы с её всепоглощающими глазами.

Фениксы, драконы и нерийцы никогда не беспокоили её. Она знала, что они боятся её дара и не станут вмешиваться. Сколь сильными бы они не были, для Ксардеры эти народы были не более чем сгустками энергии, могущими стать частью её сосуда, стоит ей на них взглянуть.

Страх перед неизведанным зачастую может быть куда опаснее самого неизведанного. Ксардера всё еще была слишком молода, чтобы изучить все аспекты своего дара, но достаточно умна, для того чтобы с осторожностью использовать его. Она прекрасно запомнила то состояние, в котором пребывала следующие несколько суток после поглощения вазари. Её голова не просто болела – раскалывалась. Из носа почти целый день мощной струёй текла кровь, а тело покрывалось уродливыми черными струпьями, словно гнило. Если бы не целительские свойства силы сайлантов, которыми к тому времени овладел лишь один из них, она бы умерла там, на пустыре под городом вазари.

В тот день она поняла, что не всё в её прекрасном даре безупречно, что есть некие правила, которым подчиняются её глаза, и хотя эта сила и способна огибать практически все законы природы, её тело не способно выдержать подобного.

Ксардера всегда полагала, что из всех живых, лишь пятеро людей способны нанести ей вред.

Это была Лин, талантливая и невероятно умная ученица, проявившая в полной мере свою силу, когда гора Орана обращалась в пыль, но платформы оказались нетронутыми. Она была магом того же вида, что и Ксардера, и наставницу безмерно поразил тот факт, что она сумела удержать в воздухе столь огромные глыбы камня.