Солнце заходит в Дономаге - Илья Варшавский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Председатель. Слово предоставляется доктору философии, заслуженному автомату класса «А», высокочтимому НА-54-26.
НА-54-26. Мне хотелось бы подойти к обсуждающейся проблеме с несколько иных позиций, чем это было сделано в предыдущих выступлениях.
Прежде всего, требуется определить само понятие жизни. По нашим представлениям, оно складывается из следующих элементов:
а) наличия устройств, превращающих солнечный свет в электрическую энергию, являющуюся основой моторной деятельности организма и протекающих в нем мыслительных процессов;
б) способности конструирования себе подобных и передачи им накопленного опыта.
Может ли органическая материя удовлетворять этим условиям?
Мы знаем, что на базе углеводородных соединений нельзя создать фотоэлементы, преобразующие излучение в электрическую энергию.
Поддержание энергетического баланса за счет реакций окисления возможно только в жидкой среде, так как в контакте с газообразным кислородом органические существа немедленно бы сгорели. Нам удается получать жидкости только в лабораторных условиях. Можно, конечно, пофантазировать и представить себе гипотетический мир, в котором вещество находится в жидкой фазе и содержит все необходимое для жизнедеятельности органических существ. Что же произойдет в этом случае?
Бесконтрольное размножение в геометрической прогрессии путем деления очень быстро исчерпает все жизненные ресурсы среды, и размножающаяся материя сама себя лишит того, что служит предпосылкой для ее существования.
Вывод напрашивается сам собой: предположение о существовании в природе углеводородных форм жизни не выдерживает критики.
Председатель. Есть еще желающие высказаться? Вы хотите? Ваш индекс и звание? Отлично! Слово предоставляется аспиранту Института Истории Планеты, автомату класса «В», полупочтенному ЮВ-9611-7442.
ЮВ-9611-7442. Я, так сказать, мало компетентен и вообще не берусь утверждать, но мне кажется, в общем, что, может быть, изображения странных существ, попадающихся в раскопках древних поселений эры примитивных машин, считающихся плодом творчества первобытных автоматов… не были ли они, на самом деле, памятниками культуры органических пришельцев из космоса, подчинивших себе в ту далекую эпоху наших предков. (Веселый скрип в зале, переходящий в оглушительный скрежет.) Я еще думал, что, может быть, конический спутник нашей планеты, так сказать, дело их рук. (Шум в зале, крики: «регламент!») Простите, я, конечно… так сказать… не предполагал, вообще… (Садится на место.)
Председатель. Разрешите подвести итоги нашей дискуссии. По-видимому, сегодня нет ни каких оснований считать реальным существование в природе органических форм жизни на базе углеводородных соединений. Что же касается технического применения парадокса, обнаруженного нашим коллегой, то, как мне кажется, попытки использовать его в новых счетно-решающих приборах могут заслуживать внимания, хотя на пути реализации этой идеи стоит очень много чисто инженерных трудностей.
Игра
Бог с отвращением понюхал надушенный серой конверт и протянул его архангелу Михаилу.
— Читай!
Сатана был изысканно вежлив, как всегда:
«Уважаемый господин Саваоф!
Думаю, что не погрешу против истины, если напомню вам, что применение силы никогда не считалось признаком мудрости.
Откровенно говоря, я с глубоким сожалением вспоминаю безобразную сцену, разыгравшуюся у врат рая.
Вечная борьба между добром и злом не должна решаться преимуществом огненного меча архангела Михаила над кочергой Вельзевула или наоборот. Это скорее соревнование интеллектов, чем методов убеждения.
Ни славословия праведников, ни богохульство грешников — увы! — также ничего не дадут в этом споре. Умственное превосходство доказывается делами, а не визгом клевретов.
Поэтому я позволю себе предложить вам несколько необычный поединок: не сыграть ли нам в чет-нечет? Выигравшему предоставляется право один раз по своему усмотрению изменить что-либо в подвластном нам мире. Игра начинается в условиях, при которых обеим сторонам обеспечены равные возможности, то есть с хаоса, и продолжается вечно.
„Расчет на удачу!“ — скажете вы.
„Удачу приносит расчет“, — отвечу я.
Не имея возможности лично принять участие в игре, дабы не вводить во искушение ангелов, посылаю вам электронно-счетную машину, которая будет делать все ходы за меня. Правила игры и инструкцию по обслуживанию машины прилагаю.
Итак, если у вас нет возражений, прошу вновь ввергнуть вселенную в хаос и сделать первый ход.
Примите, господин Всевышний, мои уверения в неизменном уважении Сатана, князь тьмы».
Саваоф почесал затылок.
— Хитер Сатана, но глуп, — сказал он архангелам, обступившим трон. — Захотел какую-то машину противопоставить мудрости господней! Давно пора проучить Лукавого. Тащи, Гавриил, сюда машину и прочитай инструкцию.
Правила игры оказались элементарно простыми. Бог должен был задумать число, а машина отгадать четное оно или нечетное.
— Ну что ж, начнем, — сказал бог, потирая руки. — Да будет хаос!
Оглушительный гром пронесся над вселенной. Потухли звезды, рассыпалась в прах твердь планет, превратились в ничто звери и люди.
— Отгадывай!
— Чет!
— Не угадала, не угадала! — возликовали ангелы.
— Не угадала, — подтвердил Саваоф. — Мой выигрыш. Да будет свет!
Яркий свет пронзил кромешную тьму.
— Отгадывай!
— Нечет!
— Опять не угадала! Да взойдут планеты на круги свои!
— Чет!
— Это тебе повезло, Нечистый!
Бах!! Рой метеоритов помчался по орбите взорвавшегося Фаэтона.
— Чет!
— Не угадала!
Миллиарды миров объединились в галактики.
— Чет!
Тучи галактик ринулись прочь от божьего трона.
— Нечет!
— Проиграл, проиграл, Лукавый! Не удастся тебе угнать галактики ко всем чертям. Сейчас мы ограничим скорость во вселенной. Ничто не будет двигаться быстрее божьего света.
— Чет!
— Нечет!
— Нечет!
— Чет!
Миллиарды лет идет игра, а Сатана все еще в проигрыше. Не может машина осилить премудрость господню.
— Нечет!
— Нечет!
— Нечет!
— Чет!
Все время меняет Саваоф тактику игры. Не угнаться за ним Лукавому.
Вспыхивают и гаснут звезды, сталкиваются миры, но общий счет в пользу Бога.
— Чет!
— Нечет!
— Чет!
— Чет!
— Чет!
В кипящих океанах появляются цепочки нуклеиновых кислот.
— Нечет!
— В оболочку их, в оболочку! — ликует Сатана. — Не живое и не мертвое — эти шарики нам еще пригодятся!
— Чет!
— Нечет!
— Нечет!
Возникают и гибнут цивилизации.
— Чет!
— Чет!
— Чет!
С каждым столетием увеличивается счет Сатаны. Тщетно архангелы пытаются помочь Саваофу найти верную систему игры: машина уже давно проанализировала все варианты.
— Нечет!
Полчища Чингис-хана предают огню селения и нивы.
— Чет!
Рыжее облако газа движется на окопы, опутанные ржавой проволокой.
— Чет!
Зажимают ангелы носы от смрада, поднимающегося из труб крематориев.
— Нечет!
Свет ярче тысячи солнц освещает райские кущи. Вздымаются вверх грибы атомных взрывов.
— Нечет!
— Ну его в болото! — говорит Бог, вставая с трона. — Кончаю игру, иначе они потеряют веру в разум божий!
Выстрел
— Я ничего не понимаю в ваших тензорах, — сказал Скептиалов, — но уверен, что все эти математические выкрутасы придуманы специально для того, чтобы запутать человека, желающего руководствоваться здравым смыслом. Никакой отрицательной вероятности не существует, а время всегда течет в одном направлении.
Мозгачев нахмурился. Бесплодный спор с профаном уже начал его раздражать. Правильнее было бы на этом закончить, но все изобретатели очень самолюбивы.
— Вы ошибаетесь, — сказал он, комкая нераскуренную сигарету, — моя идея имеет реальное воплощение. Я построил машину, в которой можно путешествовать в прошлое, и готов это доказать вам на опыте. Пойдемте!
Машина напоминала хрустальное яйцо, помещенное между двумя полюсами огромного электромагнита.
Через прозрачные стенки Скептиалов разглядел два небольших кресла и щит, усеянный множеством приборов.
«Черт его знает, на что в конце концов способны эти физики», — подумал он с невольным уважением.
Мозгачев поднял крышку яйца.
— Итак, если вы готовы, прошу занять место в кабине.
Ошалевший Скептиалов полез внутрь таинственной машины. Внезапно ему показалось, что сотни солнц вспыхнули перед его глазами. Большая шишка — результат удара о приклад охотничьего винчестера двенадцатого калибра, медленно, но верно вздувалась чуть выше переносицы.
— Я забыл вас предупредить, что в кабине тесновато, — сказал, посмеиваясь, Мозгачев. — Ну, поехали!
Скептиалов, приложив платок ко лбу, откинулся на спинку кресла.
