До безумия - Стефани Лоуренс

– Ошибаетесь, ваши тайны вызывают у меня живой интерес, они волнуют меня.

– Но почему? – с искренним недоумением спросила Феба. Ресницы Деверелла взметнулись вверх, и их взгляды снова встретились. Его изумрудно-зеленые глаза околдовывали Фебу. Затем она почувствовала, как рука Деверелла скользнула по ее ягодице, и у нее перехватило дыхание, а виконт все продолжал незаметно для постороннего взгляда ласкать ее. Ей хотелось повернуться и убежать от него, но она понимала, что Деверелл не позволит ей сделать это.

Его ладонь скользнула вверх, пальцы коснулись завитков у нее на затылке, потом проникли под них и пощекотали ей шею, и Феба затрепетала от этой ласки. Ее губы разомкнулись, и она невольно посмотрела на рот Деверелла, однако через мгновение, взяв себя в руки, с тихим вздохом снова подняла глаза.

– Почему я хочу выведать ваши тайны? Мне кажется, ответ на этот вопрос совершенно очевиден. – Он говорил спокойно, но каждое его слово звучало веско и убедительно, проникая прямо в душу Фебы.

Его рука снова соскользнула по ее спине на талию.

– Вы сами откроете мне их… или с помощью слов, или с помощью действий, и тогда я узнаю все, что вы скрываете от меня.

Феба чувствовала, что тонет в глубине его бездонных глаз. Его власть над ней была безгранична, и она не могла вырваться из этих тисков.

– Я непременно соблазню вас, – продолжал Деверелл. – Мы ведь договорились стать любовниками, помните? Мы будем делать каждый раз по маленькому шажку, постепенно приближаясь к заветной цели.

Феба едва не кивнула, но вовремя сдержалась.

– Нет. С тех пор много воды утекло и обстоятельства изменились…

– Ошибаетесь, с тех пор ничего не изменилось: я по-прежнему хочу вас. Вы будете моей, а это значит, что у вас не останется никаких секретов и тайн. Вы можете скрывать что угодно от мира, но не от меня, запомните это. Я заставлю вас обнажить передо мной и тело, и душу.

Фиалковые глаза Фебы потемнели; ее одолевали противоречивые чувства. К страху, который на этот раз ей кое-как удавалось сдержать в узде, примешивались еще какие-то странные первобытные эмоции. Их было трудно определить – физическая тяга, половое влечение, сексуальный голод…

У Деверелла было много романов, но впервые «дичь» так бурно реагировала на проявление его чувств, и он ощущал себя канатоходцем, вынужденным постоянно держать равновесие. Это сравнение было как нельзя кстати, и он осторожно поднес руку Фебы к губам, а она, как будто очнувшись от глубокого сна, растерянно заморгала, пытаясь прийти в себя.

– Я хочу потанцевать с вами, всего лишь потанцевать…

Феба с сомнением посмотрела на виконта, она явно не верила в его искренность.

Заиграла музыка, и виконт без церемоний увлек ее за собой туда, где в вальсе уже кружились первые пары.

Не желая на глазах у десятков гостей устраивать сцену, Феба послушно последовала за ним. Во время танца ее напряжение постепенно спало, и она перестала хмуриться, уже не зная, хочет л и она или нет убежать с этого бала, чтобы не видеть Деверелла.

– Вам наверняка будет приятно услышать, что я за сегодняшний день не узнал о вас ничего нового, – выгнув бровь, сообщил Джослин. – Но мои люди продолжают собирать о вас сведения.

Поджав губы, Феба некоторое время сердито смотрела на него.

– Может быть, вы все же оставите меня в покое? – наконец произнесла она.

В этот момент музыка смолкла и пары остановились.

– Мы расстаемся всего лишь до завтрашнего вечера, – сказал Деверелл. – Завтра мы еще немного продвинемся по дороге, ведущей нас к заветной цели. – С этими словами он повернулся и направился к выходу.

Феба сдерживала свои эмоции до тех пор, пока Скиннер не удалилась из спальни, но как только за служанкой закрылась дверь, она встала и начала в волнении расхаживать по комнате. Огонь в камине отбрасывал красноватые тени на стены, не давая Фебе сосредоточиться; ее мысли путались, ей никак не удавалось справиться с нахлынувшими на нее чувствами.

Она знала лишь одно: причиной ее состояния был Деверелл, но перекладывать всю вину на его плечи и таким образом обманывать себя было бы большой ошибкой с ее стороны. Часть ответственности за ту ситуацию, в которой она оказалась, несомненно, лежала на ней: она слишком бурно реагировала на его слова и поступки, тогда как ей следовало быть сдержанной и не терять головы.

– Ну почему именно он! – воскликнула Феба и всплеснула руками. Этот человек стал ее наваждением.

Как только он прикасался к ней, она сразу теряла способность к сопротивлению, тая от его ласк. При этом ее страхи не исчезли, а стали частью жгучего желания, плотского томления; в глубине души она с нетерпением ждала того мгновения, когда он осуществит свою угрозу и овладеет ею.

Впервые в жизни мужчина вызывал такую сложную гамму чувств и переживаний в душе Фебы. Разум подсказывал ей, что она должна держаться подальше от этого непредсказуемого человека, избегать встреч с ним, тогда как интуиция говорила, что рядом с ним ей ничего не угрожает и она находится в полной безопасности.

Когда Деверелл сказал Фебе, что никогда не причинит ей зла, она сразу же поверила ему. Она сама удивлялась своей доверчивости и решила, что от общения с ним, наверное, повредилась в рассудке, поскольку раньше никогда не отличалась легковерием.

Она уже не сомневалась, что виконт никогда не отступится от нее и ей не избавиться от его преследования. Если ему взбредет в голову увезти ее вечером к себе на всю ночь, он сделает это и она не сможет остановить его.

О том, что случится, если они снова останутся наедине, Феба старалась не думать: ей было страшно представить свою реакцию на его смелые ласки.

– Я должна взять эту ситуацию под контроль, – процедила она сквозь зубы.

Произнеся эти слова, Феба, как ни странно, сразу же успокоилась: теперь она знала, что делать, и могла, сбросив оцепенение, начинать действовать.

Взглянув на часы, она нахмурилась: было уже поздно, а завтра ее ждали важные дела. Приняв решение, она направилась к кровати, чтобы хорошенько выспаться.

Теперь она знала, что ей надо делать, и эта мысль утешала ее.

Стоя в вестибюле и поджидая Эдит, которая должна была спуститься с минуты на минуту, Феба заметила, что в дом вошел Фергус Макенна, ее кучер.

– В чем дело, Фергус? – Она озабоченно взглянула на него. – Фергус поманил ее рукой и снова исчез за дверью; он редко отваживался переступать порог дома, который дворецкий Хендерсон считал своей епархией.

Выйдя на крыльцо, Феба не спеша подошла к Фергусу.

– Я должен предупредить вас, – прошептал он с сильным шотландским акцентом, – что слуга Пейнтона рыщет вокруг дома. Он явно следит за вами. Хотите, я отобью у него охоту следить за порядочными людьми?