Убийство Царской Семьи и членов Романовых на Урале - Михаил Дитерихс

Первоначальными поводами, обратившими внимание уголовного розыска на возможность вывоза Царской Семьи по железной дороге, послужили опять-таки слухи, распространявшиеся по городу и в сущности вытекавшие все из того же официального объявления советских властей об эвакуации ими Семьи Романова. Со слов различных исчезнувших красноармейцев и рабочих передавались самые разнообразные детали этого вывоза: кто говорил, что бывшего Царя и Царицу вывезли из Ипатьевского дома на вокзал «закованными в кандалы и в автомобиле красного креста»; другие, наоборот, утверждали, что для перевозки в Пермь Царя и его Семьи был образован поезд из роскошных вагонов; третьи передавали, что один из рабочих «видел своими глазами», как Государя, «бывшего в старой потрепанной шинели», грубо втолкнули при посадке в вагон, но сам поезд «был роскошный». При этом передававшие высказывали догадку, «что Государя увезли в Ригу на основании одного из пунктов Брестского договора». Четвертые видели предназначавшиеся для перевозки Царской Семьи вагоны, у которых окна были замазаны чем-то черным. Пятые слышали от своих знакомых красноармейцев из бывшей охраны Царя, что его, «наверное, отправят в Германию, так как большевики за него взяли у немецкого короля много денег, и король взял его к себе на поруки», а охранник Лавушев или Корякин, кто-то из них, говорил, что «ему никто не может ничего сделать, потому что от германского царя строго приказано Ленину, чтобы ни один волос не был тронут у нашего Царя».

Сколько в этих слухах чисто русского, простонародного: и Царь, и Царица в кандалах, и поезд из роскошных вагонов, и окна, замазанные чем-то черным, и выкуп, взятый за Царя, и это «строго приказано Ленину», а рядом «у нашего Царя», так и сказал он «у нашего Царя», хотя сам служил у большевиков и до этого, вероятно, сам участвовал в углублении революции Керенским и развале армии Гучковым. И все-таки остался в твердом убеждении: «наш Царь», а Ленин что? – ему, конечно, Вильгельм мог приказать…

Но, с другой стороны, сколько в этих слухах чувствуется влияния и теоретически привитого в сознании и воспитании убеждения, что немец – все, немец – сила, сила страшная, немец каждому может приказать, и не может быть речи – не повиноваться; наш Царь – это, прежде всего, брат немецкого Царя; русский народ можно унизить, раздавить, истребить, а русский Царь уйдет к немцу…

Какой ужас, какой позор таятся в сути всех этих вышеуказанных слухов; какой позор для всех нас, допускавших и распространявших такие низкие мысли… Как мы не знали духовной и национальной мощи нашего Царя!

Принявшись за разработку версии о вывозе Царской Семьи по железной дороге, кроме как на указанные слухи и разговоры, уголовный розыск наткнулся и на документальную данную о том, что 20 июля из Екатеринбурга в Пермь под сильным конвоем был отправлен вагон с какими-то важными преступниками. В то же время парикмахер со станции Екатеринбург-1 Федор Иванович Иванов показал уголовному розыску, что за день или два до того, как большевики объявили о расстреле бывшего Царя, комиссар станции Гуляев сказал ему: «Сегодня отправляем Николая». Когда вечером не видя, чтобы привозили Царя, он переспросил Гуляева, тот ответил, что Царя увезли на Екатеринбург-2. Те же сведения об увозе Царя подтвердил ему, Иванову, на следующий день комиссар 4-го штаба резерва Красной армии Кучеров, а когда через два дня большевики объявили о расстреле Николая II, он, встретив обоих вместе, Гуляева и Кучерова, спросил их: «Как же это так, что верно?» На что комиссары ему ответили: «Мало что пишут».

Сопоставляя отправленный вагон с какими-то важными преступниками со сведениями, данными парикмахером Ивановым, уголовный розыск утвердился окончательно в своей версии о вывозе Царской Семьи и не пытался больше устанавливать факт отправки из Екатеринбурга, приняв то, что имели, как достаточное основание для всей работы только в направлении этой идеи…

Не менее 75 % служащих Екатеринбургского железнодорожного узла, восстановленные советским режимом, не пожелали уходить с большевиками и остались у нас на своих прежних должностях. В частности, остался на своей должности и начальник станции Екатеринбург-2. Если бы уголовный розыск, в отношении железнодорожных отправок, обратился к железнодорожным служащим и, в частности, к начальнику станции Екатеринбург-2, а не к парикмахеру Иванову, то узнал бы от них своевременно, что многие из них следили именно за тем, отправят ли большевики Царскую Семью из города или нет, и незаметно для них такой отправки сделать нельзя было. И так как отправки Царской Семьи не было, не было ее и с промежуточных станций, то стоявшие близко к делу отправки железнодорожники не поверили советскому объявлению о расстреле только одного Царя.

Мало того, 30 октября от спасшегося из Перми из-под расстрела камердинера Алексея Андреевича Волкова уголовный розыск узнал, что в вагоне под сильной охраной 20 июля советские власти вывезли из Екатеринбурга в Пермь содержавшихся все время в тюрьме графиню А. В. Гендрикову, Е. А. Шнейдер, его – камердинера Волкова, княгиню Елену Петровну Сербскую и состоявших при ней членов Сербской миссии.

Тем не менее уголовный розыск продолжает настойчиво отстаивать свою версию и, до взятия генералом Пепеляевым Перми (25 декабря 1918 г.) продолжая свою розыскную работу в этом направлении, основывает ее исключительно на агентурных сведениях. Первые полученные этим путем сведения приводили к тому, что Царскую Семью повезли из Екатеринбурга на Пермь и далее через Москву за границу. Но когда выяснилось, что в Германии Царской Семьи нет, то и в агентурных сведениях изменился маршрут следования, и некоторые указывали на направление Царской Семьи из Москвы на Казань, а другие, не называя пунктов, говорили, что вообще в глубь России. Искусственность этих агентурных сведений не могла оставлять сомнений в их недоброкачественности, но в свое время в разных кругах общества они оставляли нужное впечатление, и до сих пор еще приходится слышать сплошь да рядом, что некоторых членов Семьи видели там-то, а других там-то. Цель их была определенная – заметать следы правды, основываясь на том, что массы вообще охочи до всевозможных слухов и сплетен.

Так как эти агентурные сведения не могли быть проверены и подтверждены фактами, то все же версия уголовного розыска не получила в серьезных кругах необходимой реальности и не выходила из области предположений и гаданий. Кроме того, в последнее время работы по этой версии в Екатеринбурге осложнились тем, что руководивший розыском чиновник Кирста подвергся обвинению в некоторых проступках по службе, не связанных с Царским делом, был арестован начальником гарнизона и отчислен от должности. Только после ухода генерала Голицына на фронт генерал Гайда освободил Кирсту, и он снова занялся работой по розыскам, но, по приказанию генерала Гайды, тайно от судебных властей Екатеринбурга.

25 декабря была взята Пермь, и при сформировании местного военно-контрольного аппарата многие должности в нем были замещены чинами из состава Екатеринбургского уголовного розыска. Ушел туда и Кирста вместе с ближайшими своими сотрудниками по уголовному розыску. Тайное расследование Царского дела продолжалось ими в Перми, причем участие в нем принял самостоятельно товарищ прокурора пермского суда Тихомиров, которого прокурор суда неоднократно предупреждал о необходимости осторожно относиться к тому направлению работы, какое проводилось сыском уголовного розыска.

В Перми работа бывших чинов уголовного розыска получила быстрое развитие, не выходя из рамок все той же основной версии, что Царская Семья была вывезена из Екатеринбурга самими большевиками: появились свидетели, вещественные доказательства. Вместе с тем в связи со все более устанавливавшимся следственной властью в Екатеринбурге фактом убийства всех членов Царской Семьи, в версии уголовного розыска стали появляться новые варианты в дальнейшей судьбе членов Царской Семьи после вывоза ее из Екатеринбурга.

В общем, к моменту воспрещения уголовному розыску заниматься Царским делом версия, по данным уголовного розыска, вылилась в следующую фабулу.

Некоторое время Царская Семья будто бы проживала в Перми, сначала в бельэтаже одного дома, а затем – в подвальном помещении другого дома. В розыскном деле указывались свидетели, которые якобы видели Семью именно в этом втором помещении, и в качестве вещественного доказательства к делу была приобщена салфетка дворцового ведомства, поднятая будто бы в комнате, где свидетель видел Великих княжон. Затем Царская Семья была вывезена в направлении на Вятку и поселена в одной деревне, в 12 верстах от Глазова.

В этот период Великая княжна Анастасия Николаевна с наследником Цесаревичем будто бы отделились от Семьи и некоторое время где-то скрывались. Но однажды, неподалеку от Перми, на правом берегу Камы, в лесу близ железной дороги на Глазов, Великая княжна наткнулась на красноармейцев, которые, приняв ее за воровку, сильно избили и доставили в Пермь в помещение Чрезвычайки. Здесь был вызван доктор Уткин (еврей), который ее осматривал и прописал лекарства. Великая княжна тайно сообщила ему, что она дочь Государя – Анастасия. В своем показании доктор подробно описал наружность виденной девушки. На следующий день, когда доктор Уткин хотел снова навестить больную, ему было заявлено, что она умерла. Какой-то еврей показал товарищу прокурора Тихомирову могилу, в которой будто бы большевики похоронили Великую княжну.