Женские штучки, или Мир наизнанку - Галина Куликова

– Приятно иметь дело с профессионалами, – говорил между тем фотограф, предлагая Ратникову шампанское. – На профессионалах держится мир, и они должны уважать друг друга.

Ратников заверил, что он тоже уважает Соколова как профессионала. При этом попытался отобрать у Лизы бутылку бананового ликера, который она вдумчиво нюхала, отвинтив пробку. Из этой затеи ничего не вышло, потому что Лиза треснула его по руке, и он был вынужден рассмеяться. Хотя на самом деле ему хотелось свернуть ее глупую шею.

Знай Лиза его мысли, она возмутилась бы. Ведь то, что она сегодня вечером напилась, было целиком на совести Ратникова и Сухарева. На их общей совести! Перед тем как отправить Лизу на задание, они оба внезапно решили сделать ход конем – предложить ей себя в качестве бойфрендов. То ни одного приличного бойфренда, а то целых два! Надо заметить, что потенциальные бойфренды вели себя как плохие актеры, разыгрывающие сценку под названием «Это моя добыча!».

Сначала Лиза почувствовала себя королевой, из-за которой сражаются два рыцаря. Однако рыцари не говорили высоких слов и не скакали на лошадях, а только искрили, как высоковольтные провода. Через некоторое время королева осознала, что гораздо больше она похожа на курицу, ставшую причиной битвы двух петухов. Оба распушали хвост и ходили вокруг нее, загребая лапой землю.

Взбудораженная и немного сердитая, она отправилась в ресторан, решив, что может позволить себе немного выпить в компании Неверовой и Соколова. Просто для того, чтобы расслабиться и посмотреть на ситуацию со стороны. Однако после первого же бокала шампанского собственные сердечные переживания стали казаться ей гораздо более важным делом, чем разоблачение преступников. Отдавшись непростым размышлениям о своем будущем, Лиза принялась за банановый ликер.

Если завязать роман с Ратниковым, она навсегда убьет чувство Артема, который нравится ей гораздо больше. Но отказать шефу?! Может она отказать шефу или нет? Если она секретарша, но мечтает о перспективах, то – нет. А если она женщина, которой дороже любовь, а не карьера, то – да. Лиза поняла, что запуталась, поэтому выпила еще немного ликера. После чего через плечо посмотрела на Сухарева. Сухарев не сводил с нее глаз, и Лиза порозовела от удовольствия. Но тут появился Ратников и тоже стал смотреть на нее очень пристально. Потом он вдруг изо всех сил наступил ей на ногу, и она вспомнила, что должна была лишь притвориться пьяной. Для того чтобы притупить бдительность преступников.

Лиза попыталась собраться. Для этого она села ровно и сложила руки перед собой. От напряжения ее губы вытянулись трубочкой, а глаза сами собой сошлись на кончике носа. В таком положении она и замерла, пытаясь придумать, как достовернее всего изобразить пьяную женщину.

– Лиза, ты что, пьяна? – неожиданно спросил Ратников, притронувшись к ее локтю. По лицу было трудно понять, какие чувства обуревали его в настоящий момент.

Тут в голове у Лизы начали с натугой вращаться несколько металлических шестеренок, грозя разорвать ее черепушку. Она честно пыталась сообразить, что следует ответить на этот вопрос. Если она скажет «нет», все подумают, что она шутит. А если скажет «да», получится, что она не справилась с заданием. Разрешить эту дилемму она не смогла, поэтому просто воскликнула:

– Эх! А не съесть ли мне мороженого?! Официант! Пять шариков в одну вазочку!

– И можно без хлеба, – мрачно добавил Ратников, когда невозмутимый официант возник возле его локтя.

Неверова и Соколов добродушно улыбались, чокаясь бокалами, и пили за новых друзей.

Лиза вытряхивала из бутылки последние густые и сладкие капли ликера.

– Можно же девочке иногда и отдохнуть, – пыталась смягчить гостя добрая Нина Николаевна. – Она трудится, как пчелка.

– Интересно, а пчелы пьют ликер? – спросила Лиза. – Если пьют, у них должен получаться пьяный мед.

Когда официант принес мороженое, она схватила ложку, занесла ее над вазой и застыла в этой позе на целую минуту.

– Лиза, о чем ты задумалась? – спросил Ратников ласковым, как ему казалось, голосом.

– О том, что нет в жизни счастья, – громко ответила та и уронила на пол льняную салфетку.

Валерий рванулся было за ней, но Лиза не позволила.

– Нет, я сама, – грозно сказала она. – Если уж ты растяпа, твое место – под столом.

Она нырнула под скатерть, ничуть не заботясь, что лучшая, самая круглая, часть ее тела осталась снаружи. Зрелище было завораживающим, учитывая, что под столом Лиза совершала некие телодвижения.

– Дорогая, – шепнул Ратников, тоже засовывая голову под скатерть. – На тебя смотрят.

– Па-а-шли они все!

– Люди видят твой зад.

– И что же мне с ним сделать?! – вознегодовала Лиза. – Оторвать или скрутить жгутиком?!

– Лиза, ты, оказывается, не умеешь пить!

– Кто не умеет? Я не умею?! Да я уже выпила больше, чем гусарский полк.

Не в силах добраться до проклятой салфетки, Лиза встала на четвереньки и отправилась под стол наподобие собаки, охотящейся за подачкой. Под столом было тепло, уютно и пахло ковром, побывавшим в чистке. Слева стояли ножки Нины Николаевны, обутые в лаковые туфли. Справа постукивали носами по полу штиблеты Ратникова. А прямо перед ее носом болтался один ботинок Глеба Соколова. Дело в том, что Соколов сидел, слегка отодвинувшись от стола и закинув ногу на ногу. Лиза сосредоточила взгляд на этой болтающейся в воздухе ноге и икнула от неожиданности.

На подошве ботинка фотографа выстроились в линию три ежика. Три ежика, идущие друг за другом! «Не может быть, чтобы это были те самые ботинки, – подумала Лиза. – Или может?»

Она вылезла из-под стола и, поглядев прямо на Соколова, удивленно заявила:

– Ваши ботинки похожи на те, что были на убийце. Или это они самые и есть?

Глеб поперхнулся и мучительно закашлялся, стараясь поверх платка, которым он прикрывал рот, разглядеть выражение Лизиного лица.

– О чем это вы толкуете? – пришла на помощь своему кавалеру Неверова. Ее тон был подчеркнуто легкомысленным.

– Об убийстве вашего мужа я толкую, – честно ответила Лиза. – Получается, что это Глеб его убил. Вот ведь какая фигня.

– Ну что вы такое несете? – в глазах прелестной Нины Николаевны сверкнули искры злости. – Правильно сказал Валерий, пить вы совсем не умеете.

– Когда Глеб подкрадывался к вашему мужу, ботинки оставляли следы на грядках. Слушай, Валера, – обратилась Лиза к своему боссу, – этого типа надо срочно разуть и сдать обувь на экспертизу.

– Вы что себе позволяете? – повысил голос прокашлявшийся наконец Соколов. Глаза его выпучились, словно у жабы.

– Чего он орет? – спросила Лиза у Неверовой. – Сам виноват и орет. Надо же, какой смелый – решил даже не уничтожать улики. С ума сойти, какие ботиночки носит! Пожалел, наверное, выбросить. Они что, такие удобные? Никак с ними не расстаться?

– Лиза, уймись, мы все-таки в ресторане, а не в следственном изоляторе, – вполголоса сказал Ратников. – Довольно.

– А чего они? – обиженно повернулась к нему грозная помощница. – Я правду говорю. Мы их разоблачили? Разоблачили. Поэтому я не желаю тут с ними сидеть и делать вид, что они ужасно милые. Вы, Нина Николаевна, думали, я дура? Думали, обманули меня. Как бы не так! Я сразу вас раскусила – эти наивные глазки, ах, ах, ах!

В настоящий момент глазки у Нины Николаевны вовсе не были наивными. Они были бешеными. Ратников замер и, кажется, вовсе перестал дышать. Только взгляд переводил с Лизы на Неверову, затем на Соколова и обратно.

– Куда фотографии дели, Нина Николаевна? – ехидно продолжала наступать Лиза, наклоняясь через стол к Неверовой. – В гараже спрятали? Наверняка! Вряд ли вы их сожгли. Думали, потом снова по стенам развесите. Это же вас снимали в разных видах. А вы наверняка обожаете собой любоваться, да?

Фотографии, которые Неверова в срочном порядке заменила журнальными репродукциями, она и в самом деле спрятала в гараже. Не разоблачать же свое давнее знакомство со «случайно» встретившимся ей на дороге Соколовым. После того как Ратников, никак не прокомментировавший Лизиных выпадов, все-таки увел ее из ресторана, парочка, справившись с шоком, кинулась заметать следы. Неверова помчалась в гараж, а Соколов – домой, переобуваться. «Я думал, – позже признался он, – что самый лучший способ спрятать эти ботинки – продолжать их носить».

На следующее утро голова Лизы напоминала пустую гулкую комнату. Она с трудом припоминала вчерашний вечер. Кажется, в ресторане приключилось нечто скандальное. С трудом подняв веки, Лиза догадалась, что находится не дома. Поводив глазами по сторонам, она почти сразу опознала интерьер гостиной Димы Скороходова. Лиза застонала, и хозяин дома тут же появился в комнате с кривой улыбочкой на лице.