Подлежит Удалению - Евгений Леган
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– (Тихо) Да, но-о-о…
– Что, но? Что? Что ты хочешь доказать? В чём переубедить? Какие у тебя доводы? Их нет. Ты просто… не представляешь, насколько это деморализует… Бедность, знаешь ли, тоже разная бывает. Обычная нехватка или один поганец в семье. Могут сразу и оба родителя. Тут уж как кому повезёт. А ещё учти, что сверстники будут донимать. Обязательно кто-то захочет поглумиться. Издеваться. Без этого почему-то вообще нельзя. Как так можно прожить ни дня без травли? В нормальной семье – подобной ситуации… в принципе не бывает. Если бы все граждане были успешными, заботливыми, ответственными, добропорядочными – никаких ошибок и проблем мира… в принципе не существовало. Так нет же, нет. Это утопия, где абсолютно все друг друга уважают и чтят. На бумаге выглядит довольно просто. Не будь стервой или мудаком. На деле же дай бог, если повезёт. Одного ребёнка хают и лелеют, а другого с рождения ненавидят… (Строго) Я… наотрез запретила бы рожать детей без полного, медицинского анализа родителей. Без справки о доходах. Без всяких там психологических тестов не только будущих папы и мамы, но и их отцов и матерей. Я бы минимизировала поток детей. Пускай нас будет меньше, но все мы будем лучше чувствовать себя. Гораздо. Это для… государства хорошо, когда много отчаянных рабов. Мир же наоборот. Медленно погибает. Мы станем причиной его смерти. Нас будет слишком дохрена, и все мы будем… несчастны по-своему… (Умеренно) На эту хрень, ещё можно… хоть как-то закрыть глаза, но что реально бесит, когда ребёнок из-за человеческой прихоти родился с дефектом. Одним словом – пиздец… Им-то похуй. Они будут и дальше жить. Даже если будут нормально вести себя как родители – увы, не все болезни излечимы… Всегда будет кто-то виноват. В этом случае виновны оба. (Спокойно) Не хочу страшными диагнозами и болезнями тебя пугать, но поверь… Некоторые дети выглядят… довольно жутко, и я имела такой опыт. Не могу сказать, что мне понадобился… но… каков есть.
Честно говоря, не понимаю, как сама до этих крайностей дошла. Мы вроде как начинали с обычных вещей, но он так меня своим поведением взбесил, что я добралась до самого больного. Вот вспоминаю, аж сердечко щемит. Хочется, как начать, так и нет. Безумное желание выговориться, но, опять же, всё зависело от него. Только не насильно заставлять. Только по своей воле. По-другому никак.
– Ты-ы-ы… – сглотнула, – точно это хочешь услышать?.. (Строго) Только отвечай точно. Меня задолбали эти твои расплывчатые формулировки.
– Хочу. Расскажи, пожалуйста. Я внимательно выслушаю. Расскажи…
– (Слабо) Понимаешь… – легла на спинку дивана, – истории это одно, но, когда видишь воочию – сердце сжимается. Ох, – неприятно поёжилась, – говорю сейчас как Бургунд… Наверное, это так и работает. Когда испытал боль, но с ней надо расстаться. С кем-нибудь поделиться… В жизни это, конечно, одно, но мне и фотографий жутких хватает. Опухоли на теле. Кости не там срослись. Конечности лишние. Неразвитые эмбрионы. Не могу долго смотреть. От части проблем можно избавиться, но когда всё запущенно – не могу… Просто не могу… У меня сердце вянет. Больно… Невыносимо. Не должны так детишки страдать. Не должны…
После очередного, тяжёлого вздоха, в тысячный раз не хотелось жить. Как ни уговаривай, себя остановиться, но раз дали добро – следовало продолжать.
– (Тихо) Однажды в нашем доме, – поджала под себя коленки, – семья новая поселилась. Мать и двое её сыновей. Как две капли воды друг на друга похожи. Один только полноценный, а другой… нет. Года как… четыре уже прошло. Они, наверное, заканчивали школу. По крайней мере, один сын… Я никогда напрямую не общалась и никак не контактировала с ними. Я живу в первом подъезде, а они в последнем. В пятом. Вижу только иногда. Издалека, когда их мама выгуливает второго сына. Ситуация, честно говоря, удручающая. Словно умирающий пёс, еле перебирающий лапками… Он не может без её помощи существовать. Ходит… на костылях, хотя… как ходит. В основном под ручку и то до лавочки. Он не в силах самостоятельно перемещаться. А если и, может, то очень мало. Быстро устаёт… Я не знаю ни её имени, ни их имён. Не знаю, откуда приехали и как получили эту квартиру. Я знаю только то, что вижу. Жалость и боль… Человек до конца жизни останется привязанный к ней, а она к нему… Парень обделён нормальной жизнью брата. Обделён обычными вещами, которые не ценим мы. Боже, не представляю, какого каждый день засыпать с этой мыслью. Это очень грустно звучит.
– По крайней мере, хотя бы… жив. Живёт. Даже если всё плохо, думаю… можно занятие найти. Можно работать и на дому. Всякие случаи бывают. Так что… это неокончательный приговор.
– (Спокойно) Вот именно, что всякие бывают, а здесь – всё очень серьёзно. Тяжёлые осложнения… Кай, давай будем реалистами. Ну куда подобным, как ему деваться? Кому что доказывать? Силу… боевого духа? Профпригодность? Да он без посторонней помощи до туалета банально дойти не сможет. А помыться? А приготовить еду? А сходить за едой? Блин, даже одеться самому не суждено. Всё это практически невозможно выполнить, а если и да, то очень травмоопасно… У него моторика конечностей однозначно нарушена. Идёт и весь бедняжка трясётся. Ногами практически земли не касается, хотя издалека плохо видно… Наверняка и дефекты речи есть. Возможны к тому же и затруднения умственной деятельности. Кай, это очень серьёзно. Подобные диагнозы в тяжёлой форме неизлечимы. Если люди до сих пор передвигаются на колясках и костылях, а клиенты выбирают еду через дебильные куски стекла – значит что-то явно пошло не так. Приоритеты не те… Мама для него – единственный помощник и друг. Больше
