Слово атамана Арапова - Александр Владимирович Чиненков

– Ров копать надоть округ горы, – прервав молчание, обратился он к Гавриилу, который сидел, уставившись на тлевшие угли костра.

– Энто ешо для че? – перевел полный недоумения взгляд на него старец.

– А штоб степняк зараз подкрасться не смог. – Никифор потянулся и, увидев, что Гавриил так ничего и не понял, продолжил: – Кочевник шибко воду не любит. Ров ему будет преградой.

– Ты не веришь в наши силы? – округлил глаза старец. – Ты не веришь в силы избранников Божьих?

– Тута суть не в вере, а в мозгах! – Никифор вгорячах рубанул рукою, как саблей, воздух, но тотчас спохватился.

Лицо Гавриила изменилось и посуровело.

– Пошто богохульствуешь прилюдно? – справившись с собою, холодно спросил он у казака. – Христос укажет ров копати – выкопам. Не укажет…

Никифор уже жалел о преждевременном выпаде. Он стал совершенно спокоен. Выдержка, хладнокровие – вот что важно при разговорах с властолюбивым стариком, у которого, видимо, начинал мутиться рассудок. Он решил промолчать сегодня, но возобновить разговор при более подходящем случае.

Их взгляды снова скрестились. Гавриил помедлил, потом как-то зло и неприязненно рассмеялся:

– Обговорим сее апосля утренней молитвы. Сон ублажит наши мысли, греховные отвергнет, а здравые укрепит.

Никифор встал, круто повернулся и ушел к себе в землянку. Усталость, страшная усталость охватила его. Он свалился на устланный свежей душистой травой топчан и сразу провалился в пустоту тяжелого мертвого сна.

4

К востоку от Сакмары простиралась цветущая равнина, покрытая удивительно яркими полевыми цветами – иссиня-желтыми одуванчиками, сине-фиолетовыми колокольчиками, красными маками.

Конь султана Танбала шел не торопясь; всадник не отводил взгляда от видневшегося вдалеке леса вдоль берега Сакмары-реки и чувствовал, как легко ступают копыта коня по высокой траве. Красота лета ласкала взор и душу, но сердце не успокаивалось, продолжая трудный спор о выборе численности войска, с которым Танбал собирался двинуться на берег Сакмары, и дне похода.

Султан и сопровождавшие его мурзы поднялись на косогор. Отсюда местность хорошо просматривалась. Он вспомнил про жесткое требование повелителя и его угрозу, которая вонзилась в сердце острым шипом.

А еще Танбалу вспомнилось беззаботное утро из прошедшего детства, когда он с ровесниками скакал на подаренном отцом коне. Было ведь это, было – он всецело предавался скачкам и сладким мечтам! Похоже, прошло с тех пор уже очень много лет…

До появления гонца из Хивы его жизнь была чиста, как солнечное небо. Повелитель требовал немедленной расправы над осмелившимися селиться на берегах Сакмары казаками и был похож на грозовую тучу, что закрывала султану солнце.

Спустившись с косогора на равнину, он ослабил поводья и ударил коня камчой. Тот поскакал скоро и яростно, а ветер ударил Танбала в грудь, отчего он почувствовал приступ острой боли и зажмурил глаза. Рана все еще давала о себе знать, но молодой повелитель старался не думать о ней.

Солнце клонилось к закату. Танбал вновь почувствовал себя неуютно и пришпорил коня. От голода, боли в груди и усталости кружилась голова. Казалось, что его крутит, сбивает с прямого направления какой-то недобрый демон. Вскоре они возвратились домой.

Осадив коня возле своего шатра, Танбал позволил мурзам помочь ему выбраться из седла и встать на ноги. Погладив пристегнутый к поясу багдадский меч с золотой ручкой – подарок отца, внимательно посмотрел на столпившихся подданных, терпеливо дожидавшихся его слова.

– У нас малы́ запасы мяса, их не хватит до конца похода, пока не разгромим казаков. – Султан выразительно посмотрел на одного из мурз, и тот понимающе кивнул. – Поход начнем, когда вернется Касымбек со своими воинами. – Танбал взглянул на Хакима.

– Он вернется со дня на день, – поспешил тот с ответом. – Я уже отправил к вашему брату гонца.

– Пока Касымбек в пути, увеличить запасы пищи и усилить подготовку воинов в искусстве владения оружием.

Отдав распоряжения, Танбал собрался было войти в шатер, чтобы предаться приему пищи и отдыху, но его остановил тщедушный мурза Тахир:

– О повелитель! Не изволишь ли взглянуть на невольников, которых мы готовим к отправке в Хиву?

– Я уже их видел, – недовольно поморщился Танбал и повернулся к шатру.

– Ты видел не всех, о повелитель, – вновь удержал его на месте вкрадчивым голосом матерого придворного хитрый мурза. – Ты не видел того, кого привел из похода Сахиб, пошли Аллах мир душе его!

Обернувшись, заинтересованный султан немного помолчал, потом спросил:

– Наверное, чем-то знаменит этот невольник?

– Нет, – с поклоном возразил мурза.

– Тогда почему ты прилагаешь усилия к тому, чтобы я его увидел?

– Он силен.

– И все?

– Силен необычайно, великий султан! – Тахир смахнул испарину, выступившую от волнения. – Железо в его руках может превратиться в речной песок.

Танбал иронически улыбнулся:

– Берегись, если хоть одно слово, высказанное тобой, окажется лживым.

По знаку Тахира несколько воинов подвели к шатру пленника невероятных размеров, окутанного множеством веревок. Голова его была накрыта колпаком из плотной ткани, могучие руки притянуты к телу, а ноги стянуты веревкой так, что гигант мог лишь делать крохотные шажки. Когда до Танбала осталось несколько метров, один из воинов натянул веревку. Петля, врезавшаяся в шею пленника, заставила его остановиться. Затем другой воин ударом плети постарался заставить гиганта встать перед султаном на колени, но тот в ответ лишь злобно рыкнул и широко расставил ноги, словно готовясь выдержать натиск бури.

– Снимите с него мешок, – распорядился Танбал.

Ему вдруг захотелось рассмотреть лицо этого огромного человека.

Прежде чем исполнить волю правителя, воины взяли пики на изготовку, с опаской приблизились к пленнику, и один из них сдернул с головы гиганта колпак.

Ожидавший увидеть на широких плечах что-то чудовищное, огромное и уродливое, Танбал с легким разочарованием рассмотрел довольно симпатичное лицо молодого человека, которое не смогли обезобразить даже всклокоченная борода и стоявший дыбом волос. А блеснувшие ненавистью глаза показали, что дух пленника отнюдь не сломлен и если подвернется удобный случай…

– Приведите медведя, – не отводя взгляд от пленника, распорядился Танбал. – Хочу посмотреть, что стоит этот раб.

– Упаси Аллах, великий султан! – Тахир упал на колени и воздел кверху руки. – Этот шайтан рвет веревки, как нитки. Он… он убил несколько воинов одними руками, а ударом кулака убил лошадь. Он… его…

– Привести медведя, – даже не взглянув на Тахира, вновь распорядился султан и так посмотрел на мурзу, что тот сразу понял, что если не поторопится, то разделит судьбу обезглавленного Сахиба.

Через несколько минут четверо воинов, гремя цепями, привели к шатру огромного медведя, которого выловили в лесу в начале весны и готовили к отправке