Оазисы (СИ) - Александр Цзи

У Алана при словах Матиаса холодок пробежал вдоль хребта. Теория о том, что Рыцари Дебрей родом из Оазиса Зэн Секай, находит всё больше подтверждений: Рыцари дерутся, как синоби, одеваются так же и уничтожают Оазисы, взрывая Черную границу. Но почему дзёнин Исиро отрицает, что Рыцари могут быть Пилигримами?

Алан сжал челюсти. Вся надежда на Западного дзёнина…

Тварь появилась, как всегда, неожиданно.

Колодец, очевидно, прятался в высокой траве. Тварь вылетела из него с леденящим душу металлическим визгом и, словно гигантский многосуставчатый палец, согнулась в сторону Аико.

Куноити побежала к Черной границе, благополучно пересекла ее и снова повернулась лицом к монстру, который по-змеиному скользил к ней в колышущейся траве. Вероятно, Аико беспокоилась, что Тварь замешкается перед границей и не заметит разрыва.

— По местам! — крикнул Матиас.

Пилигримы, как было оговорено ранее, растянулись в линию, спиной к Восточному селению, лицом — к Западному. Ни в коем случае нельзя было допустить Тварь в селение Исиро. Тварь следовало гнать в Западное селение, а потом залечь в окрестностях, чтобы не быть убитыми синоби противников. Когда люди Восточного дзёнина дадут сигнал дымовой шашкой, что будет означать капитуляцию Рафу, Пилигримы постараются изгнать Тварь обратно через разрыв в Дебри.

Всё просто и в то же время безумно.

Вопреки ожиданиям Аико, Тварь не промедлила перед границей ни мгновения. Серо-стальной сегментированной тушей она скользнула по разрыву на территорию Оазиса, где ее встретили Пилигримы. Матиас, Димитрий и Тэн, громко вопя и размахивая оружием, погнали Тварь в нужном направлении, а Алан встал прямо перед разрывом, чтобы отрезать ей путь назад.

Пока всё идет как по маслу, восторженно подумал Алан, наблюдая, как Тварь помчалась к Западному селению. За ней трусцой побежали Пилигримы. Алан дернулся было вслед за ними, но его внимание привлекла Аико.

Солнце было готово вот-вот взойти, и при свете зари он мог разглядеть ее лицо, не скрытое маской. Она улыбалась.

— Хоросё… — сказала она с блаженным видом. Ее раскосые глаза закатились.

Алан прыгнул к ней и успел подхватить на руки. Аико потеряла сознание — то был результат воздействия эманации Твари.

— Эй, кто-нибудь! — крикнул Алан.

Никто из синоби не появился.

Алан не сумел нащупать пульс на белой шее Аико.

“Ну вот и первая жертва этого сумасшествия, — подумал он мрачно, положив ее на траву возле рисового поля, — неужели нигде в мире нельзя жить без глупых жертв?”

Глава 8. Западный дзёнин

— До сих пор поверить не могу, что план удался, — сказал Матиас тремя часами позже, сидя на трясущейся телеге, запряженной парой волов. — Такое ощущение, что какая-нибудь гадость еще даст о себе знать.

Матиас обливался пóтом, отчего его гладкая темная кожа блестела как отполированная, широкие ноздри раздувались от тяжелого дыхания. Такими же запыхавшимися выглядели и Тэн с Димитрием.

— Тварь мы выгнали и разрыв закрыли, — сказал Алан немного смущенно. Он единственный, кто не запыхался. Неудивительно: он оставался у Черной границы с Аико на руках всё то время, что остальные Пилигримы носились, как угорелые, за Тварью. Эта беготня длилась битых два часа, пока в воздух над Западным селением не взвилась дымовая шашка. Алан не имел права покидать пост, чтобы не дать другим Тварям проползти в Оазис, но менее виноватым себя от этого не чувствовал.

— Гадость вполне может и случиться, — прохрипел Димитрий, — если этот старый пердун Исиро откажется от своих слов. Мы и сделать-то ему ничего не сможем!

Тэн, утирая мокрое лицо широким рукавом халата, оптимистично проговорил:

— А я думать, что старый пердун держать слово.

Алан кивнул ему:

— Вот и я так думаю.

Но на душе кошки скребли. Дзёнин уже нарушил негласное правило гостеприимства по отношению к Пилигримам. Во всех Оазисах принято принимать Пилигримов как почетных гостей, всячески ухаживать и не оставлять без внимания. За пока еще недолгую карьеру Алан никогда не сталкивался с подобным обхождением. Если старик нарушил это правило, то нарушить собственное слово для него, в сущности, не проблема. Хотя где-то глубоко в подсознании Алан был уверен, как и Тэн, что Исиро их не обманет. Этот фанатик не боится смерти, но честь кое-что для него значит.

Повозка, на которой везли победителей Западного дзёнина, никак не походила на триумфальные колесницы, на которых возвращались с локальных войн правители Оазиса под названием Ромул. Ею правил флегматичный юноша в потрепанной одежде земледельца и соломенной широкополой шляпе. На самом деле это был синоби под прикрытием. Алан порадовался про себя, что суровые воины догадались навалить на повозку мягкого и пахучего сена, иначе на ухабах Пилигримы отбили бы себе все кости.

После бессонной ночи у Алана слипались глаза, да и его друзья то и дело громогласно зевали. Желание упасть и уснуть мертвым сном подавлялось нарастающим чувством голода и тряской повозки. К счастью, вскоре они подъехали к двухэтажному зданию в центре Восточного селения, где Пилигримам пришлось пережить не самые приятные в жизни приключения.

День уже был в разгаре. По яркому небу плыли кучевые облачка, но ни малейшего ветра не ощущалось, солнце палило, и начиналась нешуточная жара.

Вокруг здания выстроились синоби в черном, но без масок. Скуластые и раскосые лица были непроницаемы. На длинном флагштоке перед зданием повис флаг темно-синего цвета с непонятным кроваво-красным иероглифом, выглядевшим так, будто его нарисовали несколькими ударами меча.

Что-то подсказывало Алану, что весь прошлый год этот флаг красовался перед “домом советов” в Западном селении.

Охая и крякая, Пилигримы слезли с повозки. К ним подошел один из синоби, совсем еще юноша, с перышками редких усиков на верхней губе, круглолицый и прыщавый.

— Увазяемые Пиригримы, просю за мной, — проговорил он.

Вслед за проводником Пилигримы вошли в темный и прохладный коридор. На сей раз он не пустовал: справа и слева вдоль него застыли воины в черном с выглядывающими из-за плеч рукоятками мечей.

Юный проводник абсолютно беззвучно прошел по коридору, затем по лестнице поднялся на второй этаж. Остановился возле двери в комнату, в которой Алан при первом посещении обнаружил только стол с письменными принадлежностями. А за дверью напротив Димитрий наткнулся на повешенного человека и ящик с золотыми монетами…

Согнувшись в три погибели, юноша отодвинул в сторону дверь и жестом пригласил Пилигримов войти.

Стол стоял на прежнем месте. Никуда не делись и письменные принадлежности: чистый пергамент, похожая на квадратное корытце чернильница и аккуратные кисти.

Исиро сидел с поджатыми под себя ногами лицом к двери. Он зачем-то обмотал голову белой матерчатой полосой.