Шесть масок Владимира Путина - Фиона Хилл

Для Путина история сфокусирована больше на личностях и их действиях, чем на политических, социальных и экономических взаимосвязях. Для него это – источник важных уроков, которые можно применить к текущей ситуации. Владимир Путин извлекает уроки не только из всемирной или национальной истории, но из истории «малой», например из своей личной. В данном случае у него есть несколько примеров личного выживания в разнообразных формах – включая выживание за счет своего остроумия в школьные годы и политическое выживание в Санкт-Петербурге в 90-е. Карьера Путина как заместителя мэра была практически разрушена в результате скандала в разгар очередного периода лишений и недостатка продовольствия в его родном городе. Его опыт выживания на общегосударственном уровне во время череды кризисов 90-х годов, и снова во время экономического кризиса 2008–2010-х, принес ему еще несколько дополнительных уроков.

Сказание о политическом выживании. Путин и продовольственный кризис в Санкт-Петербурге

Уроки выживания, полученные Путиным из истории семьи, пережившей блокаду Ленинграда, усугубились его личным опытом жизни в постсоветском Санкт-Петербурге. Проверка того, насколько хорошо Путин усвоил важность основ продовольственной безопасности, пришла внезапно, сразу после распада Советского Союза, который сам по себе был совершенно неожиданным событием. Зима 1991/92 годов была первой, которую Россия встретила с рыночной экономикой. Советская практика снабжения городов продовольствием за счет изъятия продуктов в сельской местности закончилась[180]. Связи между сельскохозяйственными районами и большими городами, поддерживавшиеся советской командной экономикой, разрушились. Колхозы оставляли продукты себе. Они лишили индустриальные и административные центры поставок, к которым те привыкли за послевоенные десятилетия. Крупнейшие города России, особенно Москва и Санкт-Петербург, оказались в ту зиму на грани голода.

Ослабевшее русское государство также помочь не могло. За три предыдущих года, как довольно подробно описал Егор Гайдар в своей книге «Гибель империи. Уроки для современной России», у советского правительства закончилась «твердая» валюта. Оно разрывалось между сложным выбором: потратить крайне ограниченные запасы валюты на закупку зерна или же пустить их на закупку товаров народного потребления. Еще до окончательного коллапса Советского Союза наблюдалась хроническая нехватка всего: начиная от мяса, хлебобулочных изделий, сахара и чая, муки, зерна, овощей, фруктов и рыбы до тканей, обуви, детской одежды, строительных материалов и спичек[181]. К осени 1990 года сложилось непростое положение с поставками продовольствия и товаров народного потребления по всей стране. Местные руководители, наблюдая «сотни и тысячи людей» в очередях у магазинов, боялись неизбежной революции и того, что они не смогут «спасти страну»[182].

В мае 1991 года Анатолий Собчак, бывший в то время председателем Ленсовета, написал отчаянное письмо советскому премьер-министру Валентину Павлову, в котором указывал, что «в Ленинграде продолжает ухудшаться снабжение населения основными продуктами питания», и плакался на то, что «многочисленные обращения в центральные правительственные органы РСФСР и СССР и прямые контакты с руководством союзных республик должных результатов не дают»[183]. К ноябрю 1991-го Собчак, ставший мэром недавно переименованного в Санкт-Петербург Ленинграда, написал еще больше писем, называя нехватку продуктов питания для основной массы населения города «критической» и подчеркивая, что «остатки мясопродуктов на хладокомбинатах в состоянии удовлетворить 3-4-дневную потребность города. Перспектива поставок продовольствия на декабрь и начало 1992 года не дает основания надеяться на устойчивое снабжение города». Собчак предсказывал: «Такое положение дел может привести к возникновению в Санкт-Петербурге опасной общественно-политической ситуации»[184]. В статье в газете «Известия» зафиксировано, что в течение 1991 года граждане России массово вернулись к выращиванию пищи для себя: «Огородный бум сегодня повсеместен. Люди хорошо понимают, что надеяться теперь стоит прежде всего на самих себя. Вот и отправляются после работы, в выходные, на свои делянки с лопатами и граблями. Конечно же, это вовсе не полное решение продовольственной проблемы, а скорей спасение от возможных перебоев с продуктами»[185].

И действительно, уже вскоре снабжение продуктами внутри страны было нарушено. Как только распад СССР свершился, инфляция снизила покупательную способность рубля еще больше. Единственным вариантом, оставшимся для крупных городов вроде Москвы и Санкт-Петербурга, была покупка продовольствия за границей по бартерным схемам, используя единственный по-настоящему ценный продукт, имевшийся в стране, – природные ресурсы. В начале 1991 года в Ленинграде человеком, ответственным в мэрии за заключение бартерных сделок с продовольствием, стал Владимир Путин, назначенный председателем городского Комитета по внешним связям. В городе не было независимого механизма по проведению бартерных сделок, так что Путин уполномочил несколько частных торговых компаний быть посредниками при осуществлении сделок. Путинская схема привела к впечатляющей неудаче и политическому скандалу. Компании поставили только малую часть от оговоренного количества продовольствия, и в некоторых случаях жизненно необходимые продукты были отправлены в Москву.

В своей книге «Человек без лица»[186] русско-американская журналистка и писательница Маша Гессен подробно разбирает историю Марины Салье, председателя совета по продовольствию Ленинградского городского совета, которая поехала в мае 1991 года в Берлин, чтобы заключить контракт на поставку мяса и картофеля в Ленинград. По прибытии Салье обнаружила, что Владимир Путин уже заключил такую сделку от лица городской администрации (а не от лица городского совета) и ленинградской торговой фирмы «Континент». Это именно Салье позже выяснила, что продукты по этому договору были отправлены в Москву[187]. Ленинград в целом пережил этот кризис, но лишь потому, что зима оказалась не такой суровой, как ожидалось. Вдобавок, и это, возможно, главное, помогли запасы продуктов, выращенных жителями на своих личных участках, – естественный, практически инстинктивный механизм выживания, привычный для родителей Путина и многих других, занимавшихся огородничеством в 1991 году. Механизм, позволивший перенести самое трудное время. Большую помощь Путину в его затруднительном положении оказал лично ветеран советской сельскохозяйственной элиты Виктор Зубков. Человек с большими связями среди производителей продовольствия Ленинградской области (а не с коммерческими компаниями), Зубков вошел в состав путинской команды в январе 1992-го. Как мы рассмотрим позже, Виктор Зубков с тех пор доказал, что он – один из наиболее важных членов путинского «внутреннего круга».