Список для выживания - Кортни Шейнмел
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Та-ак, – протянул Адам. – Хорошо, а если я хочу тебя угостить, просто потому что я тебя сюда пригласил? Было бы невежливо с моей стороны ожидать, что ты будешь платить, ведь ты не сама выбрала это место. И вообще, ты заказала блюдо из детского меню. Мои тако стоят намного дороже.
– Но это ведь я обвинила тебя во лжи, так что, возможно, должна покрыть разницу между стоимостью тако и жареного сыра.
– Нет, не должна. Сказал же, проехали.
– Хорошо, – согласилась я. – Может, каждый просто заплатит за то, что заказал?
– Если ты настаиваешь.
– Настаиваю.
– Хорошо. Но мне это не нравится. Я правда планировал угостить тебя обедом. Могу я еще что-нибудь для тебя сделать?
Я покачала головой. Но потом передумала.
– Мы можем заехать в «Караоке у Г.» и «Бель-Эйр»? Если это по пути домой?
– Теперь по пути, – ответил Адам.
19
АДАМ СКАЗАЛ, ЧТО ближе всего «Караоке у Г.», поэтому сначала мы поехали туда. Оно находилось на углу многолюдной улицы. Много лет назад я сказала Талли, что важность улицы можно определить по направлению дорожного движения. Если все едут в одну сторону, значит, улица не очень важная. Но если движение идет в обе стороны, сразу понятно, что на этой улице происходит что-то важное.
Это было наблюдение маленького ребенка, и, конечно, оно не всегда соответствовало действительности, но, когда мы приближались к «Караоке у Г.», я заметила, что машины едут в обе стороны, и подумала: «Здесь произойдет что-то важное». По крайней мере я на это надеялась. Адам несколько раз объехал квартал по кругу в поиске парковки и наконец встал на месте с надписью «Только для клиентов банка». Когда я делала что-то предосудительное, то всегда вспоминала слова Талли: «Никогда не проси разрешения, проси прощения». Хотя я и без этого предлога постоянно о ней помнила.
Мы перешли улицу, открыли дверь в «Караоке у Г.», и нам как будто выключили солнце. Снаружи заведение было яркое, но внутри оказалось темно-синим, как ночью. Даже в темноте было ясно, что людей почти нет, да и неудивительно. Время послеобеденное, для караоке еще рановато. Посетителей можно было пересчитать по пальцам: на сцене какая-то женщина горланила свою версию песни «Респект» Ареты Франклин – причем горланила так, будто ее пришли послушать сотни или даже тысячи человек.
Мы с Адамом пару минут постояли в дверном проеме, слушая ее, пока глаза привыкали к темноте. Она пела как настоящая певица. Ничуть не хуже богини, вживую исполнявшей песню «Рианнон» в машине Джуно. Интересно, была ли она постоянной посетительницей этого караоке и видела ли ее Талли. Если да, уверена: Талли была потрясена так же, как и я.
Женщина допела «Респект». Трое или четверо посетителей в зале стали аплодировать, и мы с Адамом тоже. Женщина поклонилась, но не ушла со сцены. Вместо этого к ней присоединился мужчина, и они вдвоем запели новую песню.
К нам с Адамом подошла женщина в футболке с надписью «Караоке у Г.». Сказала, что караоке стоит минимум двадцать долларов с человека, но количество песен не ограничено.
– Садитесь где хотите, – сказала она, показав рукой на пустые столики.
Адам посмотрел на меня.
– Ты выбирай, – сказал он. – Это твоя работа. Местовыбирательница.
– Да нам необязательно здесь оставаться, – сказала я и повернулась к женщине. – Мы пришли только потому, что мне кажется, здесь бывала моя сестра. Может быть, вы ее знаете – Талли Вебер?
– Нет, к сожалению, – сказала женщина.
– Можно я покажу вам фотографию?
Телефон уже был у меня в руке. Я нажала на кнопку, чтобы включить экран, и протянула ей телефон. Женщина покачала головой. Нет, Талли она не видела.
– Думаю, она пела песню из «Бриолина», может, это как-то поможет.
– К сожалению, нет, – ответила она.
– А можно посмотреть, когда последний раз заказывали песни из «Бриолина» и кто их пел?
– У нас нет технической возможности все это хранить, – сказала женщина. – И я думаю, это все равно личная информация, которую нельзя раскрывать.
– Моя сестра умерла, – сказала я.
– Ой! Ужас какой!
– Я рассказываю только потому, что вас беспокоит неприкосновенность личной информации, – объяснила я. – Если вы были с ней знакомы, но она просила никому не говорить, что приезжала в Калифорнию, то не волнуйтесь. Я уже об этом знаю, так что не думаю, что она была бы против, если бы вы мне что-то рассказали – если вам есть что рассказать.
Женщина покачала головой:
– Я ее не знаю, но очень вам сочувствую.
– Спасибо.
– Если хотите спеть что-нибудь из «Бриолина», пожалуйста. Я спрошу менеджера, можем ли мы не брать с вас минимальную плату.
– Нет, не надо, – отказалась я. – В любом случае спасибо. А они тут все время поют? – спросила я про пару на сцене.
– Дженни и Джил? Они часто у нас бывают.
– Я спрошу их, знают ли они мою сестру. И потом мы уйдем.
Но Дженни и Джил тоже не знали Талли, по крайней мере судя по их словам. Мы направились к выходу. Видимо, Адам сам расстроился, что ничего не вышло, потому что стал нахваливать «Бель-Эйр», мол, у него хорошее предчувствие. В детстве ему всегда везло в игровых автоматах – он был мастером скибола и заработал столько талонов, что однажды выиграл огромного плюшевого тигра. Тигр был практически как настоящий, он висел высоко, над призовой будкой, а на табличке у него на шее было написано, что он стоит десять тысяч талонов. Большинство детей зарабатывали, сколько получалось, – пятьдесят, сто талонов, – и покупали призы попроще. Пушистые брелоки, пружинки, китайские ловушки для пальцев. Вот и все. Им не хватало терпения, чтобы накопить на что-то серьезное. Но Адам верил в отсроченное вознаграждение и метил в главный приз. К тому же он был настоящий бог скибола.
– Этот тигр до сих пор стоит у меня в комнате, – сказал Адам. – В шестом классе я провел генеральную зачистку комнаты от мягких игрушек. Заставил маму все раздать – кроме тигра. Я не мог расстаться со своей королевской наградой!
– Естественно.
– Смотри, – сказал
