Моё желтоглазое чудо (СИ) - Кира Оксана Валарика

— А так и было, — химик пронесся по комнате, подобно маленькому вихрю, поставил пакет на составленные в центре столы. — Но время меняет даже расположение кабинетов.

Я, уже привычная к виду этого места, спокойно прошла следом, принялась доставать краски и карандаши, делая ревизию наличествующих материалов.

— Удивительно, — сообщил Нейт.

Судя по звукам шагов, он медленно брел по комнате, скорее всего разглядывая потолок.

— Если вам ничего не нужно, я пойду, у меня еще пара, — Адриан Георгиевич положил на стол да небольших листочка, привлекая мое внимание. — Это мой номер телефона, если что — звоните. И ключ, — он протянул мне блестящий фигурный ключик. — Закроете за собой.

— Ага, — не отводя глаз от потолка, буркнул брюнет, словно ключ отдали ему.

Химик дождался, когда  я снова посмотрю на него и кивну, пронзил спину новичка подозрительным взглядом и вылетел из кабинета. Я мимоходом посмотрела на своего помощника и принялась разворачивать ватман.

— Ты училась в художественной школе?

Его голос раздался как-то подозрительно близко, побудив меня скосить взгляд туда, где он только что стоял. Он и вправду теперь был гораздо ближе, буквально в полуметре, задумчиво глядя на меня светлыми карими глазами.

— Н-нет, — откликнулась я, резко отворачиваясь и чувствуя, как щекам становится горячо.

Соберись, Лиана, ты что, просто поговорить не можешь?! Я отвесила себе мысленный подзатыльник и снова взглянула на собеседника, убеждая себя, что все в пределах нормы.

— Итере-есно, — протянул парень, усаживаясь на стол и покачивая сцепленными ступнями. — А что тогда?

Примечательно, что сел он еще ближе, чем стоял. Еще бы прямо на ватман влез, чтобы напротив быть, право слово.

— В смысле? — уточнила я, отступая на полшага и утаскивая лист за собой.

Нужно найти, чем прижать края, чтобы не сворачивались.

Нейтан уперся ладонью в столешницу, склонившись в сторону и склонил голову к плечу, сведя мои старания сохранить дистанцию на нет:

— Учительница. Она весьма хорошо отзывалась о твоем рисовальном умении.

Я пожала плечами, закрепляя углы коробками с красками. Левый верхний угол, ближний к Нейту, оказалось нечем прижимать, и я заоглядывалась, пытаясь найти решение, попутно отвечая:

— Она у нас в школе рисование вела. Все просто.

— М-м-м, — понимающе откликнулся парень.

А в следующий миг я обнаружила его лежащим на спине так, что затылком он прижимал свободный уголок ватмана. Мягкие волосы скользнули по моей руке, побудив автоматически отдернуться. Парень самодовольно улыбнулся, сгибая правую ногу в колене и начиная покачивать коленом из стороны в сторону, сложил руки на груди:

— А тот парень, рыжий, он тебе кто?

Я, еще не пришедшая в себя от его решения проблемы закрепления ватмана, удивленно вскинула брови. Умеет тему сменить, да. Но что-то слишком много вопросов обо мне.

— Он не рыжий, — чувствуя, как просыпается недовольство от мысленного сравнения этого разговора с допросом, откликнулась я. — Это медь.

— Да хоть иридий, — отмахнулся парень. — Не в этом ведь суть, не так ли?

— Встань, — бросив на него недовольный взгляд, потребовала я, решив, что не должна перед ним отчитываться.

— Не могу, — он улыбнулся, поймав мой взгляд. — Я уголок ватмана держу. Так кто этот парень?

Я сжала челюсти. Вот как его поднять? Ибо когда он вот так смотрит на меня снизу вверх мне… сложно. Руки дрожат и мысли путаются.

— Ты должен мне помогать, коль уж ты здесь.

Вот чем не попытка? А то развалился тут, понимаешь ли, будто у себя дома, помощник называется.

— А я помогаю, — состроив серьезное выражение лица, сообщил Нейт. — Выполняю весьма тяжелую работу — играю роль тяжелого предмета, как видишь. А ты не уходи от темы.

— Это что, допрос? — не выдержав, раздраженно поинтересовалась я, складывая руки на груди.

Но взгляд зацепился за черные локоны, абстрактными узорами лежащие на белой бумаге, и раздражение само собой испарилось, сменившись любованием, пришлось себя одергивать и возвращать лицу строгое выражение.

— Нет, любопытство, — спокойно ответил парень, пожав плечами. — Я здесь совсем недавно, мне любопытно все. Буквально.

— Тогда ты выбрал не ту девушку для расспросов, — буркнула я, отводя взгляд.

Может, я смогу его просто игнорировать? Валяется рядом, и пусть себе валяется.

— Нет, я выбрал ту девушку.

Что-то в его интонации меня насторожило, побудив все же посмотреть на него снова. Наши взгляды встретились, и я вдруг поняла, что с его глазами что-то не так. Радужка цвета меда на свету, без темной каймы, в обрамлении черных, густых ресниц. Что же не так? Казалось, что если я всмотрюсь немного сильнее, я пойму. Это вертелось на грани сознания, но я все никак не могла уловить, что меня насторожило.

— У тебя красивые глаза. Особенно с такого расстояния.

Его голос, вдруг ставший более хриплым, разбил наваждение на тысячи осколков, и я вздрогнула, обнаружив, что стою, склонившись над ним до расстояния десятка сантиметров.

Это как так я исхитрилась? Даже не заметила ведь, как наклонялась.

— Прости, — резко подавшись назад и отвернувшись, попросила я. — Просто…

— Просто я дико прекрасен?

Усмешка в его голосе побудила меня тут же возмущенно обернуться, и мы снова столкнулись нос к носу. Оказывается, за это время он успел сесть.

— Ты это специально?

Негодование позволило мне без тени глупого смущения или не менее глупых мыслей посмотреть ему в глаза.

— Что?

Он вопросительно приподнял брови, но эти самые глаза были слишком честными, чтобы его непонимание было правдивым. Он явно играл со мной, и это мне категорически не нравилось.

— Ничего, — я снова отвернулась, не позволяя себе думать о том, как приятно звучит его голос и сколь прекрасно он выглядит.

Я не буду глупышкой, которую можно вот так вот в себя влюбить ради развлечения. И вообще, мы тут чтобы рисовать плакат, а не чтобы интрижки заводить.

Вспомнив о плакате, тут же бросила взгляд на уголок ватмана, пытаясь понять, как он смог сесть, и обнаружила там его мобильник. Вот сразу же так можно было сделать, чего выпендривался?

Нейтан тем временем спрыгнул со стола и пропал с поля зрения. Я уж было обрадовалась, быстро выбрала карандаш и принялась делать набросок поздравлений, но руки подрагивали, шрифт не получался даже в форме основы, приходилось