Мир Элайлиона (СИ) - Саражаков Давид

Странно, что эту картину я наблюдаю только в этом месте. Почему до этого никакого бурелома я не замечал? Может, дело в почве рядом с болотом? Во время сильного ветра она не так прочна, вот и результат?

Таури прервал мои размышления:

— [Яз. Нерейдий] Идём, — и тут же пошёл вперёд, спускаясь с небольшого холма, на котором мы стояли.

Мы осторожно ступили по неровной земле, стараясь не споткнуться о корни или упавшие ветки.

В воздухе висит резкий запах гнили и разложения. Влажность болота пропитала бурелом, из-за чего всё сырое и застоявшееся. Вокруг царит тишина, нарушаемая лишь отдаленным пением птиц за нашими спинами.

Перед нами показалось бревно всего метром в диаметре, и Таури просто запрыгнул на него. Я так сделать не могу, а потому пришлось забираться, морщась при этом от боли и в руках, и в ногах. Когда-нибудь я привыкну к частой ходьбе, а ноги мои станут сильнее… надеюсь.

Пройдя бревно, мы оказались на болоте. Впереди проходят зыбкие мостики, от островка к островку, возвышающиеся над грязными и мутноватыми болотными лужами, из которых изредка всплывали и лопались пузыри.

Я и Таури ступили на один из мостиков, что подвергся атакам никого не щадящего времени. Старые доски со ржавеющими гвоздями ясно демонстрировали безжалостность битвы, борьбы против забвения. Слышались отчётливые вздохи их вековой усталости (скрип), одновременно с криком диких птиц и бульканьем воды. Но хоть они и старые, и влажные, не создавалось ощущения, будто они вот-вот сломаются, стоя удивительно прочно и демонстрируя, что пока не стоит их списывать со счетов.

Мы идём вглубь болота по этим мостикам, маленьким островкам, к которым они вели, сквозь заросли высоких трав. И вскоре я заметил странные корни под ногами, наполовину выглядывающими из земли, вырастающие в сложные переплетённые узоры. По берегам островков они уходили в воду.

Чуть впереди росли деревья, но это были не ококаны. Они росли в воде, тонкие, сантиметров тридцать шириной, высотой примерно в пять метров, сгибающиеся в форму полукруга. Заросли дикого мха и лиан, походившие на волосы девушек-утопленников, обвивали и свисали с этих небольших деревьев. Были видны корни, уходящие в толщу воды. При этом выпуклая часть у всех деревьев смотрела в одну сторону, противоположную той, откуда мы пришли. На вершине этого деревца-полукольца в разные стороны расходились ветки со множеством серо-зелёных листьев на них и единственным соцветием, выглядящим, как торчащий столбик, на котором были сероватого цвета миниатюрные «палочки».

— [Яз. Нерейдий] Пришли, — остановился Таури, когда мы оказались среди этих деревьев.

Таури снял со спины понягу, и положил её на землю, отвязав от неё пилу с топором и положил их напротив. Свой нож я оставил Анаэль и Лин, на всякий случай, хотя вряд ли он произойдёт. А то, что Таури взял с собой эти два инструмента, я знал. У него ещё небольшая коса на поясе висит.

— [Яз. Нерейдий] Смотри, — сказал Таури и присел на корточки.

Он взял пилу и, засовывая ладони под землю, начал вытягивать оттуда корень, чтобы отрезать его, а после того как срезал, привязал к поняге. Потом взял топор и сделал тоже самое. Очевидно, каждый инструмент для разных ситуаций.

— [Яз. Нерейдий] Вот что ты должен делать, — сказал Таури, показав из-под широких губ зубы и втянув глаза внутрь.

Блин… Он так улыбнулся, да⁈ Очень похоже на их злобу, но судя по голосу он не проявляет подобных чувств.

После Таури передал мне пилу и указал шестипалой ладонью на корни.

А это точно нормально? Мне приходилось слышать, что корни — самое слабое место деревьев (а они, думаю, принадлежат именно им). Там могут завестись паразиты, от повреждений корни могут засохнуть и сгнить… Ну, скорее всего, они часто этим занимаются, а деревья всё стоят здесь. Следовательно, всё нормально.

Я начал повторять действия аргилэ, собирая корни. Таури же, взяв свою понягу и, положив её на берегу, пошёл прямо в трясину к растущим там деревьям.

Стоило ему войти туда, я сразу же забеспокоился, собираясь, если что, броситься на помощь. Однако ничего не произошло. Он просто по колено в воде пошёл к одному деревцу и схватился за его ствол левой рукой, подтянулся и, обвив деревце ногами, от чего оно немного согнулось, пополз к листве по внутренней стороне полукруга. А когда оказался сверху, начал выдёргивать соцветия.

Хорошо, значит, ничего опасного…

Мы начали работать. В какой-то момент у меня начали болеть мышцы ещё и на руках. Захотелось поменяться с Таури работой, но я понимал, что забраться на эти деревья, даже такие низкие, с травмой не смогу.

Интересно, что всë же произошло вчера с Анаэль? Может ей какой-нибудь жук в рот попал? Или по болоту действительно парит какой-то опасный для ламий… Не знаю… Газ? Пыльца? В любом случае, кажется, пока что, на какое-то время, это так и останется тайной. Но в будущем лучше будет разузнать об этом поподробнее.

И спустя примерно полтора часа муторной работы… Я ощутил странные изменения воздуха. Он становился влажным, прохладным и более свежим, с некоторыми оттенками растительности.

В момент, когда мой взгляд устремился в даль, из земли и воды начал подниматься нежные клубы пара, пробивающиеся сквозь воду и заросли разных растений. Влажные пары взмывали вверх, образуя пелену, закрывающую всё вокруг, постепенно преврощаясь в полноценный туман.

Взглянув на Таури, который продолжал работать, не обращая внимания на эту странность, я вернулся к работе.

По мере того, как минуты таяли, а туман распространялся, словно кто-то поднимал его из самых глубин, во мне нарастала напряжённость и чувство таинственности происходящего.

Я ощутил, как прохладный ветерок проникает под рваную одежду, пробирая до костей и колыхая растительность вокруг. А периферическим зрением увидел, как Таури, который до этого был полностью поглощён работой, начал в недоумении оглядываться. Но тут же его белёсая кожа, видневшаяся на расстоянии ещё мгновение назад, исчезла в мутной дымке. И вот я остался один, окутанный густым туманом. Он словно создавал непроницаемую стену между мной и остальным миром.

Тут же раздаётся звук шагов по воде справа, где был Таури. Я встал, собираясь приблизиться к аргилэ, однако в глазах сразу же потемнело, и острая боль возникла у висков. Но проходит лишь несколько секунд, как она проходит. Снова возобновляю шаг в сторону Таури… чтобы тут же замереть.

Шагов больше не слышно. Все звуки, от колыхания травы с бульканьем воды до крика диких птиц, что до этого периодически раздавались, теперь затихли, будто поглощённые пеленой. Вся природа вокруг задержала дыхание, словно в ожидании чего-то… опасного.

— Что происходит…? — пробормотал я, нагнувшись и схватив с земли топор.

Атмосфера, наполненная напряжением, отражалась на моём сердце, заставляя его биться чаще. Желание сорваться с места заполнило всё тело. Только понимание двух важных фактов, что где-то рядом может быть в опасности Таури, и что я могу угодить в трясину, сдерживали меня.

Что делать? Бросить Таури и бежать отсюда со всех ног или попытаться его найти и если что, помочь?

… В голове моей крутились мысли, полные сомнений.

Стоит ли рисковать жизнью ради человека… разумного существа, которого я так мало знаю? Точно ли он заслуживает спасения? К тому же… аргилэ ведь выглядят так жутко.

… Нет, ещё точно не ясно, является ли этот туман чем-то опасным. Скорее всего, это просто какое-то местное природное явление, а я сам себя пугаю. Можно попытаться его найти.

— Таури, — сказал я, еле слышно, оглядываясь по сторонам.

В ответ — молчание.

… И тут мне бросается в глаза пропажа вверенной мне поняги. Уверен, положил её где-то рядом с собой, но сейчас здесь лишь трясина.

— Таури? — сказал я громче.

Молчание.

Вдохнув чуть сильнее влажный воздух в лёгкие, я собирался прикрикнуть, но тут же где-то слева раздаётся злобное рычание и крик птицы, словно… Словно она старалась вырваться. Однако вскоре рычание и крик сменяются пережёвыванием. Этот звук проникал в мои уши, вызывая волну ужаса, ускоряя биение и без того быстро стучащего сердца.