Игрушки для взрослых мужчин - Светлана Борминская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нет, пока дома побудет, – Валя пожала плечами. – Я же тут рядом все время, так что смысла нет везти его на другой конец Москвы... Сама научусь уколы делать. Мне уже показали, как.
– Антошка, у тебя болит чего? – Гульшат подмигнула и вытащила из кармана маленькую машинку.
Антон протянул руку.
– Не-а...
– Ну и правильно, нечего болеть, – Гульшат присела рядом. – На, держи, еще «Мерседес»... Так что, Валь? – обернулась она. – Может, к бабке какой свозим сегодня?.. Я узнала два верных адреса, и берут не деньгами, а продуктами.
Валя отрицательно покачала головой:
– Да не верю я ни в каких бабок.
Гульшат, подумав, кивнула.
– Я тоже не верю... Пойдем, посидим, я выпить принесла, – кивнула она на пакет, который принесла.
– Да не пью я, – Валя поморщилась. – Ну ладно, давай...
– Вот именно, а то ты какой-то комок нервов, – Гульшат деловито прошла на кухню.
Они сидели всего полчаса, когда на порожке кухни показался Антон, прижимая к носу майку.
– Мама, у меня кровь идет, – пожаловался он...
Ночь
В квартире кто-то с посвистом храпел, Николай Романович проснулся и замер в ужасе, потому что ему приснился отец.
Вчера он тоже неожиданно проснулся в три часа ночи, телевизор работал, и он, включив свет по всей квартире, принялся поливать фиалки, чтобы отвлечься от грустных дум... А сегодня он снова пригласил Тату, чтобы не спать одному.
Скотчинский с облегчением зевнул, когда понял, что он не один в квартире, и сел на кровати, свесив ноги на холодный пол. Он посидел с минуту, потом в темноте нащупал тапки, встал и пошел в сторону кухни, но, как водится, налетел на стул, на котором висела его рубашка.
– Любимый, – хриплым контральто возмутилась Тата. – Включи свет, а то лоб разобьешь!..
Скотчинский промолчал, продолжая неуклонно двигаться в сторону кухни. Ему вдруг нестерпимо захотелось завопить и потопать ногами... Почему-то по ночам он стал впадать в ярость, и, чтобы не спровоцировать очередной скандал с любовницей, решил попить чайку и принять феназепам. И это ему наполовину удалось.
* * *– Достойно переносить одиночество – величайший дар, – дуя в блюдце, пил свежезаваренный чай Скотчинский и, проглатывая гласные, вполголоса читал афоризмы из сентябрьской газеты, которую нашел в сумке у Таты.
И вздрогнул всем телом, увидав на пороге кухни полуголую и растрепанную любовницу.
– И мне чайку, котик, – усевшись рядышком, показала ему частокол зубов Тата. – А лучше покрепче что-нибудь – виски, допустим... Николаша, ну ты что?
Что-о-о?..
На часах было без четверти три утра.
Николай Романович отчетливо запомнил время, вплоть до минуты, и, отбросив в сторону раковины пустое блюдце, в считаные секунды вцепился двумя руками в кудрявые волосы Таты Модуляш и повалил женщину на пол.
– Ухаживать за женщинами-и-и-и нельзя-а-а-а... Их надо брать силой!.. А начнешь ухажива-а-а-ать – они садятся на шею-у-у-у!.. – рычал Николай Романович, аки зверь.
Всего через полчаса на шум в квартире Скотчинских соседями снизу был вызван наряд милиции и участковый инспектор Лидия Борисовна Новичкова, потому что возмутитель спокойствия наотрез отказывался открыть дверь своей квартиры.
Никого в то раннее утро из квартиры в околоток так и не увезли – избитая до полубессознательного состояния Татьяна Гавриловна Модуляш писать заявление на своего обидчика не пожелала и в больницу не поехала, оставшись зализывать раны в квартире своего любовника.
– Тата, он тебя убьет, – предупредила Лидия Борисовна, рассматривая сильно поредевшую шевелюру Модуляш.
– Я замуж за него хочу, – едва разжимая разбитые губы, ответила Тата и потянулась к косметичке за пудрой. – Никуда он от меня не денется, Лид!..
«А Скотчинский – без обручального кольца...» – отметила Лидия Борисовна и, попрощавшись с коллегами, собралась домой, чтобы поспать хотя бы пару часов перед работой.
Лидию Борисовну чрезвычайно развлек афоризм из газеты, которую она подняла в кухне Скотчинского.
«Любовь – это грубое преувеличение различий между одним человеком и всеми остальными».
– Согласна на все сто процентов, – переодеваясь в ночнушку, ворчала Лидия Борисовна, отгоняя грустные мысли, которые к работе не имели никакого отношения. – Сын известного телекомментатора, а дерется, как пьяный грузчик из овощного магазина.
Главное и преходящее
Влада спала всю ночь без снов. Утром встала пораньше, чтобы приготовить Машке завтрак, но дочь есть не стала, а, чмокнув ее в нос, убежала в школу... Влада снова прилегла ненадолго, слушая сквозь дрему, как отец тяжело ходит по дому. Потом приехал Егор, и Влада открыла ему дверь, уже окончательно проснувшись.
* * *На кухне не убрано, на столе посуда после вчерашнего ужина. Остывшая овсяная каша с изюмом стоит, как фаянсово-овсяный Рубикон, через который никто так и не сумел перейти.
– Ты давно не приезжал, – Влада с видимым удовольствием разглядывает брата. – Снимай кепку и раздевайся, сейчас папа спустится. Только имей в виду, он не в настроении.
Брат Егор молча перекатывает желваки на щеках и улыбается, как Чеширский кот.
– Вчера по телефону с Владом общался, – говорит он.
– О чем?
– Он в аэропорту застрял из-за теракта, – Егор сбрасывает куртку и вешает ее на стул.
– Ты снова пропал, в чем дело? – Влада зажигает плиту, ставит чайник на газ и садится напротив. – Ты же хотел помочь, – Влада говорит с укором, но вовремя спохватывается, в их семье не принято укорять.
– Когда-то мы были отличной бандой, Ладка, – Егор вдруг замолкает и прислушивается. – Я за эти дни понял, что теперь каждый из нас живет в своем мире. И ничего уже не сделать.
Наверху с грохотом что-то падает.
– Я всего лишь попросила у тебя помощи, – напоминает Влада. – Папа, спускайся, Егор пришел!.. – кричит она.
– Сейчас спущусь, – отзывается Рэм Константинович.
– Я думал, как помочь, правда, – Егор обрывает фразу. – Но потом понял: видимо, Влад случайно увидел эту восклицательную женщину и не смог совладать...
– Какую? – ощетинивается Влада, и ее словно подбрасывает пружина. – Егор, где твои глаза?! Она же нищенка... Нищенка! – повторяет в исступлении она.
– Перестань бубнить, как Рената Литвинова, и думать так же перестань, – Егор, гримасничая, улыбается. – Я тебя поддразнил.
– Что-о-о? Я говорю как Рената? – Влада с размаху кидает прихватку на пол и начинает ее топтать. – Не сравнивай меня больше с Ренатой, а то получишь в глаз, я не шучу!
– Не буду, – на удивление легко соглашается Егор. – Я вчера был у футуролога и заглянул в твое будущее, – Егор дует мимо чая и смотрит на сестру как ни в чем не бывало.
– И что тебе сказал футуролог?.. – Влада кричит, не скрывая своего раздражения. – Мне совершенно не интересно, что тебе сказал футуролог!
Егор машинально берет ложку из тарелки с холодной кашей и с аппетитом облизывает ее.
– Ты варила? – спрашивает он.
Влада кивает.
– Не умеешь, – Егор кидает ложку обратно в тарелку, и она тонет в каше с хлюпаньем. – Влада, послушай, люди начинают друг друга любить, несмотря ни на что, и люди перестают друг друга любить, несмотря ни на что!..
Умытый и благодушный Рэм Константинович наконец спускается в кухню.
– Ну что, семейный совет в сборе? – намазывая кусок хлеба камамбером, констатирует он.
– Все миндально, пап, – кивает Егор.
Рэм Константинович откусывает от бутерброда и серьезно кивает.
– Я и не сомневался, – он шумно отхлебывает из чашки чай. – Завари-ка покрепче, – требует он. – Влада, у тебя слишком серьезное отношение к мужчинам. Это по меньшей мере нецелесообразно, – с набитым ртом объясняет он дочери.
– Пап, но вы же с мамой прожили почти сорок лет, – напоминает Влада. – Это ли не серьезно?
Рэм Константинович и Егор переглядываются.
– Девица эта... телочка в кедах, – и Скотчинский задумчиво повторяет, – телочка... Я понимаю Влада, ему стало жаль ее, более жалкого зрелища я давно не видел. – Тут Рэм Константинович спохватывается и косится на дочь, похоже, введенную в ступор. – Нет, она небезупречна, а ты как раз... Эх, может, стоило побыть такой же небезупречной, а, Влада?..
– Папа, что ты такое несешь?.. Мне что, надеть кеды, как у нее, и начать мести проспект?.. – заикается Влада.
Ей не хватает воздуха.
– Дело не в кедах, Ладка, – Егор и Рэм Константинович цокают языками.
– А в чем же тогда?.. – снова срывается на крик Влада. – Мне одеться в ветошь, и он вернется ко мне?.. Если вы уверены, так я готова прямо сейчас!
– Она из южного района тундры, представляешь?.. – подливает масла в огонь Егор. – Метро никогда не видела, а подумать только, как быстро адаптировалась в Москве.