Нижинский - Вацлав Нижинский

потому что надеялся заработать много больше, чем я ему даю. Я знаю, что он проиграет мой процесс, ибо маркиза Рипон, мой друг, умерла. Я знаю, что он надеялся на протекцию у маркизы Рипон. Маркиза Рипон не хотела ему помогать, ибо он есть еврей. Я люблю евреев, а поэтому мне было все равно. Я знаю, что он может выиграть процесс, если я ему дам возможность заработать. Я не могу ему платить тех денег, которые ему нужны. Я знаю, что Педеревский человек деловой и он понимает дела. Я ничего не понимаю в делах, а поэтому боюсь доверять мои дела сэру Луису. Я его люблю, но я ему не доверяю, ибо я заметил, что он тянет процесс. Я понимаю достаточно, чтобы понять его уловку. Я не боюсь проиграть процесс, ибо знаю, что я прав. Я не боюсь, что меня не впустят в Англию, ибо я проиграл процесс и не заплатил. Я не могу платить процесс, который я не должен. Я должен тогда, когда я не прав. Я знаю, что многие скажут, что все правы по-своему. Я скажу, что нет, ибо тот прав, кто чувствует, а не понимает. Я чувствую, что я прав, выиграв процесс у Дягилева, а поэтому не хочу пользоваться моими правами. Я не хочу денег от Дягилева, которые я не заработал. Батт хочет меня заставить платить неустойку, когда я ему дал работу, которая мне стоила жизни. Есть доктор английский, который может засвидетельствовать. Моя жена есть тоже свидетель. Она по правам не имеет никаких прав быть свидетелем, но я буду судиться так, что моя жена будет иметь все права. Я знаю, что Бог мне поможет.

Я не могу писать очень скоро, ибо эта вставочкаскверная.Я не хочу умирать, а поэтому пойду гулять.Я люблю говорить в рифму, ибо я есть рифма.

Я пошел гулять, но я не видел знакомых. Я знаю, что Богу нужно. Я не могу писать хорошо. Моя рука не пишет. Бог не хочет, чтобы я нажимал. Я не буду нажимать, ибо моя рука не может писать. Моя рука устала. Я хочу писать глупости. Я знаю, что моя жена глупа, а поэтому буду писать глупости. Я не могу больше писать, ибо у меня рука не пишет. Я не могу писать, ибо я хочу, чтобы мне дали воды. Горничная Луиза не чувствует меня, ибо думает, что я плакал из-за Тэссы. Я люблю Тэссу, но я плакал не из-за нее. Я хотел плакать не потому, что я плакун. Я не плакун. Я человек очень большой воли. Я не плачу часто, но у меня чувство не выдерживает тяжести. Я люблю Ллойд-Жорджа. Я купил журнал «L’Illustration», Французский журнал, в котором фотографии Вильсона. Вильсон изображен выходящим из заседания. Он одет очень хорошо. В цилиндре и в жакете. Вильсон очень плохо вышел на фотографии, а Ллойд- Жордж очень хорошо. На первых страницах показаны заседания. Я видел мельком фотографии, а поэтому пойду их смотреть.

Журнал большой. В нем ничего нет, кроме глупостей. Этот журнал служит для богатого класса. Богатый класс любит Ллойд-Жорджа. Вильсона не любят, ибо его лицо скучное. Вильсон скучает на фотографии. Ллойд-Жордж блаженствует. Ллойд-Жордж притворяется веселым. Вильсон не притворяется скучным. Я заметил страницу первую в «L’Illustration», где показан портрет Вильсона. Этот портрет зарисовал Lucien Tonas. Рисовальщик англичанин. Ллойд-Жордж имеет рисовальщиков, которые все делают, что он хочет. Они зарисовали лицо Вильсона прямым и с натянутыми жилами. Рука его прямая. Ллойд-Жордж хочет дать понять, что Вильсон скучен. Я понимаю Вильсона хорошо, а поэтому этот портрет мне объяснил всю политическую интригу Ллойд-Жорджа. Я люблю Вильсона, а' поэтому не хочу ему зла. Я хочу, чтобы он жил, ибо он человек свободной мысли, а не мысли с натянутыми жилами на лбу. У Ллойд-Жорджев много жил на лбу, ибо они не умеют рисовать. Они показали ошибку. Два англичанина сзади Вильсона сговариваются вместо того, чтобы слушать речь Вильсона. Я понял цель Ллойд-Жорджа. Ллойд-Жордж хочет показать, что речь Вильсона скучна. Клемансо показан как человек не важный и которому скучно. На переднем плане один политический деятель, который не слушает Вильсона. У колонны военный человек с усами, который не то зевает, не то смеется. С другой стороны то же военное лицо с усами вздернутыми, у которого лицо улыбающееся. Напротив Клемансо сидит человек, у которого вид засыпающий. Общее впечатление, что речь Вильсона скучна. На первой странице «L’Illustration» 1919 года 25 января суббота показано то, что должно быть важно. Я понял из этой фотографии скучное впечатление. Я понял цель Ллойд-Жорджа. Цель Ллойд-Жорджа такая, чтобы вильсоновщину не слушали. Вильсоновщину надо слушать, ибо в ней есть смысл. В Ллойд-жорджевской речи много глупостей. Я не люблю речь глупую. Я не хочу глупые речи. Я люблю Ллойд-Жорджа, ибо он умен. Я не люблю его, ибо он глуп. Глуп он потому, что у него нет хороших чувств. Ллойд-Жордж хочет смерти Вильсона. Вильсоновщина не хочет смерти ллойд-жорджев. Клемансо почувствовал ллойд-жорджевскую политическую интригу, ибо притворился ллойд-жорджем, а поэтому его хотели застрелить. Меня Ллойд-Жордж тоже захочет застрелить, ибо я его не люблю. На одной из страниц этого номера Иллюстрации показан портрет Ллойд-Жорджа. Впереди него стоит лакей, вытянувшись. Этот лакей полон медалей. Лакей получает эти медали от Ллойд-Жорджа, ибо исполняет его приказания. Ллойд-Жордж стоит позади и приготовил движение, которое смешит всех. Ллойд- Жордж всегда прибегает к этой уловке. Ллойд-Жордж смешон. Это верно, но его усмешка злая. Усмешка Ллойд-Жорджа напоминает улыбки Дягилева. Я знаю улыбки Дягилева. Все улыбки Дягилева сделанные. Моя маленькая научилась улыбаться, как Дягилев. Я ее научил, ибо я хочу, чтобы она раз улыбнулась Дягилеву, когда он будет у меня. Я не хочу ничего говорить моей жене, ибо она испугается, если узнает мои затеи. Я ей скажу тогда, когда все узнают. Я ей говорю, что все, что пишу, есть мои мемуары. Я не хочу писать моих мемуаров. Я пишу все, что было, и все, что есть. Я есть, а не то, что было. Ллойд-Жордж было, а не есть. Вильсон есть, а поэтому его надо слушаться.

Я не хочу говорить про портрет на другой странице, где показан Вильсон, ибо фотограф был англичанин.

Фотография Вильсона натянутая. У него цилиндр и длинное пальто. Он застегивается. Ллойд-Жордж нарочно расстегнул свое пальто, чтобы показать, что он другой. У ллойд-жорджев много котелков, у вильсоновщины много цилиндров. Я люблю котелки и цилиндры. Я не люблю шляпы для шляп. Я люблю шляпу по тому, что под шляпой. У Вильсона шляпа богатая, и у него в голове богато. У ллойд-жорджев шляпы бедные, и в голове бедно. Я знаю, что Ллойд-Жордж меня поймет. Я знаю, что он будет притворяться, что все, что я написал, есть глупость, или еще хуже, скажет, что все, что я пишу, есть истина и в то же время будет улыбаться злой знакомой улыбкой. Я убежден, что Вильсон загрустит после прочтенного не потому, что я хорошо пишу о нем. Вильсон меня полюбит, ибо он знает мои идеи. Вильсон будет со мною, ибо он чувствует. Клемансо не боится Ллойд-Жорджа и своих зачинщиков, а поэтому будет со мною.