Двойник - Майкл Фридман

– Теперь я понимаю, – выдавил он, – почему ты номер два здесь, а не где-нибудь в другом месте первый. Я предлагаю тебе достаточную сумму, чтобы основать свое собственное дело, и больше… не прислуживать Римпрьяну. Больше не…

Верзила снова перекрутил веревку и на этот раз Кирк не выдержал и закричал. По его рукам заструилась кровь. Неожиданно боль исчезла, и Кирк уронил голову на грудь.

– Заткнись, – прошипел Верзила. – Попридержи свой язык и все закончится быстрее, чем ты успеешь оглянуться.

Капитан не успел понять, что происходит, когда Верзила стал у него за спиной и поднял его вместе со стулом. Он направился к двери и с каждым его шагом боль усиливалась. Кирка начало тошнить.

Он выругался сквозь зубы. «Это невозможно, – сказал он себе. – Я знал, что когда-нибудь это случится со мной, но я не думал, что для этого будут основания. Какая-то причина. Но это не может произойти только потому, что меня ошибочно приняли за кого-то другого, за какого-то мелкого жулика».

На пороге он попытался зацепиться ногой за дверной косяк, но Верзила заметил это, потому что нога капитана лишь слегка коснулась косяка.

– Ты все придумываешь всякие штучки, – сказал Верзила, – но они тебе не помогают. Да? – Он громко рассмеялся.

На улице снова была ночь, в воздухе висел туман. Почти у самых дверей стоял грузовик, в кузове которого не было никакого груза. Вокруг были темные приземистые здания – район складов, как он и предполагал. Верзила втолкнул его в кузов, и через несколько секунд двери грузовика захлопнулись, оставив его в кромешной тьме.

Кирк услышал, как завели мотор, и почувствовал, что грузовик тронулся. Холодный пот постепенно высыхал у него на лбу.

«Выход. Должен быть выход.»

Скрип. Грузовик набирал скорость.

«Должен быть».

Вдруг дно кузова качнулось, и долю секунды стул Кирка балансировал на двух ножках. Затем, когда капитан уже думал, что сейчас перевернется, стул вновь впился ему в раны, и удар больно отозвался в позвоночнике. Не успел он разжать зубы, как все повторилось. То же вальсирование на двух ножках, и жгучая боль при приземлении.

Но раскачивание привело и к другому результату. Сейчас он чувствовал, что веревка ослабла вокруг одной из его щиколоток на один или два дюйма. Он попробовал пошевелить ногой. Но ничего не вышло. Через некоторое время ногу свела судорога и он вынужден был прекратить свои эксперименты.

«Не торопись. Потихоньку.»

Он ждал, когда грузовик снова качнется. Но, видимо, теперь машина двигалась по ровному участку дороги, и тряска прекратилась.

«Хорошо, я сам буду раскачивать стул», – решил он. Несмотря на ужасную боль, Кирк начал раскачивания.

Сначала это было трудно – стул почти не двигался. Наконец, он чуть-чуть качнулся и снова стал на место. Несмотря на боль в позвоночнике, капитан продолжал раскачиваться.

Ему показалось, что веревки начали постепенно ослабляться, но не осмелился остановиться, чтобы убедиться в этом. Кирк боялся, что если остановится, то у него не хватит мужества начать все сначала. Веревки впились ему в разодранную кожу, кровь струйками потекла по рукам.

Вдруг он нагнулся слишком сильно и понял это еще до того, как достиг точки возврата, но было поздно. Стул закачался на двух ножках, а затем рухнул на пол.

Кирк застонал от боли и почувствовал, что на глазах у него выступили слезы.

– Черт побери, – громко выругался он.

Звук его собственного голоса помог ему взять себя в руки. В очередной раз он попытался оценить ситуацию.

Кровь стучала у него в висках, и он ощутил у себя под головой что-то мокрое. Видимо, он ударился виском об пол, но в тот момент ничего не почувствовал.

«Да, неплохо, – сказал себе Кирк. – Я кажется, повредил самый важный орган».

Пошевелив ногой, он все же обнаружил некоторый прогресс: веревки стали свободнее не только на щиколотках, но и по всей ноге. Это было уже кое-что.

«Так что же делать дальше? О раскачивании не может быть и речи», – пришел он к выводу.

Это его настолько позабавило, что он чуть не рассмеялся.

Если бы он смог одной ногой попытаться расслабить узлы на другой…

Капитан уже подготовился к попытке, как грузовик снова начал подпрыгивать на выбоинах, причем гораздо сильнее, чем прежде… Его голова подскакивала и билась об пол.

Значит, они свернули с главной дороги, и большая часть пути уже была позади. Судя по тому, что выбоин становилось все больше и больше, они приближались к тому месту, которое Верзила выбрал для Кирка в качестве его последнего пристанища.

Он снова начал двигать ногами, сейчас уже энергичнее. Плохо, что нет света, в темноте приходилось работать на ощупь.

Как он ни старался, но прошло много времени до того, как удалось стянуть ослабившуюся веревку. Справившись с этим, но сразу почувствовал, что вторую ногу ему будет освободить гораздо проще. Теперь его ноги были свободны, и он попробовал перевернуться так, чтобы лежать параллельно стенке кузова, а затем переместился поближе к дверям фургона.

Боль почти не чувствовалась. Кровообращение у него в руках стало восстанавливаться, и боль теперь напоминала о себе лишь приглушенным жжением.

Хотя Кирк напоминал себе раненого рака, ему было приятно быть способным хоть как-то передвигаться после стольких часов неподвижности.

Добравшись до дверей, он повернулся на 180 градусов и изо всей силы ударил по ним. Двери затряслись, но устояли. Он снова ударил. На этот раз, казалось, ему удалось повредить заржавевшие петли засова, на который были закрыты двери.

Капитан продолжал бить, надеясь, что Верзила не услышит грохота. Наконец, с резким скрипом двери приоткрылись. Но все, что мог увидеть Кирк, – это джунгли, окутанные туманом. Он собрался с силами, чтобы продолжить удары ногами. Но поздно. Послышался скрип тормозов, и грузовик остановился.

«Нет. Я был почти у цели…»

Машина прошла несколько метров задним ходом. Затем замерла и двигатель замолк, Сердце билось в груди Кирка, как у загнанного в клетку зверя. Он услышал, как открылась дверь кабины, после чего раздался звук шагов по влажной земле.

Глядя в щель между дверями, Кирку показалось, что он увидел просеку и сразу понял, что это было настоящее болото. Не было сомнений в том, как Верзила собирался использовать эту особенность местного ландшафта.

«Он хочет просто утопить меня».

Никаких следов или улик. Ни о чем не придется беспокоиться.

Кирк ощутил страх и понял, что расстается с надеждой выжить.

Он упрекнул себя: «Где твоя выдержка, черт возьми! Ты же все-таки еще живой. Еще есть шанс. До последнего момента у тебя есть шанс…».

Капитан заставил себя успокоиться. Верзила обошел кузов и через секунду послышался звук отодвигаемого засова. Когда двери распахнулись, он убрал ноги за стул.

Увидев лицо Верзилы, он выбросил вперед ноги, надеясь нанести ему удар. Но тот вовремя успел заметить грозившую опасность и быстро отклонился назад так, что сапоги Кирка лишь слегка коснулись его челюсти.

Выругавшись, он запрыгнул в кузов, и, казалось, без всяких усилий поднял капитана и ударил о стену. Получилось два удара – первый о стену, а второй в момент падения на пол фургона. Но стулу, видимо, досталось больше, о чем свидетельствовала сломанная ножка.

И вдруг неожиданно Кирк осознал со всей ясностью, что ему нужно делать.

– Ты мне надоел, – сказал Верзила, – но сейчас я с тобой разделаюсь раз и навсегда.

– Подожди! – прохрипел Кирк, когда Верзила уже нагнулся, чтобы поднять его, – я скажу! – прохрипел капитан так, как будто от удара о стенку у него были повреждены органы дыхания. Он сглотнул слюну. – Только, пожалуйста, не убивай меня, хорошо?

Верзила сощурил щелочки своих глаз.

– Будешь говорить? – продолжал он, – отлично, выкладывай.

– Шахта на Бузмузвуду, – пробормотал Кирк.

Верзила наклонился еще ниже.

– Что ты сказал? Говори громче.

Капитан закивал головой и закашлялся. Он сделал вид, что пытается что-то сказать, но слова как бы не хотели выходить.

Видимо, даже не осознавая, что делает, Верзила склонился еще ниже. Кирк прикинул расстояние между ними и без промедления плюнул в лицо Верзилы.

– Ты дурак, – закричал он, когда Верзила выпрямился, – твой шеф знает это, я знаю и теперь ты тоже знаешь…

Он так и не закончил фразу. В порыве гнева Верзила пнул его ногой так, что он отлетел к дальней стене кузова и, ударившись о нее, почувствовал жуткую острую боль в колене, за которой последовало чувство свободы – такое приятное, что было почти непостижимо.

Оглядевшись, он понял, что стул разлетелся на куски, и веревки теперь свободно висели на нем.

Теперь у него оставалась еще одна проблема – бегемот, который с перекошенным от гнева лицом, медленно надвигался на него, то сжимая, то разжимая громадные кулачищи.

Кирк поднялся на ноги так быстро, как только мог – они затекли и не слушались его. Он не забыл подхватить с пола палку, бывшую еще недавно частью стула, а теперь являющуюся орудием обороны.