Есенин, его жёны и одалиски - Павел Федорович Николаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В Богословском Мариенгоф занимал две комнаты, в них жили: сам хозяин, Есенин, Колобов, Райх с дочерью и няня. Поэтов это стесняло, и Сергей Александрович нашёл жене отдельное жильё. Сам остался с друзьями, пообещав супруге навещать (!) её. Последовал скандал. В надежде удержать супруга в семье, Зинаида Николаевна объявила о своей беременности – пятый месяц. Есенин поинтересовался: от кого? Ответ жены не удовлетворил его:
– Ну не знаю, не знаю…
Лгал? Не совсем. В мае, когда Райх жила в квартире Шершеневича, пару раз наведывался к жене, и, скорее всего, нетрезвым. Мог и запамятовать. А потом убедил себя в желаемом. Это он умел.
Любимая!
Меня вы не любили!
Не знали вы, что в сонмище людском
Я был как лошадь, загнанная в мыле,
Пришпоренная смелым ездоком.
Не знали вы,
Что я в сплошном дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь, что не пойму –
Куда несёт нас рок событий.
Это из знаменитого «Письма к женщине», по сей день выбивающего у читателей слезу. К сожалению, содержание приведённых строк не соответствует действительности. Главное: Райх любила Есенина до конца своей жизни. И: в 1919 году поэт не мучился проблемами социального бытия, именно этот год считал самым счастливым в своей жизни, сознательно выбросив из неё семейные радости: «Пусть жизнь моя за песню продана». Семью он воспринимал как тяжкий крест на шее.
…Зинаида Николаевна устроилась на работу во внешкольный отдел Народного комиссариата просвещения консультантом по искусству. В жизнь супруга не вмешивалась, но раздражала его самим фактом своего существования. Как-то Есенин обратился за помощью к Мариенгофу.
– Любишь ли ты меня, Анатолий? Друг ты мне взаправдашний или не друг?
– Чего болтаешь!
– А вот чего… не могу я с Зинаидой жить… Вот тебе слово, не могу… Говорил ей – понимать не хочет… Не уйдёт, и всё… ни за что не уйдёт… Вбила себе в голову: «Любишь ты меня, Сергун, это знаю и другого знать не хочу…» Скажи ты ей, Толя (уж так прошу, как просить больше нельзя!), что есть у меня другая женщина.
– Что ты, Серёжа… Как можно!
– Друг ты мне или не друг?.. Вот… А из петли меня вынуть не хочешь… Петля мне её любовь… Толюк, милый, я похожу… пойду по бульварам к Москве-реке… а ты скажи – она непременно спросит, – что я у женщины… С весны, мол, путаюсь и влюблён накрепко… а таить этого не велел…
Райх была женщиной волевой и… беременной. Надеялась, что супруг одумается. Но у Есенина осенью 1919 года действительно начался роман с молоденькой поэтессой Наденькой Вольпин, да и Мариенгоф помог. По рассказу Зинаиды Николаевны дочери: «Мариенгоф с помощью какой-то выдумки спровоцировал ужасающую сцену ревности. До родов оставался месяц с днями, мать прожила их у кого-то из знакомых. Вернуться к родителям она не могла, военные действия в районе Орла продолжались».
3 февраля Райх родила сына. Рожала она в Доме матери и ребёнка. По телефону позвонила мужу и спросила, какое имя он хочет дать ребёнку. Сергей Александрович задумался – ему не хотелось давать сыну литературное имя. В конце концов изрёк: «Константин». И только после крещения спохватился:
– Чёрт побери, а ведь Бальмонта Константином зовут.
Посмотреть на сына Есенин не удосужился, и Райх ещё долго оставалась в Доме матери и ребёнка. К мужу она не вернулась, подавленная его полным безразличием к себе и их детям.
И всё это Райх простила мужу. Выходила и вырастила детей, воспитала их в уважении к памяти отца, у которого что-то шевельнулось в душе к концу жизни. Укор за разрушенную семью и брошенных детей Есенин вложил в уста своей матери:
Стара я стала
И совсем плоха,
Но если б дома
Был ты изначала,
То у меня
Была б теперь сноха
И на ноге
Внучонка я качала.
Но ты детей
По свету растерял,
Свою жену
Легко отдал другому,
И без семьи, без дружбы,
Без причал
Ты с головой
Ушёл в кабацкий омут.
«Письмо от матери»
Сердцу не прикажешь. В декабре лучшего года своей жизни Есенин окончательно расстался с Райх. После нескольких скандалов разошлись мирно. Последний разговор с Зинаидой Сергей Александрович запечатлел в стихах.
Вы помните,
Вы всё, конечно, помните,
Как я стоял,
Приблизившись к стене,
Взволнованно ходили вы по комнате
И что-то резкое
В лицо бросали мне.
Вы говорили:
Нам пора расстаться,
Что вас измучила
Моя шальная жизнь,
Что вам пора за дело приниматься,
А мой удел –
Катиться дальше, вниз.
«Письмо к женщине»
Бросив жену на восьмом месяце беременности, Есенин не скучал. В том же декабре навестил Лидию Кашину, бывшую помещицу Константинова. Не забывал и Эйгес. Начал встречаться с Надей Вольпин. Последней сообщил, что его бросила жена, и добавил:
– Она увела с собой ребёнка.
То есть он обижен и тоскует по женской ласке. Но Наденька падать в объятия поэта, освободившегося от семейных уз, не спешила.
1920 год Сергей Александрович встречал в кругу имажинистов. Под аккомпанемент гитары пел частушки о поэтах: про Маяковского, который обокрал Уитмена, про Брюсова, похожего на крысину, про Клюева, автора стихов «в лаптях», про себя любимого:
Ветер дует, ветер веет,
Под подолы шляется…
У Есенина Сергея
Золотые яйца…
В этом скабрезном четверостишии З. Прилепин усмотрел нечто таинственное, подлежащее осмыслению: «В ней[23] есть своя глубина».
После звонка Райх о рождении сына контактов с супругом у неё не было почти полгода. Случайно встретились 13 июля на вокзале Ростова-на-Дону. Зинаида ехала из Кисловодска в Москву. Из окна вагона увидела Мариенгофа и окликнула его. Когда он подошёл, попросила его:
– Скажите Серёже, что я
