Тревожная Шумава - Рудольф Кальчик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я слишком долго ждала, — сказала она. — Больше уже не хочу.
Встряхнула головой. Волосы упали ей на лицо. Отбросила их и улыбнулась.
— Пойдем в субботу!
— Если не возникнут какие-либо неприятности, — ответил он осторожно. Она подошла к столу, и Земан нежно обнял ее.
В тот вечер Земан шел на службу счастливый. Правда, он остался без ужина, но у него в кармане был кусок хлеба с колбасой.
Вторым в дозоре был малорослый повар Цетл. Его судьба на хамрской заставе была суровой — в самые горячие дни он вынужден был находиться дома и стряпать для совершенно измотанных парней, прошагавших многие часы лесами и болотами на участке Кота. Нельзя сказать, что в своей специальности он был мастером. Скорее наоборот. Вначале пограничники так часто в качестве наказания за плохо приготовленный обед окунали его в корыто с водой или прямо в Хамрский ручей, что командир вынужден был запретить эти приемы. Бедный повар! У него была душа пограничника, а вместо этого он таскал на заставу картофель. Пограничники воспринимали свою службу как тяжелую обязанность, а для Ярды Цетла служба была радостью. Он обладал богатой фантазией, и каждый шаг в дозоре для него был целым романом. Земан, придя в Хамры после перестрелки возле мельницы, сделался кумиром маленького повара; Цетл мысленно переживал с ним его любовь и был глубоко огорчен, когда пограничник оставил свой пост у болота и получил от Кота выговор. Так возникла несколько необычная и отчасти односторонняя дружба; одно из ее проявлений состояло в том, что пограничник брал повара с собой в качестве второго дозорного, когда у Цетла было свободное время.
Земан вбежал в помещение с опозданием. Цетл уже беспокойно расхаживал между кроватями.
— Я уже подумал…
— Что?
— Что ты там остался… у нее.
Марженка, подняв глаза от письма, взглянул на Цетла, кивнул головой и опять стал писать.
Земан открыл свой шкаф и за несколько секунд был готов к службе.
— Кто идет сегодня в дозор? — спросил он.
— Старей.
Земан вновь осмотрел оружие. Все было в порядке. Между пограничником и начальником заставы были натянутые отношения. Кот признавал заслуги Земана, но, с другой стороны, его возмущало грубое нарушение дисциплины. В отношении Земана начальник ошибался в одном: он считал, что пограничник совершил проступок из-за пижонства: я, мол, ликвидировал Килиана, теперь могу себе кое-что позволить. Кот не предполагал, что у пограничника такое сильное чувство к Рисовой и что их любовь становится все сильнее.
Теперь Кот подвергал Земана своеобразному испытанию: поручал тяжелые и неприятные задания. Земан знал это, но молчал и выполнял их добросовестно. Командир в душе был доволен, но одновременно готов был гонять Земана снова и снова. В подчинении Кота была лишь горстка людей, и он мог с ними идти на серьезные дела лишь в том случае, если все до одного будут соблюдать дисциплину. Дисциплина в его взводе стала традицией, и командир неукоснительно следил за ее укреплением.
Пограничники ушли в ночной дозор.
Спустилась ночная мгла, ее белый шлейф стлался по руслу Хамрского ручья. За мостиком светилась всеми окнами лесопилка и примыкающее к ней административное здание, перед домом стояло несколько автомашин — ежедневный банкет майора авиации Вавры. Кто-то охранял машины. Пограничники видели огонек сигареты. Видимо, кто-нибудь из шоферов.
Пограничники на мгновение остановились и оглядели весь объект. Там, где кончалось зарево огней, шумел ручей и сгущалась тьма. «Тут могли бы пройти десять человек, — подумал Земан. — И мы наверняка не услышали бы их из-за шума воды и не увидели бы».
До их слуха донесся звон стекла — кто-то выбросил из окна бутылку.
— Интересно, сколько времени он еще здесь пробудет? — сказал Цетл.
— Кто?
— Майор.
— Пока не напьется. Пойдем.
Молча пошли дальше. Земан думал о майоре. Вавра был мастером на лесопильном заводе. Лесопилка находилась рядом с границей. Среди рабочих было несколько старых немецких поселенцев, находящихся на специальной работе. Сотрудники госбезопасности следили за ними, но не могли этим заниматься днем и ночью. С помощью погранзаставы Кота они пытались разоблачить контрабандиста, но пока безуспешно. Так мало людей они имели и так много задач стояло перед ними…
Пограничники неслышно шли к Хамрскому ручью. В отличие от Цетла Земан в своей пограничной службе мог доверять своей интуиции. Его мозг автоматически регистрировал ночную жизнь на пограничных тропках. Поэтому Земан мог в это время думать о другом. Сейчас его мысли были обращены к Марии Рисовой.
7
Прошло три дня. В пятницу выяснилось, что пограничники напрасно искали место возможного перехода границы Зимой. Агент вернулся в Баварию другим путем. Хамрские леса и болота, и прежде всего погранзастава Кота, очевидно, были ему не по душе. В связи с этим была снята усиленная охрана у начала ручья. Пограничники восприняли это с внутренним ликованием. У Жачека была девушка в Леперше, и он надеялся, что Кот отпустит его к ней в субботу вечером до первой половины воскресенья. Некоторые намеревались уехать в Вимперк, другие в Здинов. Они знали, что запрещено покидать подразделение, но если начальник закроет глаза…
На этот раз вечеринка началась раньше, чем обычно, — сразу же во второй половине дня.
Стоял чудесный жаркий день. Нетерпеливые возницы везли в деревню последние телеги с сеном. На телегах или пешком спешили в Хамры загорелые девушки, стремясь как можно скорее попасть на вечеринку.
Некоторые из них, изнывая от жары, кинулись к реке возле Вавровой лесопилки, высоко задрав юбки и дразня любопытных мужчин.
Служба Земана закончилась после полудня. Усталый и разгоряченный, дошел он до казармы. Там был только Марженка. Он лежал на диване, почему-то в парадном кителе. Но Земан не обратил на это внимания. Быстро разделся и побрился. Оставалось только надеть ботинки, но именно их он не мог найти. Обычно ботинки стояли внизу, в шкафу, как у каждого, а теперь их там не было. Он обшарил все уголки. Ботинки исчезли. Красивые новые ботинки. Он надевал их всего один раз, еще в Зноймо.
— Черт бы их побрал!
Земан открывал один шкаф за другим. Пусто. Но ведь это невероятно. Он лег на пол и посмотрел под кроватями. Да, там что-то есть. Вот, у Буришки. Оказалось, это старые, потрепанные полуботинки, которые уже давно просили «каши»…
