Литературная Газета 6540 ( № 5 2016) - Литературка Литературная Газета

Беседовал Константин КЕВОРКЯН

ИНИОН. Год спустя

ИНИОН. Год спустя

Общество / Общество / Возвращаясь к напечатанному

Погорельская Светлана

Самый молодой волонтёр Ася Лазарева

Теги: общество , мнение , библиотека

Как живёт уникальная библиотека после пожара

Год назад, 30 января, на чердаке уникальной библиотеки Института научной информации по общественным наукам (ИНИОН) вспыхнул пожар. Огнём было уничтожено около 15% книжного фонда. Значительная часть библиотеки не была оцифрована, то есть исчезла безвозвратно. Тогда, в прошлом году, «Литературная газета» об этой трагедии писала неоднократно («Пожар уносит все следы», № 5; «Наукой я тоже никогда не занимался», № 7; «А книги всё ждут…», № 10; «Абсурдней Кафки», № 15). Сгоревшие книги утеряны навсегда, а удалось ли спасти те, что были залиты водой и начали плесневеть?

Перед зданием Российской академии сельскохозяйственных наук на ул. Кржижановского, в котором несколько этажей отданы ИНИОНу, стоит маленькая улыбчивая женщина. «Я специально встала здесь, перед входом, – объясняет Зоя Метлицкая, сотрудник отдела истории, – ведь нас теперь так сразу не найдёшь, а меня все знают в лицо!» Действительно знают, она – бессменный руководитель волонтёров, год назад вместе с сотрудниками спасавших книги.

Немало хороших людей оказалось в те страшные первые дни рядом с институтом: безвозмездно восстановили сайт, пожертвовали оргтехнику, но книги продолжали лежать в хранилищах, в воде и гари. В любую минуту могло потеплеть – и тогда они погибли бы от грибка. Вывоз фондов начался только 11 февраля. А когда стало очевидно, что силами только сотрудников книги быстро не эвакуировать, институт обратился к помощи добровольцев. Так в ИНИОН пришли волонтёры. Студенты, учёные, преподаватели, учителя, врачи, люди разных возрастов и социальных групп. Работали в три смены, с 8 утра до 11 вечера. Координация велась как через мобильную связь, так и через «Фейсбук».

Во время демонтажа сгоревшей части здания пепел и мусор рабочие кидали вниз, для вывоза на свалку. Гастарбайтер, таджик, бывший учитель, заметив, что в шлаке попадаются книги, поднял одну, увидел 1777 год издания. Оказалось, упавшая крыша накрыла и спасла от огня тысячи книг Института мировой литературы, лежавших на хранении в ИНИОНе. Сотрудники библиотеки кинулись к месту находки, однако множество книг уже было сброшено с мусором к стенам института.

Так началась последняя, «пепельная» волонтёрская эпопея. «Наша задача состоит в том, чтобы после того, как строители закончат работу (в 18.00) и до того, как приедет бульдозер (утром), разобрать кучу и спасти все книги, какие можно. Приходите! Людей нужно много! – звала Зоя. – Работа грязная, так что лучше надевать одежду, которую не жалко. Приносите фонарики, садовые лопатки или совки, чтобы разгребать мусор!» Несколько недель добровольцы работали в пепле и шлаке. Тогда СМИ обвинили волонтёров в воровстве. И хотя полиция подтвердила, что задержанные при попытке продать книги ИНИОНа оказались наёмными грузчиками, добровольные помощники так и остались обмазанными грязью.

К маю эвакуация была закончена. Влажный книжный фонд (3,2 миллиона экземпляров) был отправлен в холодильные камеры, сухой – в складские помещения. Книги, спасённые из пепла, – на восстановление.

В годовщину пожара ИНИОН принимал и благодарил тех, кто помог ему в беде. и.о. директора Д. Ефременко рассказал собравшимся, как идёт восстановление книжного фонда. «Создаётся производственный комплекс по реставрации, консервации и оцифровке, – сообщил он. – Это пять вакуумных сублимационных камер, участки фумигационной обработки, автоматизированного учёта фондов, цех сканирования, стеллажи. Восстановление в основном планируется завершить в 2020 году».

К этому времени сотрудники надеются въехать в новое здание, построенное на месте прежнего, проектные работы начнутся уже в этом году. ФАНО выделяет институту 600 миллионов рублей на восстановительные работы. Ускоренным темпом оцифровываются книги, так как в будущем предполагается выдача пользователям их цифровых вариантов. Волонтёры и организации, помогавшие в беде, получают годовой доступ во все филиалы библиотеки.

Институт работает сейчас в нескольких местах: типография – в уцелевшей части старого корпуса, учёные и дирекция – на улице Кржижановского, абонемент и комплектование – на ул. Д. Ульянова, эвакуированный книжный фонд – в Люберцах. Вернулись с ВДНХ цветы-погорельцы, и сотрудники разобрали старых знакомых по зданиям и отделам.

Хотя оцифровка книжного фонда наращивается, живые, бумажные книги, газеты, журналы остаются главным богатством института. «Говорят, у вас, мол, нет теперь библиотеки. А библиотека – есть! – уверяют меня сотрудники отдела комплектования. – И не только в филиалах. Мы по-прежнему получаем книги, обрабатываем их, заносим в фонды. Да, читальных залов пока нет. Но работает абонемент!»

Однако остаются вопросы о будущем института. Останется ли система специализированных научных кабинетов, будет ли институт на новом месте содержать столько же книг, сколько до пожара? Не окажется ли планируемый «современный центр научной коммуникации» лишь символом бывшей гигантской гуманитарной библиотеки?

Плагиат как искусство

Плагиат как искусство

Общество / Человек / Нравы

Рокотов Валерий

Сцена из спектакля «Одесса 913»

Теги: плагиат , авторское право , законодательство

Недавно узнал, что стал классиком. Ровно четыре года мои герои вместе с героями Бабеля выходят на сцену Московского драматического театра имени М.Н. Ермоловой. Они веселят публику в шумной постановке «Одесса 913». Текст моей повести звучит вперемешку с текстом «Одесских рассказов». Публика и театральная общественность спектакль оценили. Постановка была удостоена премии «Звезда театрала».

Всё это безумно приятно. В конце спектакля актёры танцуют и кланяются. И у меня возник порыв – выйти на сцену, сбацать что-нибудь зажигательное и поклониться. Но я, увы, не заявлен в программе. На афише значится: «Автор – Исаак Бабель». А значит, мне на сцену – никак. Повяжут и сдадут в ментовку, как хулигана.

Остаётся браться за перо и прикалываться.

У моего театрального триумфа интересная предыстория. Моим дебютом стала книга о мошенниках и авантюристах, на которую сразу же набросились плагиаторы. Им очень понравилось брать из неё сюжеты и тащить в свои книги, фильмы и передачи. Отбиться от этой саранчи было нельзя, поскольку в те времена над законом смеялись.

Чашу терпения моего бездонного переполнило воровство в исполнении историка Льва Лурье и продюсера Александры Матвеевой. Они сделали фильм об Ольге фон Штейн, черпая из моей повести всё, что им было по вкусу. Я подал в суд и выиграл. Правда, толку от этого оказалось немного – производящая контора была оформлена на бомжа. Надеюсь, что творческие подельники хотя бы подняли бокал за этого бедолагу, который числился учредителем шестидесяти шести фирм.

Вскоре я переработал и переиздал свою книгу. На Первом канале по ней вполне легально сделали цикл. И после этого началось какое-то грандиозное пиршество. Украинский канал СТБ в фильме «Неопубликованные произведения Остапа Бендера», украинская компания «Медиа-солюшенс» в фильме «Мисс интеллектуальная афера – Ольга фон Штейн», московский сценарист Владислав Андреев в фильме «Прототипы. Осип Шор», московский писатель Владислав Щербак в книге «Самые известные русские мошенники. История России в аферах», рижский писатель Анатолий Гончаров в книге «Голые короли», смоленский драматург Дмитрий Монахов в либретто оперы «Шухер», автор журнала Woman On Top Валерия Мухоедова в статье «Цветы зла: блистательные авантюристки», автор журнал «Босс» Игорь Атаманенко в статье «Гибель за металл» радостно присвоили мои сюжеты или фрагменты текста. Наблюдать это было вдвойне тоскливо, поскольку поделки плагиаторов отличала потрясающая бездарность.

Громкая постановка «Одесса 913» придаёт плагиату столичный размах. Это шоу «для всех», созданное продюсером Леонидом Роберманом и его протеже, режиссёром Родионом Овчинниковым. Это сшитый из ярких лоскутов балаган, который лихо мчится с танцами, стрельбой, стенаниями про «жидов» и «кацапов», но иногда притормаживает и льёт в душу зрителя мутную тоску еврейского бытия. Он приятно вульгарен. Публика явно не считает себя пострадавшей.