Стальной узел - Сергей Иванович Зверев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Омаев часто останавливался, переводя дыхание, поправляя кобуру с пистолетом на ремне, которая все норовила сползти на живот. Направление, главное – выдержать направление, которое он для себя определил еще от танка. Не плутать из стороны в сторону, не мучить раненого командира лишними движениями. Ветер стих, стихла стрельба возле танка. Омаев снова остановился, чтобы прислушаться. Нет, не может быть, чтобы немцы всех убили и захватили «Зверобой», так не может быть. Конечно! Вон очередь из танкового «дегтяря»! Пугнули кого-то или добили!
Руслан собрался ползти дальше и поудобнее взялся за узел брезента, но тут боковым зрением он увидел, как метрах в десяти левее качнулись ветки куста. Танкист замер. Логунов перестал стонать, прикусил губу и тоже стал прислушиваться.
– Дай, дай пистолет! – стал требовать старшина, вцепившись пальцами в рукав Омаева.
Руслан подумал и, расстегнув кобуру, вложил в руку командира их единственный пистолет. «Пусть старшине будет спокойнее, а я справлюсь и так». Он наклонился к уху Логунова и прошептал:
– Командир, только не стреляй! Их там немного, а может, это и не немцы. Может, наши с передовой на помощь ползут, разведка, может быть.
Убедившись, что раненый его понял и кивнул, Омаев пополз чуть в сторону от того куста, где заметил движение стеблей. Он прижался к земле, медленно вытянул из ножен кинжал и взял его поудобнее. Слух не обманул. По траве, осторожно обходя кусты, ползли люди. Нет, не много. Скорее всего двое или трое. Лишь бы Логунов не начал стрелять раньше времени. Сумерки медленно опускались на серые поля и леса, на грязные почерневшие дороги. Руслан положил ладонь на грязную землю, потом провел ею по своему лицу, оставляя темные грязные полосы для маскировки. Осторожно, чтобы не шуметь, он вытер ладонь о штанину комбинезона и снова взял кинжал.
Вот опять качнулся куст, раздался шорох и качнулся куст уже ближе к тому месту, где лежал Руслан. Медленно и осторожно над высокой травой поднялась голова в немецкой каске. «Все-таки немцы», – с сожалением подумал Руслан. Он все же надеялся, что это свои ползли навстречу или на выручку танку. Немец сделал жест кому-то, и снова левее него качнулся куст. Там полз второй человек. «Двое, точно двое», – убежденно подумал чеченец. И они уже проползли мимо меня.
Немец снова опустился в траву и зашуршал одеждой, переползая дальше. Руслан воспользовался этим и двинулся на сближение с врагом. Пока человек ползет, он не слышит шороха и других звуков, которые издает другой. Как правило, не слышит. Через несколько секунд Омаев увидел подошвы немецких сапог. Расстояние вытянутой руки. Теперь все решает скорость и точность движений. Немцы явно разделились, чтобы подойти к русским танкистам с двух сторон. Стиснув покрепче кинжал, Руслан прыгнул вперед.
Солдат услышал шорох за своей спиной слишком поздно. Он успел только повернуть голову на звук и приподнять одну руку. Танкист упал на него всем телом, вгоняя клинок в шею и одновременно зажимая врагу рот. Тело под ним задергалось, задрожало и затихло. Омаев прислушался. В полной тишине он слышал только, как толчками вытекает кровь из раны убитого им фашиста. Значит, второй насторожился, прислушивается. Лежа на теле немца, Омаев продолжал прислушиваться. Одновременно он вытащил кинжал из тела фрица и вытер его об одежду убитого. Ну, теперь можно и не осторожничать. Вставив кинжал в ножны, Руслан вытащил «шмайсер» из мертвой руки фашиста. Вот и веточка шевельнулась. Здесь ты! Положив палец на спусковой крючок, Руслан поднялся на одно колено и сразу увидел второго немца. Тот лежал на боку, выставив перед собой автомат, и прислушивался. Увидев странную фигуру в черном комбинезоне и с черным от грязи лицом, а не своего товарища, он вытаращил глаза, но нажать на спусковой крючок не успел. Руслан был быстрее.
Короткая очередь прорезала тишину вечернего поля. Немец вскрикнул и опрокинулся на спину. Из уголка его рта потекла кровь. Омаев торопливо подполз к убитому, вытащил из его подсумка полные автоматные магазины и стал рассовывать их по карманам и запихивать за голенища сапог. Второй автомат только будет мешать, решил Руслан и не стал его брать.
– Командир, это я, Омаев! – громким шепотом позвал он. – Старшина, я здесь, не стреляй!
Логунов, увидев своего танкиста, облегченно выдохнул и уронил на грудь руку с пистолетом. «Порядок», – шептал Руслан, снова упираясь ногой в землю и подтаскивая к себе брезент. И снова Логунов со стоном пытался помочь Руслану, отталкиваясь одной ногой и помогая себе здоровой рукой. Раненая рука лежала у него на груди, прижимая под комбинезоном планшет с драгоценной картой.
– Руслан! – позвал старшина, пытаясь повернуть голову. – Руслан, слышишь?
– Здесь я, Василий Иванович, здесь. Слышу. – Омаев подвинулся к раненому. – Пить хотите?
– Нет, не то, – тяжело дыша, снова заговорил старшина, – ты нашим кодовое сообщение передал?
– Так точно, – кивнул танкист. – И кодовое сообщение, и номер квадрата, как вы велели. Все передал. Ответили, что принято и будет доложено по инстанции. Наверное, дежурный радист принимал. Что дальше, не знаю. Мы теперь здесь с вами, а танк там и рация там. Но Коля справится, если будут вызывать наши. Он же толковый парень. Все на лету схватывает!
Когда стало темнеть, немцы сделали еще одну попытку подобраться к танку. В сумерках было видно, как то появлялись, то исчезали на земле темные фигуры. Бабенко дал длинную очередь и с досадой сплюнул:
– В белый свет, как в копеечку! Ни черта не видно. Так они к самой машине подойдут.
– Сейчас, Семен Михалыч! – вдруг обрадовался Бочкин. –
