Беспутный и желанный (Клятва верности) - Ширл Хенке

Он ждал от нее ответа.

– Да, Рори! Да! – Ей было так хорошо у него на руках. Их сердца бились как одно сердце, а дыхание было общим.

Рори осторожно опустил ее на землю, но она не чувствовала под собою ног. Она еще парила в воздухе. Ребекка столько собиралась узнать нового для себя, столькому ей предстояло научиться, и он был тем самым мужчиной, который мог и хотел обучить ее.

Его рот вновь прижался к ее губам в настоятельном требовании поцелуя, после которого она превращалась в мягкую податливую глину в его руках, и он был властен лепить из нее все, что только захочет. Рори прижал ее к себе так крепко и с такой энергией, какую она не замечала в нем раньше. На этот раз он, видимо, решил идти до конца. В его порыве ощущалась какая-то отчаянная бесшабашность. Уже только инстинкт руководил им. И ею тоже.

Его руки по-хозяйски скользнули по изгибам ее тела, потом сосредоточились на груди. Соски ее сразу же заныли и исполнились томящей болью и желанием, чтобы ласка продолжалась. Он быстро расстегнул пуговицы на ее блузке и забрался рукой внутрь, сбросил плечики ее сорочки и пальцами пробежался по теплой нежной коже. Другая его рука подхватила ее ягодицы, вновь приподняла легкое тело на воздух, их бедра сдвинулись плотно и начали двигаться в уже знакомом ей таинственном, но подсказанном самой природой ритме.

Ребекка ничего не знала о физической близости мужчины и женщины. Она прочла греческие мифы о том, как совокупляются боги и смертные, и терялась в догадках, что кроется за этими описаниями, красочными, однако полными недомолвок.

Она не осмеливалась спросить мать, но ей удавалось изредка подслушать обрывки бесед замужних женщин об исполнении супружеских обязанностей. В присутствии молодых девиц женщины обычно сразу же умолкали. Ребекка знала точно лишь одно – мужчины созданы иначе, чем женщины, и эти главные отличия кроются именно в самых секретных, «стыдных» местах.

Тело Рори прижималось как раз к этим местам. Ребекка почувствовала, как что-то твердое уперлось в низ ее живота, когда он плотно прижал к себе ее бедра.

Затем его губы покрыли поцелуями ее шею, спустились на грудь – влажные, ласковые, они показались ей, однако, горячее огня. Этот огонь прожигал ее насквозь. Ребекка изогнулась, повинуясь инстинктивному порыву, навстречу ему, не сознавая, какие странные и грозные изменения творятся с ее телом там, внизу, между ног. Пока Рори мял ее груди, то одну, то другую, целовал, сосал, ласкал языком, они оба опустились на колени в траву. Но лишь он оторвался на мгновение от ее груди, и Ребекка увидела его лицо, отрешенное, искаженное похотью, очарование момента нарушилось. Она ощутила его руки на своей талии, почувствовала, как он возится с ее пояском и уже начинает сдергивать юбку. Рори выглядел сейчас совсем чужим, пугающим, похожим на демоническое божество из древних мифов. Это не был ее прежний Рори, который умел смеяться так заразительно и внимательно выслушивал ее девичьи проблемы. Это был незнакомец – сильный и опасный.

И она тоже стала для себя незнакомкой, чужим существом. Бесстыдно обнаженная, позволяющая ему касаться самых сокровенных мест, как будто он имеет на это право, хотя они еще не обвенчаны.

Ребекка вывернулась из его цепких рук, с силой отталкивая его.

– Нет, Рори! Нет! Пожалуйста! Это нехорошо! Я не могу…

Но он и не думал отпускать ее. Страсть, которую он долго сдерживал, оберегая Ребекку, наконец прорвала все, установленные им самим преграды.

Он произнес сквозь зубы:

– Почему нехорошо? Почему ты не можешь? Я люблю тебя. Ты любишь меня. Ты сказала, что выйдешь за меня замуж…

Сила бурлящей в нем молодой похоти не давала ему произносить слова внятно. Опять вернулся сильный ирландский акцент. Рори говорил хрипло, с надрывом, с паузами, тяжело дыша.

– Да, – сказала она, опустив голову и не осмеливаясь взглянуть ему в лицо. – Но мы еще не муж и жена.

– Мы ими станем. Ты сама попросила меня подождать, пока ты не избавишься от Амоса Уэллса.

– Амос для меня ничего не значит! – воскликнула Ребекка. Ее глаза наполнились слезами, и все же она вскинула голову и мужественно встретила его суровый, даже жесткий взгляд. – Я люблю только тебя! Но мы поступаем нехорошо… Я не… Я не могу… Мне очень жаль. – Она попыталась натянуть обратно сорочку, чтобы прикрыть обнаженную грудь.

– Ты боишься, я знаю. Не бойся меня, Ребекка! Меня не надо бояться.

Он шумно вздохнул, а затем стал помогать ей приводить в порядок ее растерзанное одеяние. Рори делал это аккуратно, не торопясь. Он только что вел себя глупо, ослепленный вспышкой животной похоти, желая, словно алчный золотоискатель, «застолбить» свое обладание ею и воспользоваться ее порывом, ее явной чувствительной тягой к нему.

– Все правильно, Ребекка… Ты настоящая леди с высокими моральными принципами. Это я должен у тебя просить прощения. Тебе же незачем передо мной извиняться. И перед Амосом Уэллсом тоже.

Ребекка вздрогнула, когда он, протянув руку, помог ей подняться с колен.

– Опять мы заговорили о нем…

– И так будет, пока он не исчезнет из твоей жизни… пока не растает, как дым. Ты ведь пошлешь его к чертям, Ребекка?

Теперь его лицо стало серьезным и опечаленным. Он ревновал и страшился. Страшился того, что будет вынужден уступить ее пусть немолодому, но более опытному и богатому сопернику, человеку, имеющему власть над ее родителями. Он вновь стал ее прежним Рори, ласковым и понимающим, которого она полюбила с первого взгляда. После взрыва страстей узы, скрепляющие их, стали только крепче. Ее гордый, но напуганный ирландец!

Как же он был ей дорог, как она жалела его. Гораздо больше, чем себя.

– Да, Рори. Я избавлюсь от него, – эхом откликнулась она на его просьбу.

Любовь и сочувствие его переживаниям так переполняли Ребекку, что она и думать перестала о том, как нелегко ей будет выполнить свое обещание, сколько непреодолимых препятствий ожидает ее впереди.

– Я буду здесь на реке ждать тебя каждый вечер на этой неделе. Постарайся хоть разок сбежать из дома…

– Это будет трудно. Мама теперь строже следит за мной. Но я постараюсь.

Рори взял ее за руку и повел туда, где паслась Бетти Мэй.

– Уже так много времени. Мне придется что-то придумать в оправдание, если папа с мамой уже проснулись.

– Надеюсь, они еще спят сладким сном. – Он улыбнулся, и Ребекка улыбнулась ему в ответ.

– Я тоже на это надеюсь.

Рори поднял хлыстик и подал ей.

– Погоняй свою кобылку. Пусть она хоть раз в жизни поторопится.

– Спасибо, Рори.

Он подсадил ее на лошадь и поцеловал на прощание.

Ребекка украдкой сунула пальцы за ворот и ослабила воротничок платья, душивший ее. Ей не хватало воздуха в гостиной родительского дома, где она с тревогой уже долгое время провела в ожидании Амоса Уэллса. Мать не спускала с нее глаз, нервно поправляя крахмальные салфеточки на мебели.