Датское и нормандское завоевания Англии в XI веке - Максим Михайлович Горелов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Несмотря на большую убедительность версии Эдмера, последнюю точку зрения разделяют и современные британские ученые[287]. Но вообще, следует заметить, что эта поездка, каков бы ни был ее характер, состоялась в 1064 г., а Эдуард Исповедник умер в 1066 г., поэтому завещать Вильгельму престол, «умирая», он вряд ли мог. Так или иначе, ступив на нормандский берег, Гарольд якобы был захвачен в плен местным феодалом Ги де Понтье, вассалом Вильгельма, откуда он и был вызволен самим герцогом. Дальнейшее пребывание Гарольда в гостях у Вильгельма включало в себя участие в застольях, увеселениях и даже в военной экспедиции против бретонцев, где Гарольд якобы показал себя с лучшей стороны и вообще стал едва ли не другом Вильгельма. Кульминацией поездки, по версии нормандских и англо-нормандских авторов, стала пресловутая клятва Гарольда Вильгельму, принесенная на алтаре и святых мощах, в присутствии цвета нормандской знати. Суть присяги подробно изложена Гийомом из Пуатье: Гарольд якобы обязался быть полномочным представителем нормандского герцога при дворе короля Эдуарда, пока тот будет жив, далее — содействовать передаче престола Вильгельму (согласно «завещанию» Эдуарда), предоставить Дуврский замок для размещения нормандского гарнизона и другие места — аналогично в дальнейшем, по выбору Вильгельма; сам Гарольд якобы принес оммаж герцогу и получил в вассальное владение Дувр[288]. Кстати, Фримен считал эту клятву (всю) одним рыцарским оммажем при посвящении Гарольда в рыцари за доблесть в бретонской кампании, то есть, исключительно частным актом[289], никак не дающим прав кому-либо на престол, и т. п.
Неясность характера поездки Гарольда придает сомнительный характер клятве, если таковая была. Ведь если Гарольд давал ее в качестве частного лица, случайно попавшего ко двору Вильгельма, то вряд ли она имела какой-либо вес с юридической точки зрения, как и с моральной тоже. Если Вильгельм оказывал давление на Гарольда, зная о реальном влиянии того на государственные дела в Англии, то такая клятва и вовсе выглядела бы грубой политической фальшивкой, хотя политике, по большому счету, и чужда щепетильность. Что касается «посольского варианта», то дай Гарольд клятву хотя бы в качестве тайного доверенного лица Эдуарда Исповедника, она бы еще что-то значила. Но полное умолчание об этом со стороны англосаксонских источников и столь серьезные разночтения в нормандских (см. выше) ставят под сомнение достоверность легенды о клятве.
Точно не известно даже место этого события: Ордерик Виталий называет Руан, гобелен из Байе — Байе, современные исследователи — местечко Бонневиль-сюр-Тук[290]. Еще одна подробность из ряда полумифологических — якобы обручение Гарольда с одной из дочерей Вильгельма, должное подкрепить клятву, причем невеста умерла несовершеннолетней, дав, таким образом, по мнению Уильяма Малмсберийского, «предлог Гарольду освободить себя от клятвы»[291]. О помолвке упоминает и «Сага о Харальде Суровом», но при этом ничего не говорит о клятве[292].
Все эти разночтения, несоответствия изменили отношение историков к легенде о клятве Гарольда. Если Тьерри в своей книге «Завоевание Англии норманнами» дал красочную, но являющуюся художественным вымыслом картину присяги Гарольда перед лицом нормандской знати, то в наши дни блестящий источниковед А. Грансден считает всю эту историю ничем не подтвержденной и изначально вымышленной для придания вторжению в Англию легитимной окраски[293]. Более того, комментаторы «Песни о битье при Гастингсе» отмечают, что и пресловутое обещание Эдуардом Исповедником трона Вильгельму ничем не подтверждено[294]. Исчерпывающее мнение по этому поводу дал современный переводчик Уильяма Малмсберийского: «Это один из самых неясных моментов нашей (то есть английской — М.Г.) истории»[295]. Другое дело, что именно эта легенда была успешно использована нормандским герцогом для завоевания симпатий папства и общественного мнения Европы (насколько можно говорить об общественном мнении применительно к XI в.), и для оправдания вторжения в Англию. Но об этом ниже.
Что же до претендентов на престол, то, по иронии судьбы, наиболее законное право на него были у слабейшего из трех кандидатов — Эдгара Этелинга[296], внука Эдмунда Железнобокого и, следовательно, потомка королей уэссекской династии. К моменту нормандского завоевания Эдгар был еще подростком, почти ребенком, поэтому, выйдя на арену политической борьбы позже, он так и не стал символом-объединителем англосаксов в борьбе с нормандцами.
Таков был политический расклад на момент смерти Эдуарда Исповедника 5 (6) января 1066 г. Уже на следующий за этим день кандидатура Гарольда была одобрена уитенагемотом, и он был тут же коронован в качестве избранного монарха. Поражает быстрота этих событий; хотя Фримен всячески подчеркивал «всенародное признание» Гарольда[297] (так как уитенагемот — Совет Мудрых в контексте либеральных иллюзий Фримена виделся ему органом народной демократии), в наше время аристократический характер уитенагемота вряд ли может вызывать сомнения. Гарольд был избран магнатами, и «демократизация» этого органа неуместна. Важно другое: Флоренс Вустерский писал об избрании Гарольда влиятельными людьми всей Англии[298], но Фримен резонно полагает, что количественно знать южных графств — то есть, фактически, вассалы дома Годвинов — преобладала на Совете. Север и другие окраины просто не могли за такой короткий срок прислать своих представителей[299]. Поэтому вся процедура избрания нового короля отнюдь не кажется «общеанглийской». Недаром одним из первых мероприятий Гарольда в ходе его короткого царствования стала поездка на Север, своего рода презентация нового короля тамошней элите (длилась до середины апреля 1066 г.) Этот внутриполитический шаг кажется тем более мудрым, что из прежних уэссекских королей вообще мало кто утруждал себя подобными поездками, что только усиливало оторванность окраин от центра. Поездка Гарольда в сопровождении видного деятеля
