Призма тишины - Роман Викторович Титов

– Шевелись, – бросила она мне у самых дверей.

Кто ж знал, что будто в ответ на ее приказ в этот самый момент труп портакианца и впрямь оживет?

Нам бы отвернуться, да взгляды точно присохли к потемневшему лицу решившего вдруг приподняться старика. Нам бы бежать, да ноги отказывались подчиняться и будто вросли в каменные плиты. Коленки все еще тряслись после укусов механической шок-пиявки, которую я инстинктивно содрал с себя вместе с добрым лоскутком собственной кожи. Все тело будто в кипятке обваривали, однако то, что творилось сейчас перед глазами, затмевало своей невозможностью всякое воспоминание о боли.

– Не приближайся к нему, – предупредил я на всякий случай Эйтн.

Она, как ни странно, не возразила, лишь осторожно пятилась в сторону выхода. Голова погибшей роботессы все еще оставалась при ней.

– Надо убираться отсюда.

Я тоже не собирался с ней спорить, но вид начавшего странно гримасничать портакианца заставил меня помедлить. Я осторожно позвал:

– Гомса?

Старик не ответил. По-прежнему сидя на заднице, он схватился за объемистый живот и, неуклюже подавшись вперед, попытался вдавить его в себя.

– Эй! Ты что делаешь?

Но Гомса будто и не заметил моего оклика, упорно продолжая попытки избавиться от живота. При этом из его приоткрытого рта вылетало громкое урчание вперемешку со вполне обыкновенной отрыжкой и капельками чего-то красноватого, оседавшего на губах.

– Сет, нам надо уходить, – напомнила Эйтн. – Эти идиоты вот-вот придут в себя. Будет гораздо лучше, если к этому моменту нас здесь уже не будет.

Я медленно оглянулся.

– Так ты их не убила?

Эйтн презрительно скривилась:

– Не говори глупостей! И пошевеливайся! У нас всего пара часов, прежде чем они придут в себя. Нужно уходить. Второй раз этот трюк может и не сработать.

Я собирался сказать ей, что в моем состоянии быть достаточно проворным получится едва ли, но тут старик резко дернулся, скукожился, а потом с поразительно отталкивающим звуком громко выблевал большой кровавый сгусток себе на колени. В одно мгновение воздух в комнате наполнился сильным древесным запахом, а дрянь, что валясь на теперь уже раскрытых ладонях старика зашевелилась.

– Сет! Не подходи!

Я и не собирался. Но узнать, что за пакость только что вывалилась из портакиансокго нутра все же хотелось. Логика подсказывала воспользоваться Тенями, но после беоссаровского трюка меня еще потряхивало, а жажда касаться могучих потоков значительно поослабла. Опустив взгляд на штучку из металла и пластика, все еще зажатую в кулаке, я двумя руками переломил ее пополам и бросил к бесчувственному анаки, и тут же выбросив все мысли о ней из головы, с прежним вниманием уставился на продолжавший слабо трепыхаться сгусток.

– Ты когда-нибудь видел подобное? – Эйтн, не смотря на собственное предупреждение, подступила ближе. – Что это?

Сложно было сказать вот так, с кондачка. Тем более, когда мысли, казалось, состояли из сухого песка, рассыпавшегося при малейшем напряжении. Но представшая нашим глазам тварюшка сошла за явление куда более редкое, чем попытки параксанских безопасников поймать живого лейра, так что я заставил себя взять ее в то и дело расплывавшийся фокус. Существо напоминало человеческого зародыша, но самого уродливого из всех, что когда-либо видели люди: довольно крупная относительно всего остального тела головка размером была с детский кулачок и сразу переходила в веретенообразное тулово, по бокам и на противоположном конце которого болталось нечто, очень похожее на растительные корни. Ножек у существа не было, зато имелись ручки – две тонкие плети с длинными нитевидными пальцами.

– Только не говори мне, что эта дрянь была у старика в животе! – Не скрывая отвращения, Эйтн, видимо, вдоволь налюбовавшись, отступила обратно к двери.

Я на мгновение обернулся, а затем, все-таки опустившись возле трупа на одно колено, пробормотал:

– Сомневаюсь.

Тварюшка еще трепыхалась в ладонях Гомсы, но было понятно, что это ненадолго. Какая бы сила ни позволила ей пережить смерть носителя, долго без него она явно не могла. Когда труп старика обрушился обратно на ковер, крохотное создание, обитавшее внутри него, тоже испустило дух.

– Не вздумай трогать!

Я очнулся от этого оклика и с удивлением понял, что потянулся к окровавленной тварюшке, как будто и впрямь намеревался ее взять, вот прям так, голыми руками. Это насторожило. Как новорожденный всегда тянется к груди матери, так и лейры никогда не упускают возможности сделать что-то с помощью Теней. Взгляд мой упал на ладонь. Она дрожала. А место ожога, который я получил на борту Обсерватории, снова начало подергивать. Как если бы оно реагировало на создание, погибшее только что.

– Чем скорее мы уберемся отсюда, тем лучше, – сказал я твердо и, не оглядываясь, вышел вслед за Эйтн на улицу.

Глава 7

Сквозь призму

– Ты в порядке?

Я не хотел врать, но правда казалась чересчур запутанной, даже для меня, так что проще было отмахнуться.

– В полном. Давай сюда эту голову. – Порывшись за пазухой, я вытащил мягкую серую сумку, которую прихватил с «Мантии», и протянул руку за останками Кукольницы. Эйтн не упорствовала и отдала их мне.

Пока я прятал штуковину, леди Аверре тихо заметила:

– По виду не скажешь.

– Да и ладно. – Я закинул сумку на плечо и рассеянно почесал ладонь о ладонь. Ожог снова зудел, но недостаточно сильно, чтобы делать из этого трагедию.

Эйтн прищурилась, но промолчала. Тем лучше. Мы, не сговариваясь, стремительно зашагали вверх по улице, как будто вслед за нами уже неслась целая рать, и все же о будущем пункте назначения даже не условились. Логика требовала вернуться в доки и покинуть станцию как можно скорее, а интуиция возражала. Если охрана Томеи сумела отследить нас до самого дома роботессы, то на корабль нам лучше не соваться, а попытаться вместо этого отыскать другой способ убраться со станции.

Понятное дело, новая проблема настроения никому из нас не улучшила.

– Какая сука нас сдала?! – прорычал я, сворачивая в менее людный переулок, как грибами усеянный закусочными под открытым небом. Кто-то из гостей за столиком поперхнулся кессом, пара-тройка с неодобрением покосились в нашу сторону, но большинство разумно предпочли сделать вид, будто ничего не услышали.

– Тебя только это волнует?

В вопросе Эйтн имелся смысл. Окровавленная дрянь, выбиравшаяся изо рта мертвого портакианца, до сих пор маячила