Хроники Сиалы: Крадущийся в тени. Джанга с тенями. Вьюга теней - Алексей Пехов

Точно такие же камни, только размером поменьше, росли прямо из стены, и их сияние указало мне на ранее незаметную тропку, которая причудливым серпантином взбиралась куда-то ввысь.

Делать нечего, тропка должна привести меня к выходу, это вроде единственный путь, если только я не захочу пойти вдоль стены, надеясь найти еще какой-нибудь способ выбраться отсюда. Но стоит ли заниматься глупостями и терять время, если пещера даже в картах не указана? А вдруг другого выхода нет?

Несмотря на подъем, идти оказалось легко, и, преодолев девять витков серпантина, я поднялся на довольно большую высоту. Тропка была узкой, и приходилось прижиматься к стене, чтобы чувствовать себя хоть немного увереннее. Зазевайся, не заметь плохо лежащий камень — и тут же сверзишься вниз.

Конечно, под ногами не пропасть в сто ярдов глубиной, но, рухни я, костей точно не соберу. Вниз я старался не смотреть до тех пор, пока серпантин, вырубленный прямо в отвесной скале, не привел меня к выходу.

Стоило отдохнуть. Я расположился на ровной площадке явно искусственного происхождения, добыл сухарь, поболтал фляжкой, проверяя, сколько осталось воды, и разочарованно цокнул языком, понимая, что там не больше чем на три-четыре глотка. Надо срочно отыскать какой-нибудь источник или пруд, чтобы пополнить скудные запасы.

Сухарь, как всегда, оказался безвкусным и жестким, словно подошва старого военного сапога (слава Саготу, что он не пах соответственно). Пережевывая эту снедь, я наслаждался открывающимся передо мной видом. До потолка отсюда было не более шести ярдов, а до пола около пятидесяти. Вся пещера как на ладони. Сотни искорок-столбов яркими холодными светляками горели ровным волшебным огнем, озаряя местность. Пол и стены тонули в голубых кругах света, исходящего от столбов. Столбы-фонари, находящиеся слишком далеко, сливались в одну яркую линию. Островки голубого света топили пещеру в нереальном сказочном сне. Даже ночным огням Заграбских лесов далеко до такой красотищи.

Наслаждаться можно бесконечно, но, сидя здесь, Рог Радуги не добудешь. Я с сожалением встал, отряхнул крошки с рук, убрал флягу и вошел в просторный коридор, на стенах которого осталась копоть факелов.

Ковырнул ее ногтем. Свежая. Уверен, что это Лафреса. Она явно наколдовала себе крылья и теперь постоянно меня опережает.

Солнечный янтарь тепла стен и немногочисленные волшебные факелы, едва разгоняющие темень залов.

Бесконечные узоры стен, складывающиеся в весьма небрежные рисунки — нечто вроде хроники. Передо мной расстилались все мало-мальски значимые события истории Сиалы за Неназываемый знает сколько тысячелетий. Но рассматривать все художества орков и эльфов не было ни времени, ни желания. У меня нет в запасе лишнего миллиона лет.

Пол из красного минерала точно такой же фактуры, как и стены, оказался зеркальным. Так что сейчас по залам шли сразу два Гаррета, только один был здесь, а другой там — в зеркальном полу. Плиты отчего-то были скользкими. Повинуясь какому-то детскому порыву, я разбежался и заскользил, словно у меня под ногами не пол, а настоящий лед.

Я понял, куда попал, после того как пропутешествовал около часа по сектору Янтаря (как я стал называть это место) и вышел к двум четырехъярдовым статуям возле входа в очередной зал. Справа стоял орк, слева эльф. Оба в одинаковых свободных одеждах с поясами-цепями, оба с несвойственными им двуручными мечами с волнистым лезвием. Эльф и орк закрывали руками уши. На полу какая-то надпись на орочьем, но, как это бывало и раньше, я проигнорировал непонятные закорючки.

Предупреждение? Пожелание доброго пути? Сагот их знает! Какой тьмы ломать себе голову и беспокоиться, если все равно ничего не поймешь?!

Так что особо не раздумывая, я прошел мимо застывших скульптур в следующий зал. Хотя признаюсь, что после оживающих горгулий к статуям я относился с вполне понятной подозрительностью.

…бам! баМ! 6АМ! БАМ! БАМБАМП БАМ-БАМ- М-м-м-М!

Вот уж действительно неожиданно! Я едва не оглох от гремящего эха собственных шагов! Оно все нарастало, нарастало, затем перешло в рев прорвавшегося водопада, зазвучало как разящий гром богов и сгинуло без следа, оставив на прощание звон в ушах.

— Тихо, — шепнул я, и эхо тут же подхватило это слово, разнеся его чуть ли не по всему Храд Спайну.

— col1_0col1_1†ХО! тИХО! ТИХО! ТИХО-О-О-О! ХО-о-о!

Я сморщился, как от зубной боли. Лучший способ заявить о своем присутствии на весь мир — это заорать в залах Уснувшего Эха. Малейший шум — и разбуженное эхо загрохочет так, что покойники должны повыскакивать из гробов за лигу от этого места.

Я сделал парочку пробных шагов, стараясь как можно меньше шуметь. Бесполезно. Даже осторожная ходьба вызывала неизменное и магически усиленное во множество раз эхо.

Пришлось снять сапоги и идти босиком. Удивительно, но эта мера помогла, и эхо почти не просыпалось, так что дальше я шел беспрепятственно и не опасался быть услышанным на другом ярусе Храд Спайна. Вот только проклятущий зеркальный пол оказался ужасно холодным.

Спустя какое-то время, когда пальцы на ногах попросту отказались что-либо чувствовать, дорога вывела меня к подземной реке, заключенной в плен мраморных берегов. Черная лента безмятежной воды появлялась из дыры в янтарной стене, разделяла зал на две половины и исчезала в точно такой же дыре в противоположной стене.

Пересекая зал, подземная речка самым наглым образом перегораживала мне дорогу. Раньше через нее был перекинут мостик, но сейчас от него остался лишь каменный огрызок не больше четверти ярда. От мраморного берега до воды не более полуярда, можно достать рукой, и я не преминул воспользоваться предоставленной возможностью и наполнить флягу.

В ширину канал оказался в три — три с половиной ярда, так что вполне можно перепрыгнуть с разбега, что, собственно, я и сделал, предварительно обувшись. Пол оставался все таким же скользким, и прыжок вышел достаточно неловким. Сердце екнуло, казалось, я не долечу и рухну в воду, но уже через секунду ноги коснулись противоположного берега. Пол проворно выскользнул из-под ног, я рухнул и проехал на боку ярдов десять, если не больше. Я же говорил — самый настоящий январский лед! Хорошо хоть ничего себе не отбил.

— А тьма! — выругался я и только тут понял, что эхо не стало повторять мои слова.

Залы Уснувшего Эха остались позади.

Лабиринт Пятой руки. Именно так называлось место, в которое я попал. Череда узких извилистых коридоров и комнат с бесчисленным количеством входов и выходов. Один неверный шаг, один неверный поворот — и останешься здесь навсегда.