«Сталинизм»: правда о Сталине и миф о Кобе - Алексей Владимирович Самсонов

роде войск. На разных этапах войны сталинский гений находил правильные решения, полностью учитывающие особенности обстановки”. И далее: “Сталинское военное искусство проявилось как в обороне, так и в наступлении…” И т. п. Но ведь это всё — ложь! Сталин никогда не был военным теоретиком, не писал книг о стратегии войны, его не интересовала военная тематика. Как Сталин мог “развить военную науку”, если у него нет трудов о войне? А как “сталинский гений” показал себя в начальный период войны — х орошо известно: немцы дошли до Москвы.

Хорошо, допустим, авторы решили “лизнуть”, но почему Сталин не вычеркнул эту ложь? С уверенностью можно говорить, что генералы, читая это, смеялись. Зачем Сталин разрешил публиковать эту книгу, наполненную лживыми “фактами”?

Благодаря таким книгам истинные биографии вождей партии изучать не представлялось возможным.

Закончить эту главу и, одновременно, начать следующую, я хочу словами из статьи секретаря И. Сталина А. Поскрёбышева “Любимый отец и великий учитель” (неужели Поскрёбышев действительно так думал о Сталине? — не верю), опубликованной в “Правде” 21 декабря 1949 года: “Много внимания уделяет товарищ Сталин вопросам истории, особенно вопросам истории большевизма. Историческая правда является основным моментом всякой истории. Историю нельзя ни улучшать, ни ухудшать, — неоднократно указывал товарищ Сталин. Историю надо излагать такой, какая она есть, ничего не прибавляя”. Я полностью с этим согласен, особенно с тем, что Сталин уделял много внимания истории большевизма. И, в частности, написанию своей биографии.

Миф о «православии Сталина»

Во многих работах об И. Сталине приходилось читать, что Сталин, ученик семинарии, был всегда православным, а во время Великой Отечественной войны даже разрешил избрать Патриарха, открыть церкви, закрытые “безбожными большевиками”. Это не заблуждение, а сознательная ложь.

После прихода к власти большевиков церковь была отделена от государства, а всем традиционным религиям, особенно православию, была объявлена война: издавались антирелигиозные книги и газеты.

На 1 января 1918 года (незадолго до издания “Декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви” от 20 января 1918 г.) в России было 1253 мужских и женских монастыря и скита и более 80 000 храмов, 25 000 мечетей, 4200 костёлов, 6000 синагог и более 4000 сектантских молитвенных домов, а так же 300 духовных академий, семинарий и медресе (см. “Наука и религия”, 1973, № 11, 12; 1977, № 8).

Осенью 1918 года начали работать комиссии по ликвидации церквей. За 4 года было закрыто либо уничтожено почти 20 000 храмов. В 1922 году насчитывалось: 4 лавры, 1313 храмов и 60 000 церквей. К 1923 году осталось только 50 000 действующих церквей [51].

В 1924 году, после принятия Конституции РСФСР, вышло постановление, в котором говорилось, что религиозные общества, которые не зарегистрировались в течение трёх месяцев со дня опубликования Конституции, должны быть закрыты [52].

Напомню, что патриарх Тихон ещё 19 января 1918 года анафемствовал ни Ленина или Сталина, а всех большевиков.

После смерти Тихона новый Патриарх не избирался. Был только “Местоблюститель Патриаршего престола” митрополит Сергий.

В 1929 году Сталин и его сторонники, победив оппозицию, окончательно укрепились у власти. Но православие от прихода к власти бывшего семинариста (как считается) ничего не выиграло. Как действовал “Союз воинствующих безбожников” (СВБ) под руководством “Емельяна Михайловича Ярославского”, так он и продолжал действовать до июля 1941 года (“Емельян” умер 4 декабря 1943 г. от рака). Органом Союза была еженедельная газета “Безбожник”, которая издавалась до 20 июля 1941 года (с перерывом с января 1935 г. по март 1938 г.). То есть семинарист Сталин закрыл эту газету только во время войны! В стране шла активная антирелигиозная пропаганда, особенно в школе и на политзанятиях. Часто СВБ проводил “антирелигиозные карнавалы”.

[Сталин не окончил семинарию — её окончил Джугашвили, но другие руководители её окончили. Н. Подвойский, А. Микоян окончил даже Духовную академию в Тифлисе, Е. Преображенский был из семьи священника. Семинарию закончил и полковник НКВД Г. Карпов, будущий председатель Совета по делам РПЦ при СМ СССР].

В 1927 году И. Сталин принял делегацию американских рабочих. Один из делегатов спросил его об отношении к религии и о возможности пребывания в партии религиозно настроенных людей. На что Сталин ответил: “Я должен заявить, что, формально говоря, у нас нет таких условий приёма в члены партии, которые бы требовали от кандидата обязательного атеизма… Мы ведём и будем вести пропаганду против религиозных предрассудков. Партия не может быть нейтральной в отношении носителей этих предрассудков, в отношении реакционного духовенства, отравляющего сознание трудящихся масс” [53]. А в это же время Е. Ярославский говорил: “С религией, хотя бы её епископ Сергий прикрасил в какие угодно советские одежды, мы будем вести борьбу”.

8 апреля 1929 года была учреждена Постоянная комиссия по вопросам культов при президиуме ВЦИК. Возглавил её Пётр Смидович.

В этот же день президиум ВЦИК и СНК РСФСР приняли постановление “О религиозных объединениях”, согласно которому все конфессиональные общества получили только одно “право” — удовлетворять религиозные потребности верующих граждан, да и то в рамках молитвенного здания. Общественной деятельности эти общества заниматься не могли. Вводилась обязательная регистрация религиозных объединений и их членов местными органами. Общества не имели прав юридического лица (п. 3). А раз общества не считались юридическими лицами, то и права собственности на храм (мечеть, др.) они не имели. Более того, “имущество, необходимое для отправления культа, как переданное по договорам верующим, так и вновь приобретённое ими или пожертвованное ими для нужд культа, является национализированным и находится на учёте соответствующего Совета и в пользовании верующих” (п. 25). То есть, допустим, подарил человек церкви икону, и она тут же становится “национализированной”. А регистрирующий орган мог отводить “из состава членов исполнительного органа религиозного общества отдельных лиц”. Понятно, что формальный повод для отвода можно было легко найти.

Положение верующих можно сравнить с положением квартиросъёмщиков, которых хозяин всегда вправе выгнать: п. 43 грозил расторжением договора в случае несоблюдения религиозным объединением его условий, “а так же в случаях неисполнения им распоряжений административных органов”. О каких правах верующих после этого могла идти речь?!

После этого постановления начались массовые аресты священников, их ссылки, выселения из городов и сёл, непосильное налогооблажение и т. д. В массовом порядке стали закрываться молитвенные здания — церкви, мечети, дацаны, синагоги. Так, только в Москве и области в 1929 году было закрыто 696 церквей.

В 1928–1929‐м годах в Москве было проведено выселение отдельных групп граждан — бывших “буржуев” и духовенства. Тогда в газетах постоянно писали, в каком районе выселение идёт