За Веру, Царя и Отечество - Валерий Шамбаров

А потом последовал отказ Михаила Александровича от престола. Да ведь и предлагать можно по-разному. К Михаилу I Романову, многократно отказывавшемуся, сколько раз делегации посылали, умоляли, чтобы страну из смуты вывести. Наконец, при отказе одного претендента логически нужно было бы искать следующего по династической "очереди". Но Временное правительство предпочло искать контакты не с наследниками царя, а с самозванными Советами, заключив с ними соглашение о том, что вопрос о власти и будущем устройстве России решит Учредительное Собрание. Решит где-нибудь через полгода. Очевидно, рассчитывая, что за это время страсти улягутся, новые правители и без царя сумеют проявить себя с лучшей стороны, и в конце концов "стерпится - слюбится". Такой поворот армия восприняла с недоумением, но тоже спокойно. Во главе ее оставался Николай Николаевич. И приказом № 4318 от 4(17).3.17 он призвал: "Повелеваю всем войсковым начальником от старших до младших внушать и разъяснять чинам армии и флота, что после объявления обоих актов (т.е. Николая II и Михаила Александровича) они должны спокойно ожидать изъявления воли русского народа, и святой долг их оставаться в повиновении законным начальникам, обороняя родину от грозного врага". Впрочем, грядущее народное волеизъявление в тот момент выглядело довольно определенным. Большинство в армии подразумевало, что царем и станет Николай Николаевич. Кто ж еще-то? Но его власть основывалась лишь на прерогативах Верховного Главнокомандующего. А сам этот пост был назначаемым. Его и сняли, как только правительство сочло, что достаточно утвердилось.

Этот "вторичный переворот" растянулся на целый месяц. А за месяц в растерянную, сбитую с толку армию хлынули агитаторы всех мастей, правительственные комиссары... И попутно, как-то незаметно, исподволь, была произведена подмена понятий. Вместо восстановления законности и правопорядка, на которое нацеливалась власть в момент отречения царя, внедрилось разделение на "революционное" - хорошее, и "контрреволюционное" - плохое. И сам царь, уступивший власть ради более эффективного управления страной, оказался вдруг в роли преступника, которого свергли.

А параллельно полным ходом шло разрушение государства. Уже не стихийное, снизу вверх, а целенаправленное, сверху вниз. В литературе можно встретить утверждения, что "отсталая" Россия оказалась не готова к парламентской демократии, внедрявшейся Временным правительством. Что ж, подобные теории выдают полную некомпетентность оперирующих ими авторов. Потому что западная (по формам) модель управления была создана только после Октябрьской революции (парламент - Советы, и подотчетное ему правительство - Совнарком). А Временное правительство было куда более авторитарным, чем царское, оно поспешило избавиться даже от Думы (из-за конкуренции с Родзянко и его сторонниками) и объединило в своем лице и законодательную, и исполнительную, и верховную власть. Однако на деле до такой неограниченной власти дорвались политики, совершенно некомпетентные в вопросах управления и умеющие лишь критиковать "реакционеров". И одним махом была сметена вся "вертикаль власти" от прежнего правительства до губернаторов, градоначальников и т.п. И на все уровни вместо царской опытной администрации полезли такие же оппозиционеры, как в столице, только еще более бестолковые. Были мгновенно уничтожены и "реакционные" правоохранительные органы - полиция и жандармерия (а они выполняли в России и массу других функций - сбора налогов, санитарного контроля и т.п.). Вся система гражданского управления оказалась снесена и парализована сразу же.

Поводом для нападок на "режим" всегда было "отсутствие свобод". Которые на самом-то деле существовали, а в период войны - куда большие, чем в западных странах. Но либералы теперь считали своим долгом дать нечто еще большее. И снимались последние разумные ограничения на свободу слова, митингов, агитации, печати, партий и т. д. и т. п. Вот тут-то открылись благодатные возможности и для германского генштаба, не замедлившего бросить в Россию свой идеологический десант во главе с Лениным, и для сепаратистов, и для панисламистов. И просто для бандитов и хулиганов - амнистия Временного правительства выпустила на волю несколько тысяч политических (их больше и не было), и 100 тыс. уголовников. Впрочем, новые правители отнюдь не были добренькими идеалистами. Выпустили блатных, террористов, осужденных шпионов - но тут же за решеткой оказались прежние министры (в тщетных попытках доказать "измену" их и царя). Шумели о свободе слова, но за резкое письмо в адрес правительства арестовали ген. Гурко. И тех, кого царь якобы оправдал без оснований,- посадили Ренненкампфа, вернули в тюрьму Сухомлинова (но почему-то не Рубинштейна и не сахарозаводчиков).

Дошли "реформы" и до армии. В прежнем, "реакционном" виде она представляла опасность для новых властей. А ну как все же спохватится и учинит "контрреволюцию"? И первым шагом к ее разрушению стало само отношение властей к восставшим частям Питера и погромщикам Балтфлота, истреблявшим офицеров. Никто не был наказан. Напротив, правители попытались сделать их своей опорой, признали за ними "заслуги в деле революции" и пообещали не посылать на фронт. Создав тем самым опасный прецедент для последователей. И при полном попустительстве властей делегации из мятежных частей отправились по фронтам нести туда дух "революции" - Алексеев слал отчаянные телеграммы, требуя пресечь подобное явление, но правительство их игнорировало. Не могло и не хотело призвать буянов к порядку. Часть командиров ушла сама, не желая присягать такой власти. Среди других военный министр Гучков и его комиссары начали чистку. Тех, кого сочли "реакционерами", снимали, заменяя кандидатурами, в той или иной мере склонными к либеральным или окололиберальным взглядам. Порой это были действительно талантливые полководцы - Корнилов, Деникин, Крымов, Ханжин и др. Но сами по себе интенсивные перестановки создали атмосферу свистопляски и паралича командования. И на все это катастрофическими ударами наложились Приказ №1 Петроградского Совета, а затем и подтвердившая его правительственная "Декларация прав солдата", внедрявшие коллегиальное командование, выборность должностей, всевозможные комитеты, отменявшие дисциплину и чинопочитание... И все...

В заключение стоит еще рассмотреть легенду о том, будто революция была вызвана колоссальными потерями, часто даже утверждается - самыми тяжелыми потерями из всех воюющих государств. И цифры можно встретить самые разные и "свыше 2 млн.", и 6 млн. погибших. Да вот только ссылок на документы в подтверждение этих цифр вы не найдете. Нигде. Кстати, любопытно отметить, что в военных учебниках советского времени, где домыслам вроде бы не место, абсолютные цифры вообще не приводятся. А потери даются в процентах от числа мобилизованных, а то и от "мужского населения призывных возрастов". Вот и попробуй, сосчитай. Но учет потерь в царской армии велся весьма скрупулезный. Так почему бы наконец-то не привести точные данные? Согласно "Докладной записке по особому делопроизводству" №4 (292) от 13(26) февраля 1917 г. общие потери на всех фронтах составляли: убитыми и умершими от ран - офицеров 11 884, нижних чинов - 586 880; отравленными газом соответственно - 430 и 32 718; ранеными и больными - 26 041 и 2 438 591; контуженными 8 650 и 93 339; без вести пропавшими - 4 170 и 15 707; в плену находилось 11 899 офицеров и 2 638 050 солдат. Итого: 63.074 офицера и 5.975.341 солдат (ЦГВИА СССР, ф.2003, оп.1, д.186, л.98).