Силы небесные, силы земные - Татьяна Гармаш-Роффе

— Верно. А то скажи, чтобы направляли подарки мне. Я тоже старая женщина, мне помощь нужна… Ладно, что смотришь букой? Пошутила я. Я же не актриса. Хотя Милке до меня было далеко. На сцене каждый дурак… или каждая дура сыграть может, а вот в жизни, для этого большой талант нужен!

Она горделиво вскинула голову. И на красной дорожке в Каннах не у всякой актрисы так получится.

Феликс плохо понимал, о чем говорит Евгения Евгеньевна. И не хотел вникать. Наверное, он жил на какой-то другой планете — виртуальной копии существующей, — которая была им обустроена по своему разумению. И на этой планете никто не играл роли в жизни, только на сцене. Потому что роль — это ложь. В искусстве она законна, оттого что осуществляется по обоюдной негласной договоренности со зрителем. Но за пределами искусства — коварство и предательство.

— Прошу прощения, Евгения Евгеньевна, мне еще по другим адресам надо ехать. Я и так у вас слишком долго задержался… из-за магазина, — решил напомнить Феликс о своей благотворительности. — Так что насчет телефона?

— Ладно, есть у меня один номерок, Арсик просил, если вдруг что, звонить ему… Погодь-ка.

Через некоторое время Евгения Евгеньевна вернулась из комнаты с потрепанной бумажкой и очками.

— Записывай: восемь…

Феликс вышел от Евгении Евгеньевны со странным чувством. Вроде бы все подтвердилось, все сходится, волноваться не о чем… Но не нравилось услышанное Феликсу, не нравилось! Все ему казалось подозрительным: как это актрису не нашли? Лесина же не беглый шпион, грамотно залегший на дно! Непременно где-нибудь бы всплыла старушка, живая или мертвая! Так и хотелось заключить: мать Мышьяк убил! А мебель раскурочил — сам! Только для того, чтобы познакомиться с Лией!

Но он понимал, что никаких оснований для подобных выводов у него нет…

Ты параноик, сказал себе Феликс. Скоро в инопланетян поверишь и во всемирный заговор. Надо с этим срочно завязывать.

Глава 25

Работа по реставрации мебели Арсения продвигалась медленно. Лия собрала все деревянные осколки в его квартире, до последней щепочки, но некоторые фрагменты превратились в мельчайшую труху, не подлежавшую восстановлению. Грабители орудовали, видимо, молотком, как считал Арсений, и били им беспощадно, без малейшего представления о том, какую огромную ценность портят. Невежественные, глупые мальчишки, залезшие в квартиру в поисках «тайников»…

На своем большом столе она выкладывала щепочки и кусочки, пытаясь найти соответствия по форме, — будто нескончаемый пазл собирала. Арсений завороженно следил за тем, как порхают ее руки над искалеченным деревом. Так повелось в последние дни: он заканчивал свои дела пораньше и приезжал к ней в мастерскую, где сидел рядом, благоговейно наблюдая за ее работой.

Они непринужденно болтали о каких-то пустяках; время от времени в их беседу вмешивались телефонные звонки.

— Чем ты занимаешься, собственно? — поинтересовалась Лия после очередного разговора Арсения с каким-то поставщиком.

— Да балуюсь больше. Не хочу себя связывать серьезными делами, обязательствами… Обрастать структурой, костенеть. Начинаю один бизнес, потом оставляю его партнерам, завожу другой… Я творческий человек, у меня все получается.

Лия улыбнулась: ей понравился ответ. Она взяла тонкую кисточку и принялась наносить клей на грани щепочек, собравшихся в один фрагмент «пазла». Арсений следил за ее жестами.

— Я хочу задать тебе вопрос… Можно? Мы ведь друзья? — вдруг нарушил он тишину.

— Конечно.

— «Конечно» — что?

— И то и другое, — засмеялась Лия.

— У тебя такие руки… Ты так ласково касаешься деревяшек… Я вот подумал: с парнями ты тоже так?

Лия развернулась к нему, посмотрела прямо в глаза.

— А ты с парнями как, Арс?

Он глаза отвел, порозовел.

— Ты догадалась…

Лия не ответила. И так ведь ясно.

— Я стараюсь скрывать от всех, но с тобой мне так хорошо, что я иногда расслабляюсь…

— Мне тоже с тобой хорошо, Арс, — Лия нежно погладила его по щеке тыльной стороной руки.

Она правильно сделала, дав понять, что знает о его ориентации. Хватит прикидываться! Они действительно друзья, а раз так, то не должно быть между ними лжи!

Арсений перехватил ее руку, поднес к губам.

— Ты меня не осуждаешь?

— Нет, конечно же, нет!

— Я даже не смел мечтать о такой девушке, как ты… В смысле, о такой подруге!

— Зачем ты скрываешь?

— Не знаешь, что ли, как у нас относятся к геям? Меня с детства приучили к мысли, что это разврат! А я просто так устроен, понимаешь?

— Арс, слушай, полно убиваться! На самом деле любой образованный человек это понимает. А невежды… Их мнением можно пренебречь. Ты хороший, добрый, веселый — всем бы такими быть!

…Вот он, момент, ради которого все затевалось! Ради которого столько денег и времени было потрачено! Он к нему ловко подвел, даже, пожалуй, изящно — Арсений был весьма доволен собой, — и сейчас станет ясно, увенчается ли успехом его затея. Нужно только быть осторожным, терпеливым…

— Господи, ну почему я не могу любить такую девушку, как ты! — воскликнул он. — Ты ведь само совершенство, Лия! Как было бы просто, если бы я мог заниматься с тобой любовью…

И он посмотрел на нее глазами, полными слез и отчаяния.

Ну же, Лия, дрогни! Сейчас самое время сказать: давай попробуем! Попробуем, вдруг получится, вдруг все наладится!

Ну же, Лия, ну!!!

Бедняжка, подумала Лия. И еще подумала, что ничем ему помочь не может, как ни сочувствует этому славному парню.

Не удалось. Лия не хочет попробовать с геем… Придется поднажать.

— Можно, я коснусь тебя? — робко спросил Арсений. — Вдруг я что-то почувствую?

— Арс, ты ведь уже большой мальчик, — ласково произнесла она, подумав, что слово «мужчина» ему не пойдет, как одежда с чужого плеча, — тебе тридцать два… Ты б уже давно почувствовал, если бы мог: вокруг столько соблазнительных женщин…

— Но разве не бывает так у гетеросексуалов, что, несмотря на всех красавиц, они не чувствуют к ним влечения, пока не встретят одну… Ту, к которой рванется вся душа… И тело?

Лия задумалась. Наверное, бывает? В книгах уж точно, а вот в жизни… Интересно, а у Феликса была раньше подружка? Они ни разу не касались темы своих «бывших» — не специально, просто разговор не зашел. Они ведь встречались всего несколько раз… И уже успели поссориться.

Ей стало грустно. Наверное, во всем виноват ее дурацкий взрывной характер. Феликс, может, и подозрительный, но он вел себя деликатно, не навязывал ей свое мнение… Надо было этот разговор перевести в шутку, спустить все на тормозах, на юморе! Да куда там, кавказский темперамент не позволил!

Лия покачала головой, осуждая этот предательский темперамент, подводивший ее не раз.

Арсений понял это покачивание по-своему.

— Не бывает? — горько переспросил он.

— Арс, а у тебя так было? Ты же… Ты, наверное, любил какого-то мужчину? Или у тебя был просто секс?

На этот раз покачал головой Арсений.

— Мне еще в школе нравился… очень нравился один мальчик. Но я не посмел ему признаться, мне было страшно и стыдно. Только с тех пор… С тех пор я больше никого не любил. И… Ты не станешь смеяться надо мной?

— Разумеется, нет.

— Я девственник, Лия. У меня не было никакого секса вообще, ни с кем, ни с девушками, ни с парнями. Меня всегда мучил такой стыд, что я даже приблизиться боялся… к кому-нибудь…

Лие захотелось его обнять и прижать к себе, как ребенка. Милый, славный Арс, за что он должен так страдать? Как это несправедливо!

— А ты… ты такая хорошая, Лия! Я до сих пор не встречал людей, с которыми бы чувствовал себя счастливым… Ты извини меня за эту просьбу. Тебе, наверное, неприятно с геем… Просто у меня мелькнула вдруг надежда: вдруг я не совсем неправильный? Вдруг почувствую то, что нормальный мужчина обычно чувствует с женщиной… Прости меня.

У Лии на глазах едва не выступили слезы. Отказать этому милому чудику было невозможно. И, в конце концов, она ничем не рискует.

— Нет, нет, Арс, давай попробуем! Я не против.

— Правда? — засиял он. — А как… а куда лучше?

Он спросил так наивно — ни дать ни взять ребенок в ожидании чуда. Лия окончательно растрогалась.

— Ну, погладь меня по ноге, — и она положила свою изящную ногу ему на колено.

— А может, лучше начать с какого-нибудь более эроти…

— Нет. Арс, если ты способен что-то почувствовать, то это произойдет. К тому же женская ножка — это весьма эротично… Для гетеросексуала, по крайней мере.

— Я Пушкина читал, — улыбнулся он.

— Ты удивишься, но слабость к ножкам питает не только он, — усмехнулась Лия, глядя, как Арсений осторожно опускает пальцы на ее ступню.