Черный сад. Армения и Азербайджан между миром и войной - Томас де Ваал

После разгона митинга протеста в декабре 1988 года новое движение замедлило свой рост. Народный фронт раздирали интриги, люди подозревали друг друга в предательстве. Участникам всех возникавших в то время в Советском Союзе оппозиционных движений приходилось мириться с тем, что среди них могли оказаться провокаторы и агенты спецслужб. Как выяснилось позднее, в балтийских республиках некоторые первые активисты народных фронтов были связаны с КГБ, что, впрочем, не имело значения.

В одном из рассекреченных отчетов КГБ по Комитету Карабах упоминается, что один из членов московского отделения Комитета работал на КГБ. Имена не назывались. Страх оказаться под колпаком у спецслужб через внедренных агентов особенно широко был распространен во враждующих политических кланах Азербайджана. Один из основателей "Клуба ученых", Эльдар Намазов, не принимавший участие в массовых митингах, говорит, что в 1988 году коммунистические власти сделали неудачную попытку завербовать его. Ему предложили войти в Дом правительства на площади Ленина с черного хода и затем появиться на трибуне, откуда ораторы обращались к народу, и выступить в нужном для властей ключе:

"Мне были названы фамилии политических деятелей, которых они туда посылали. Я сказал: "Нет, спасибо, я в таких играх не участвую". Я пошел на митинг и остался в толпе. А люди из их списка действительно прошли через служебный вход, поднялись на трибуну и выступили. Многие из них вошли в историю как лидеры Народного фронтаї Я не буду называть их имена" (5).

Такие обвинения, конечно, невозможно проверить. Единственный способ подтвердить или опровергнуть их – ознакомиться с архивами азербайджанского КГБ. Однако они так и не были обнародованы, даже в посткоммунистический период при Абульфазе Эльчибее. Хотя, вероятно, даже архивы КГБ не смогли бы дать ответы на все вопросы. Ведь и КГБ был раздроблен на фракции, вовлеченные в жестокую внутреннюю борьбу за власть.

В мае 1988 года Азербайджан обрел нового лидера партии в лице Абдурахмана Везирова, однако в правительстве все еще доминировали бывшие соратники Гейдара Алиева, который после своей отставки находился в Москве. Но даже будучи пенсионером, Алиев продолжал пользоваться большим влиянием в Азербайджане.

Правивший республикой более тридцати лет и занимавший различные высокие посты в Баку и в Москве, Алиев родился в Нахичевани в 1923 году. Он был третьим из восьми детей в семье, которая лишь недавно переехала туда из Армении (6). Он сделал головокружительную карьеру в органах безопасности. Став уже в восемнадцать лет лейтенантом НКВД, Алиев в 1960 году возглавил азербайджанский филиал КГБ, а девять лет спустя был назначен на пост первого секретаря республиканской компартии. Излюбленным политическим методом Алиева был и остается полный личный контроль.

Он создал сеть, состоящую из нахичеванцев, занявших посты на всех уровнях власти. Они негодовали, когда в 1988 году к власти пришел Везиров. В то время главой Совета Министров республики был Аяз Муталибов. Вот что он вспоминает об этом периоде: "В сущности, шла борьба между двумя кланами – Алиева и Везирова. Они никак не могли договориться" (7).

Некоторые активисты новой азербайджанской оппозиции опасались, что некоторые из их соратников являются просто пешкой в этой игре. Такие предположения получили подтверждение в 1990 году, после того как Алиев вернулся из Москвы в свою родную республику Нахичевань, и некоторые ведущие активисты Народного фронта, включая и правую руку Абульфаза Эльчибея, Бежана Фарзалиева, стали работать с ним. Есть также убедительные доказательства того, что самый пламенный народный трибун, экстремист Неймат Панахов поддерживал контакты с Алиевым.

Панахов – малоприятный человек с изможденным лицом, аккуратной бородкой и пронзительными глазами. Во время интервью он все время щелкал пальцами или перебирал четки, излучая при этом мощную энергию, которая в свое время гипнотизировала толпы. Семья Панахова – выходцы из Армении, сам он вырос в Нахичевани. Когда начались карабахские события, ему было двадцать пять лет, и он работал токарем на заводе имени лейтенанта Шмидта.

Панахов уверяет, что даже в 1988 году, когда он был всего лишь двадцатипятилетним рабочим, он часто захаживал в кабинет руководителя одного из районов Баку Рафаэля Аллахвердиева, старого союзника Алиева. Панахов говорит: "Рафаэль Аллахвердиев пытался убедить меня, что Гейдар Алиев – хороший человек, что он в курсе митингов протестов и так далее. Но наша встреча так и не состоялась" (8). Однако, судя по последующим событиям, Панахов на самом деле вел двойную игру. После возвращения в 1991 году в Азербайджан из Турции, где он скрывался, Панахов начал работать на Алиева. И в 1993 году, став президентом Азербайджана, Алиев дал Панахову должность в своей администрации, а Аллахвердиева сделал мэром Баку. Да и вообще достаточно странно, как простой рабочий сумел достичь таких высот. Сколько вреда принесли Азербайджану все эти политические игры, становится ясно лишь в ретроспективе, по прошествии многих лет.

Народный фронт

1989 год в Азербайджане начался тихо, но потом события стали разворачиваться стремительно, неотвратимо двигаясь к ужасной кульминации. 16 июля Народный фронт вступил во вторую фазу своей истории: был проведен первый съезд и выбран новый председатель, Абульфаз Эльчибей, человек, ставший в 1992 году, президентом Азербайджана. Эльчибей, считавшийся диссидентом, был ученым, специалистом по Ближнему Востоку, и, как отмечали даже его противники, честным человеком, обладавшим большим моральным авторитетом. Он видел будущее Азербайджана в тесных связях с Турцией и постоянно подчеркивал, что азербайджанцы – "турки". Он неприязненно относился к Ирану и России и подчеркнуто отказывался говорить по-русски на публике, пользуясь услугами переводчика, даже когда ездил в Москву.

В новом Народном фронте все были согласны с тем, что Азербайджан должен добиться независимости от Москвы. Члены организации хотели поднять статус азербайджанского языка, наладить контакты со своими этническими братьями в Иране. Также было достигнуто согласие в том, что движение должно иметь светский, а не исламский характер. Историки начали публиковать статьи, в которых ставили под сомнение официальную версию захвата Азербайджана большевиками в 1920 году и, следовательно, законность советского режима в республике. Люди стали отказываться от своих русифицированных фамилий.

Но подобного согласия не было в отношении политических методов и целей. Одно крыло организации составили люди умеренных, либеральных взглядов, которые ставили перед собой единственную цель – победить на парламентских выборах в 1990 году. Противоположное крыло составляли радикалы типа Панахова. Выйдя из тюрьмы летом 1989 года, он начал пропагандировать идею независимости Азербайджана от Советского Союза. Эльчибей и его советники лавировали между разными фракциями, все больше склоняясь к радикальному крылу. Один из основателей Народного фронта Лейла Юнусова, придерживающаяся либеральных взглядов, жаловалась, что осенью 1989 года движение было захвачено "большевиками", которые стали использовать тактику насилия и запугивания своих оппонентов. Позднее она писала: "Осуждая Коммунистическую партию Советского Союза за тоталитаризм, некоторые лидеры Народного фронта Азербайджана ухитрились позаимствовать худшие черты большевизма" (9).

К концу лета 1989 года поднялась новая волна массовых протестов, вызванных карабахской проблемой. В митингах и демонстрациях принимали участие сотни тысяч азербайджанцев. Мамедов и Панахов организовали массовые митинги и заручились общественной поддержкой для своей разрушительной тактики: полной блокады железнодорожного сообщения с Арменией. Восемьдесят пять процентов железнодорожных грузов поступало в Армению через Азербайджан, и эмбарго вызвало в республике трудности с бензином и продовольствием.

Попытка разблокировать железные дороги и восстановить перевозки с помощью частей внутренних войск Министерства внутренних дел СССР прошла без особо успеха.(10). Блокада стала причиной разрыва экономических связей между Арменией и Азербайджаном, который сохраняется по сей день. Она привела также к транспортной изоляции Нахичевани, азербайджанского анклава, который был связан с остальным Советским Союзом через Армению.

Блокада транспортных путей стала также эффективным рычагом воздействия на азербайджанское руководство. 25 сентября Верховный Совет Азербайджана, под давлением Народного фронта, принял закон о суверенитете, по которому советские законы признавались действительными только тогда, "когда они не нарушают суверенных прав Азербайджанской ССР". Хотя этот закон и не являлся декларацией независимости, это был серьезный шаг в сторону отделения от центра – и Верховный Совет СССР сразу же объявил его недействительным (11). 4 октября власти сделали еще одну уступку и зарегистрировали Народный фронт как законную организацию. В свою очередь лидеры Народного фронта согласились снять железнодорожную блокаду. Тем не менее, сообщение между Азербайджаном и Арменией так и не было восстановлено в полном объеме.