Дневники св. Николая Японского. Том ΙII - Николай Японский

На экзамене в Семинарии, между прочим, отвечал четвертый курс, состоящий всего из двух учеников, — еще два в отсутствии; придется его присоединить или вверх, или вниз; не содержать же для глупого Моки и пегого Метоки штат учителей!

Погода начинает быть летнею, и напоминает изречение о. Моисея, когда–то удостоившего служить Миссии: «Так жарко, что не до Царства Небесного».

21 июня/3 июля 1898. Воскресенье.

До Литургии было крещение взрослых и младенцев — человек десять.

Часа в четыре был посланник Роман Романович Розен, — все еще на костылях от болезни своего седалищного нерва; приезжал сказать, что Великий князь Кирилл Владимирович прибудет в следующую пятницу; утром отсюда нам ехать встречать его в Иокохаме на пристани; оттуда он прибудет в приготовленный для него Дворец в Сиба, потом к посланнику завтракать, затем сюда — в нашу Миссию. В воскресенье Великий Князь будет здесь на Обедне и так далее.

Вечером пришли о. Симеон Мии, катихизатор в Нагоя Петр Сибаяма и депутат оттуда — учитель Акакий [?] Баба; последний с уполномочением от христиан просить: 1. «Чтобы Петр Сибаяма был поставлен священником для Церкви в Нагоя». Я ответил: «Просьба будет исполнена». 2. Чтобы мне «платить шестнадцать ен процента на их долг ежемесячно полтора года». Я ответил, поморщившись: «Исполню и это, хотя я предполагал, вызвавшись в помощь Церкви платить их процент, когда заезжал из Оосака в Нагоя, что придется платить не более года»; 3. «Так как христиане, пока выплачен будет церковный долг, не в состоянии содержать священника, то просят меня делать это за них, то есть оставить Петру Сибаяма теперешнее его катихизаторское жалованье двенадцать ен да давать еще по пять ен в месяц, обещанных мною, когда был в Нагоя; но так как семнадцать ен для священника мало, то просят прибавить еще три ены, чтобы уж ровно его содержание от Миссии было двадцать ен в месяц, — до того времени, когда они выплатят церковный долг и будут в состоянии сами озаботиться содержанием священника». — Я, очень уж поморщившись, согласился и на это. Что иначе? Отказать в трех енах? Станут бесконечно клянчить, изведут душу больше, чем на три ены.

Сибаяма и Баба ушли, а о. Симеон остался, чтобы объявить, что его катихизатор в Кёото, Афонасий Такай «дооситемо хочет в Россию».

— То есть бросает церковную службу?

— Да.

— Что ж вы не убедили его, что это дело нехорошее, что он обманывает Церковь, которая весьма много издержалась на него, воспитав его с детства, что ему скоро следовало бы быть диаконом, потом священником, что он, так поступая, лишается благословения Божия, ибо оставляя Бога, идет на зов Мамоны, подражая Иуде? — И так далее.

Но о. Мии, напротив, изъявил сожаление, что я так неблагоприятно смотрю на уход Афанасия Такай…

Три дня уже, как прибыл катихизатор Моисей Мори; говорил, что головные боли у него; оказывается помешанным. Вот комиссия–то? То глупые, то безумные!

22 июня/4 июля 1898. Понедельник.

Утром был на экзамене в Женской школе; маленькие по Закону Божию отвечали отлично.

Отправив Моисея Кавамура в Тоносава с малярами, которым он укажет окрасить снаружи и внутри построенный молельный дом, и к плотникам, которым закажет строить из оставшегося старого леса зданьице, 3 + 5 кен, для столовой учащихся, когда они бывают там во время каникул.

Часов в одиннадцать утра прибыл из Оосака о. Андроник на Собор, имеющий скоро здесь открыться.

Начинают собираться и катихизаторы на Собор. Сегодня выслушал некоторых: Павла Цуда, из Тоёхаси, с большим удовольствием, Василием Хираи, из Фукуяма, с большим неудовольствием, и тому подобное.

23 июня/5 июля 1898. Вторник.

Был в Иокохаме по банковым делам. На экзамене в Семинарии по русскому языку был о. Андроник.

О. архимандрит Сергий вернулся из Хакодате, посетив по дороге Церкви в Аомори, Мориока, Ициносеки и Яманоме и Сендая. Церковь в Мориока нашел в упадке более, чем другие.

24 июня/6 июля 1898. Среда.

Перечитал до обеда статистические листы (кейкёо–хёо) для составления общего статистического отчета по Церкви.

Отцы архимандрит Сергий и Андроник были на экзамене в Женской школе.

Посетил посланника, который почти совсем выздоровел; опасается какого–нибудь несчастного случая здесь с нашим Великим князем, хотя японские власти уверяют, что приняты будут всевозможные меры для его охранения; но от безумцев можно ли оградиться обычными мерами? Говорит посланник, что на Бога вся надежда, — так он и в донесении в Петербург пишет. И надежда не посрамит!

25 июня/7 июля 1898. Четверг.

В девять часов был в Семинарии и Катихизаторской школе — отпускной акт, на котором были мы все трое — о. архимандрит Сергий, Андроник и я; из Семинарии ныне выпуска нет; из Катихизаторской школы только четверо выходят на службу. Начато и кончено молитвой; на симбокквай дал четыре ены.

В десять часов был такой же акт в Женской школе, где ныне довольно большой выпуск. После раздачи дипломов и книг выпускных и наградных книг первым по классам, Юлия Саваде прочитала благодарственный адрес, потом стали петь остающиеся выходящим; пели прекрасно, Кису аккомпанировал на фисгармонии; половина выпускных расплакалась; затем стали петь они, — и остающиеся все расплакались. Когда кончили, я сказал выпускным несколько слов, главная мысль которых — чтобы оставались всю жизнь подобными мудрым евангельским девам, — не угашали уносимый ныне отсюда светильник веры и чистой нравственности… На симбокквай дал пять ен.

Вечером был симбокквай в Семинарии, на котором присутствовали и о. архимандрит Сергий с о. Андроником; говорили они, что очень занятно было. Я дома надписывал фотографии для Великого Князя.

26 июня/8 июля 1898. Пятница.

Утром с восьми пятнадцати минут отправился в Иокохаму для встречи нашего Великого князя Кирилла Владимировича, состоящего мичманом на крейсере «Россия». На вокзале в Токио господин Ханабуса, бывший японский посланник в Петербурге, предложил представить и представил меня Принцу Кан–ину, направляющемуся встречать Кирилла Владимировича. В Иокохаме на императорскую пристань Великий князь вышел ровно в десять часов. Японцы устроили ему великолепную встречу там и в Токио: множество чинов и войск; последние — непрерывною шпалерою от вокзала в Токио до Дворца в Сиба, приготовленного для него. Из Дворца в Посольство я доехал с посланником и подождал здесь завтрака, который начался в один час и двадцать минут. Долго просидели за завтраком, после которого я поспешил к себе в Миссию, чтобы встретить здесь Великого князя. Приехал он уже в начале четвертого часа. Мы ждали, облаченные в Соборе, и по входе его тотчас начали благодарственный молебен, а когда кончился молебен было уже без двадцати минут четыре часа. На мое приглашение взглянуть на вид Токио с колокольни, отвечал, что «поздно», под тем же предлогом отклонил осмотр Семинарии и женской школы, но минут пятнадцать просидел у меня; принял предложенные ему и показанные фотографии Миссии и Токио. Хвалил наш Собор и пение. Певчие все вместе стояли налево; за правым же клиросом положен был коврик для Великого князя, до которого и довел его посланник; но он из скромности почти не стоял на нем; молился плохо, все больше по сторонам смотрел, чего не следовало бы делать, чтобы дать добрый пример новым христианам.