Соучастие в убийстве - Джуда Уотен

— Покажите мне эту инструкцию, мистер Фентон-Лобби, — высокомерно сказал Филдс.

Однако знаменитый адвокат не имел при себе инструкции.

— Боюсь, что оставил свой экземпляр в конторе, — сказал он. — Может быть, вы разрешите мне взглянуть на ваш, мистер Филдс?

— У меня нет при себе инструкции, — ответил старший инспектор. — И не знаю, где она, — резко добавил он, твердо решив не оказывать услуг Фентону-Лобби. Он давно взял себе за правило не помогать защитникам.

Мистер Фентон-Лобби взглянул на Браммела.

— Уверен, что у вас эта инструкция при себе, инспектор, — сказал он не без иронии.

— Ошибаетесь, мистер Фентон-Лобби, — ответил Браммел. — Она мне ни к чему. Только помеха в нашей игре, — он усмехнулся. — В этом мы похожи на вас, юристов: к чему нам таскать с собой законы!

Мистер Фентон-Лобби вежливо улыбнулся.

— Ну что ж, не беда, джентльмены, — сказал он. — Уверен, что комиссар позволит мне заглянуть в его экземпляр, — добавил он учтиво.

Он первым вошел в управление и направился к лифту, чтобы подняться к комиссару, а Филдс, Браммел и один из младших сыщиков повели Фогга в подвальный этаж. Комната для допросов напоминала длинную, узкую камеру. Высоко в стене, так, что рукой не достать, светлело забранное решеткой крошечное оконце. Фогг мог бы увидеть в нем несколько звездочек, если бы взглянул вверх. Но он не поднимал глаз. Филдс велел ему сесть за стол и объяснить записи в гроссбухе.

— Попробуйте наконец придумать что-нибудь правдоподобное, Фогг, — сказал он с издевкой.

Но Фогга не так-то легко было вывести из себя. Он тянул время, медленно проглядывая первую страницу. Она была разграфлена на три колонки. В первой стояли различные буквы, во второй — номера и в третьей — суммы денег, например: А… 2… 17-7-4.

Фогг объяснил, что буквы обозначают фамилию лица, продавшего данную вещь, номер — магазин, где она была куплена, а в третьей колонке значится выплаченная за нее сумма.

— Вы говорите, что ваш главный управляющий прислал вам эти гроссбухи. Но что же вы можете в них понять, если вы сами не покупали?

— Сейчас объясню, старший инспектор, — ответил Фогг. — Дело обстоит так: каждую неделю я получаю из моих шести магазинов подробный отчет. Там записаны фамилии всех, кто продавал драгоценности. А когда записи переносятся в эти гроссбухи, вместо фамилий ставятся только буквы — для экономии времени. Мы имеем дело всего лишь с несколькими крупными дельцами, которые продают нам товар постоянно. Поэтому в книгах преобладают буквы, обозначающие этих дельцов, если не считать некоторых случайных покупок. Фамилии наших постоянных поставщиков я помню. Ключ у меня в голове. Вот когда на помощь приходит память. Много умнейших людей изумлялись моей памяти. Мне не надо проходить курс пельманизма.[6] Памяти я во многом обязан моим успехом. Конечно, без моей крошки…

Филдс в бешенстве прервал его.

— Продолжайте, у кого была сделана первая покупка? — спросил он, повысив голос.

Фогг снова опустил глаза на гроссбух. Он не видел первой записи — ее закрывал толстый указательный палец старшего инспектора. Фогг подождал, пока Филдс убрал руку. Затем он прочитал: «Б, 3, 5–2». Буква «Б» обозначает Дженкинса — нашего поставщика. Он не из крупных. Цифра 3 обозначает мой магазин на набережной. Управляющим там Том Миллер. Пять фунтов и два шиллинга — это он уплатил за вещь.

— Дальше…

— Теперь буква «Г». 5 — это мой магазин в центре. Самый большой. Вы проходили мимо него тысячу раз. В этом городе, да и во всей Австралии, равных ему нет. Да, 72 — это семьдесят два фунта.

— Вы не сказали нам, кого обозначает буква «Г»? Не сказали по каким-то особым соображениям?

— Да, не сказал? — Фогг умолк, словно ему трудно было выговорить имя.

Многозначительное молчание, подумал Филдс, обмениваясь понимающим взглядом с Браммелом.

— Хм, кто же это? — пробормотал Фогг. — Ах да, вспомнил. — Он обернулся и посмотрел на Филдса. — Это Норман Сим. У него как будто довольно крупная фирма. Я не очень хорошо его знаю, но он продает нам первоклассный товар и довольно много. Да, сэр. В большом магазине мы покупаем хороший товар. И цены мы даем тоже хорошие. Управляющим там Стэн Данн. Он же мой главный управляющий. Большой специалист. Был аукционистом на торгах драгоценностей.

Филдс вдруг вытащил из своего кармана ожерелье и кольца, взятые им с лотка, где у Фогга были отложены сомнительные покупки.

— А эти вещи вписаны в книгу? — спросил Филдс.

— Ах, моя бедная память! — сказал Фогг, листая страницы гроссбуха. — Если не ошибаюсь, они были куплены недавно. — Он стал водить пальцем по последней странице. — Вот они. За ожерелье он получил ровно сотню, за кольца — еще одну. Можете посмотреть, кто нам их продал. Снова Норман Сим. Купил эти вещи Стэн. Можете проверить.

Никаких Симов и Стэнов Филдс не видел. Он только видел, что вся эта книга — отлично разработанная система для обмана полиции. Гроссбухи были просто смехотворны.

— Какие еще сомнительные вещи продал вам этот Сим, мистер Фогг? — спросил он.

— Я показал вам все, что у меня было дома, — сказал Фогг. — Только эти вы опознали как украденные. Никаких других сомнительных вещей Сим нам не продавал.

Филдс пристально смотрел на него — он окончательно убедился в том, что Фогг болтун и негодяй. Положил украденные вещи в лоток только для того, чтобы спасти всю остальную добычу, и походя выдал Сима, да еще притворяется, что не собирался этого делать. То, к чему Филдс так нетерпеливо стремился — установить личность похитителя драгоценностей, — не вызвало в нем сейчас никаких эмоций. В другое время его взволновало бы это открытие, но острая неприязнь к Фоггу подавила в нем все другие чувства. Он мог бы вполне удовлетвориться сведениями, полученными от Фогга, но уже не мог остановиться: Фогга он тоже призовет к ответу, он уверен, что знаменитый ювелир ничем не лучше вора и убийцы.

— Между прочим, Фогг, почему ваш управляющий заподозрил, что эти вещи — краденые?

— Так сразу я не могу вам на это ответить, старший инспектор, — кротко ответил Фогг.

— Вы только что хвастались отличной памятью, а тут она вам вдруг изменила. Как же так?

— Даже самые умные люди иногда забывают какие-то мелочи, — обиженно сказал Фогг. — Разве вы сами никогда ничего не забываете, старший инспектор?

— Отвечать полагается вам, а не мне, — отрезал Филдс и свирепо кашлянул. — Надеюсь, в ваших магазинах есть подробные записи о всех покупках?

— Думаю, что да.

— Вы не уверены? — угрожающе спросил Филдс. — Но дома вы сказали нам, что каждую неделю получаете подробные отчеты.

— Да это так. Регистрационные книги хранятся в магазинах.

— Сегодня вечером я заберу их, — сказал Филдс. — И недельные отчеты тоже.

— Они должны быть там, если только их кто-нибудь не похитил за то время, что я беседую с вами.

— Вы это серьезно, Фогг?.. Может быть, нам лучше сейчас же доставить сюда мистера Данна, — Филдс повернулся к Браммелу.

— Стэна нет в городе. Он уехал в другой штат, — сказал Фогг.

— Когда?

— Вчера.

— Вы не просили жену позвонить ему и сказать, чтобы он исчез?

— О нет, мистер Филдс. Я бы никогда не стал просить крошку о таких вещах. Она никакого отношения к делам не имеет.

— Где же сейчас мистер Данн?

— Право, не могу сказать.

Филдс вдруг стукнул кулаком по столу.

— Вы лжете, Фогг! — закричал он.

— Нет, я не лгу, — возмущенно и горячо ответил Фогг. — Могу поклясться на Библии, я говорю правду. Да будет мне свидетелем господь бог.

Филдс глядел на него с отвращением.

— Вы врете с того самого момента, как мы вас увидели. Вы безнравственный и беспринципный человек, Фогг. Но теперь вам не выпутаться.

На этот раз Фогг ничего не сказал. С виду он был спокоен, но оглянулся вокруг, словно ждал кого-то или чего-то.

— Я доставлю сюда всех ваших управляющих, — сказал Филдс. — Я переверну вверх дном все ваши магазины…

Зазвонил телефон. Филдс раздраженно поднял трубку. Лицо его помрачнело, когда он услышал голос комиссара, который только что видел мистера Фентона-Лобби. Правда ли то, что ему рассказал Фентон-Лобби? Комиссар говорил и говорил, поминутно обрывая Филдса. Даже если мистер Фогг и купил краденые вещи, он не виноват — он же ничего не подозревал, говорил комиссар. Мистер Фогг не из тех людей, которых допрашивают в полиции; это всеми уважаемый человек, любитель спорта… Комиссар, который должен был вот-вот уйти в отставку, явно начинает страдать старческой болтливостью. «Сказать бы этому старикану, чтобы он заткнулся», — подумал Филдс.

— Лучше вам немедленно подняться ко мне, старший инспектор Филдс, — заключил комиссар неожиданно твердым тоном.

— Слушаюсь, сэр, — с трудом выговорил Филдс.