Агент Зигзаг. Подлинная военная история Эдди Чапмена, любовника, предателя, героя и шпиона - Бен Макинтайр

«Москито» — «Деревянное чудо» — готовится к рейду на Германию.

Рейхсмаршала Германа Геринга, шефа люфтваффе, настырные маленькие «москиты» приводили в бешенство: одно лишь упоминание этих самолетиков вызывало у него вспышки ярости. «Я прихожу в ярость, когда вижу „москито“, — однажды разглагольствовал он. — Я желтею и зеленею от зависти. Британцы, у которых алюминия гораздо больше, чем у нас, собрали прекрасный деревянный самолет, который способна производить каждая фабрика по изготовлению фортепьяно, и умудрились придать ему скорость, кажется, увеличивающуюся день ото дня. И что с этим делать? У британцев есть все, что заблагорассудится. У них есть гении, а у нас — одни идиоты. После войны куплю себе британский радиоприемник, — тогда у меня, наконец, будет хоть одна вещь, которая работает и всегда будет работать».

Как по политическим, так и по военным причинам у абвера ушли месяцы на то, чтобы разработать план борьбы с «москито». Если бы на заводе компании «Де Хавилланд» удалось разрушить паровые котлы и генератор, производство остановилось бы. Это могло повернуть ход воздушной войны в пользу Германии, продемонстрировать ценность нового агента фон Грёнинга и поднять акции абвера на новую высоту. Заодно это успокоило бы нервного рейхсмаршала.

В день подписания контракта фон Грёнинг отправил в Париж радиограмму, полную ликования, в которой сообщал, что провел с Фрицем «подробное предварительное обсуждение» и убедил его подписать договор. Послание было перехвачено британцами, и офицер МИ-5, отслеживающий радиопереговоры по поводу Фрица, мрачно заметил: «Кажется, события вступают в решающую фазу».

9

Под невидимым взором

Разумеется, контракт Чапмена, подписанный фальшивым именем и откровенно абсурдный, был юридически ничтожен, однако он возымел нужный психологический эффект. От перспективы новых приключений настроение у Чапмена вновь взмыло вверх. Компания веселых пьяниц на вилле Бретоньер была, конечно, приятна, однако Чапмен не мог не думать о Фриде и ее ребенке, оставшихся в Англии, о Бетти, о своей бывшей жене Вере, — ну а если ни с кем из вышеперечисленных ничего не выйдет, многочисленные нимфы Сохо были к его услугам.

Дни складывались из многочисленных тестов, испытаний, обсуждения деталей и всякого рода задержек. Неприятный контрразведчик из Анжера вновь появился на вилле «в потрясающем „крайслере“ с радиоприемником», дабы понаблюдать за демонстрацией умений Чапмена в диверсионной работе и стрельбе. Тот один за другим расстрелял выставленные в ряд винные бокалы с расстояния в пятнадцать шагов и собрал кислотный взрыватель. Следующую демонстрацию провели для полковника из танковой дивизии, приехавшего на «мерседесе»: Чапмен взорвал пень, изготовив взрывной механизм замедленного действия с помощью батареек и наручных часов. Тем же вечером фон Грёнинг объявил, что у него есть билеты в «Фоли-Бержер» — мюзик-холл, собиравший полные залы в оккупированном Париже. Чапмен был счастлив перспективой провести вечер в Париже, однако его радость несколько подувяла, когда он подслушал фразу Грёнинга, упомянувшего, что «его хочет видеть шеф». Его везли в Париж не для того, чтобы он наслаждался спектаклем, — опять, в который раз, представлением должен был стать он сам.

Вечером, когда они зашли в знаменитое здание оперы в 9-м округе Парижа, Чапмен услышал, как его шеф шепчет Томасу: «Пусть Фриц идет первым, он сядет позади». Шоу уже шло вовсю, танцовщицы в пене прозрачных кружевных юбок отплясывали канкан, когда двое мужчин в гражданской одежде тихо сели позади них. Один из них, усатый, заметно хромал. «Он все время смотрел на меня, — кажется, дольше, чем было нужно», — вспоминал Чапмен. Это, по-видимому, был Рудольф Бамлер, глава контрразведки абвера и один из самых яростных нацистов в этой организации. После представления фон Грёнинг сел в такси и уехал, а Преториус с Чапменом отправились обратно в отель, разглядывая попадавшиеся на пути витрины. «Стоило мне оглянуться, и я замечал, что эти двое внимательно наблюдают за мной», — писал Чапмен.

Чапмен с облегчением вернулся в «Гранд-отель». Когда они с Преториусом шли к своим номерам, Чапмен услышал из комнаты фон Грёнинга голоса каких-то американцев.

— Американцы? — спросил он у своего спутника.

— Нет, просто пара наших приятелей пришла поиграть в карты, — быстро ответил тот.

Однако вечером, открыв дверцу буфета и приложив ухо к складывающейся перегородке, отделяющей его комнату от номера фон Грёнинга, он убедился, что его босс разговаривает с парой американцев. Один из них говорил: «Да, мы бы хотели посмотреть на этого парня». Чапмен был уверен, что «парень» — это он; он припомнил, как Грауманн упомянул, что, если его миссия на заводе компании «Де Хавилланд» будет выполнена успешно, его ожидает «большое задание в Америке».

Вилла Бретоньер подарила ему краткое чувство свободы, однако сейчас он ощущал, что за ним следят и изучают его столь пристально, будто он вновь в тюрьме и охранники смотрят на него через глазок в металлической двери. Кажется, все приглядывали за ним: товарищи в Нанте, нацистское начальство, американские шпионы и даже — а почему бы и нет? — его соотечественники.

Как-то вечером, сидя в кафе «Де Франс» в Нанте, Чапмен заметил, что какой-то молодой человек внимательно наблюдает за ним из-за углового столика. Фон Грёнинг предупреждал, что за ним, «по всей вероятности, следят британцы», и показал несколько фотографий подозреваемых агентов, ни одна из которых не показалась ему знакомой. Сейчас Чапмен был уверен, что за ним следят. Парню было двадцать с небольшим: хорошо сложенный, с волосами, расчесанными на косой пробор, одетый в серый костюм, он был похож на обитателя лондонского Уэст-Энда. Что-то в нем показалось Чапмену до странности знакомым. Чапмен, обеспокоенный, отвернулся, но когда через мгновение он вновь взглянул на место, где сидел незнакомец, — его уже не было. Чапмен не упомянул об этом случае фон Грёнингу, однако его стремление выбраться отсюда стало еще сильнее: он должен попасть в Британию, пока британцы сами не добрались до него.

В сентябре Чапмена вновь доставили в замок Акермана в Берлине, и опять — под покровом ночи. «Вы все прекрасно помните», — объявил низкорослый немецкий химик, тщательно проэкзаменовав своего ученика. Затем он пустился в рассуждения о том, как взрывать завод компании «Де Хавилланд». Если котлы связаны между собой, ему следует взорвать центральный с помощью 15 килограммов динамита, упакованного в кейс, используя взрыватель с замедлением по меньшей мере на полчаса. В этом случае взрыв разрушит также два других котла, а три 80-тонные громадины, как заявил ученый, — это 240 тонн обломков, «со страшной силой разлетающихся во все стороны», которые разрушат также и генератор.