Ожившая весна (СИ) - Борзакова Надежда Марковна

Он зависел, а не от него.

Это лишь усугублялось вниманием ко мне. Ненавязчивым вроде бы, но от этого не менее очевидным. Бутылка минералки, когда копалась в огороде. Нарочитые воспоминания, поданные так, будто принадлежали нам двоим. Ну и подчеркнутый игнор «провинившегося передо мной» Коли. Тот теперь изгой.

Сколько не говори и не демонстрируй, что ничего нет и быть не может – толку ноль. В какой-то своей, понятной одним лишь мужчинам реальности они соперники, а я – трофей, который достанется победителю. Спасибо хоть до откровенных стычек не доходило. По крайней мере при мне. Опять же, раньше все это было бы даже приятно.

Раньше мне нравилось соперничество из-за меня.

Теперь я не знала, что с ним делать.

Места себе не находила, когда они, хорошо хоть не только вдвоем, отправились осматривать окрестности. Перестирала что могла, вымыла весь дом под причитания персонала, а все равно время тянулось и тянулось, а воображение подсовывало различные вариации происходящего там, внизу.

Долбанные идиоты! Апокалипсис на дворе, а они вместо того, чтоб заниматься миллионом полезных дел, дополнять друг друга такими разными навыками, схлестнулись из-за женщины.

Вернулись, правда, оба с целыми лицами и костяшками пальцев и в стандартном «нейтральном» настроении. И не успела я обрадоваться, как материализовался букетик руты.

- Никогда ее вживую не видела, спасибо, Макс. Пойду в воду поставлю.

И ускользнула в коттедж, прижав букетик к груди. Выбросить рука не поднималась, но не в комнате же ставить. А где?

- Как мило, - глаза Рустама метали молнии, - он догадался, а я нет. Какой внимательный кавалер. Защитил, обогрел, накормил, крышу над головой дал. Не думаешь, что сделала неправильный выбор?

- Рустам, это просто цветы, - осторожно начала я, - И ты ведь не думаешь, что мои чувства основываются на…

- А он просто знакомый! – проорал он, - Всегда был или только сейчас? – Рустам шагнул навстречу, а я машинально отступила, упершись спиной в стенку.

- Что ты имеешь ввиду?

- В ваших кругах же вроде бы принято чтоб был и муж и ебарь. Покупать молоденького тебе не по возрасту пока, а...

- Ты думаешь, что я изменяла мужу?! – в ужасе перебила я.

- Да мне плевать, что ты делала до меня! С кем была, с кем спала. Но терпеть, чтоб от меня шлялась за кусок хлеба не…

Я залепила ему пощечину. Хлопок, как удар грома после долгое время сгущавшихся туч. Вот, оказывается, как? Вот в чем причина? Вот что он обо мне думал, какой считал?

Буквально скатившись со ступенек, я выбежала из коттеджа все еще сжимая в руке злосчастный букет. Едва не споткнулась о стоявшее возле грядок ведерко и, полуслепая от слез, помчалась к воротам.

- Наташ, что сучилось? – окликнула меня Яна, но я не стала отвечать. Неслась дальше, глупо надеясь сбежать от жестоких, несправедливых обвинений. И от кого они? От Рустама!

Выбежала за ворота и, как оказалось, Яна следом.

- Подожди!

- Я немного прогуляюсь, - выдавила сквозь слезы, - и вернусь, ладно?

- Вместе прогуляемся, - твердо сказала женщина, - одна ты никуда не пойдешь!

И обняв меня за плечи, повела к поваленному дереву. Всего в нескольких метрах от него и совсем недавно, лишь три дня назад мы с Рустамом занимались любовью. Я уже тогда знала, что назревает буря, но даже подумать, представить не могла, что он так обо мне…

Яна ни о чем не спрашивала. Просто усадила на толстый шероховатый ствол и ждала, пока я начну наконец плакать, а потом обнимала и ждала, когда успокоюсь.

- Натусь, ты не пойми неправильно, - нарушила тишину женщина, - но Рустам, он такой… Жесткий. Я же вижу, что ты побаиваешься его. Если он… Обижает тебя, то ты не должна этого терпеть. Уже не должна.

- Это неправда, - ахнула я, - Он меня никогда и пальцем не тронул. Никогда никак не обижал. Наоборот, спасал и защищал!

- Просто знай, что ты больше не одна, хорошо?

Я не одна. Не одна, но без Рустама все равно – одна-одинешенька на всем белом свете. Может, это ему Коля что-то наврал? Хотя, Рустам не из тех, кто в какую-то фигню, налитую в уши поверит.

- И терпеть что-либо плохое не обязана, - повторила Яна.

- Яна, да все не так, уверяю! Он просто… Ревнует меня к Максу, - я потеребила пальцами измятый букетик, - Разве я даю повод? Даю?

- «Ревнивы-то ревнуют без всякого повода», - ответила она цитатой из старого кино, - Нет, не даешь. И если дело именно в этом, если все так, как ты говоришь, - Яна задумалась на минуту, -  Пойми, Рустам твой в принципе человек сложный. Замкнутый очень. И из другой среды. Представь, какого ему очутиться среди нас, связанных общим прошлым. Воспоминаниями, хорошими, счастливыми, возможно лучшими, чем те, что ждут в будущем? Он растерян, а тут еще Макс весь из себя… Детский сад, господи!

Растерян, зол, чужой среди своих.

- Вам нужно поговорить, Наташа. Если он действительно просто ревнует и дошел до точки кипения, - она поймала мой взгляд. В ее читалось недоверие. Работа в травмпункте и бытность женой прокурора научили не слишком-то доверять заверениям похожих на жертв женщин. Вот только я таковой уж точно не была. Но и рассказывать большего не планировала.

- Ты права, - выдохнула я.

Глава 36

- Наташа! – хриплый окрик заставил нас подскочить. В нескольких метрах от нас стоял Рустам.

Сидя спиной к лагерю, занятые беседой и с тем, что Рустам умел перемещаться как тень, мы его не слышали.

- О, господи! – Яна схватилась за сердце.

- Извини, что напугал, - проговорил он, - Наташа, мы можем поговорить?

Бледный, с покрасневшими глазами, он стоял, жмурясь от солнца и как приговора ждал ответа.

Яна вопросительно посмотрела на меня.

- Скоро придем, - я чуть улыбнулась. Она нехотя направилась обратно, обернувшись пару раз, будто решая не стоит ли вернуться или еще лучше позвать на помощь. Если для меня Рустам был родным, знакомым, то остальных его личность пугала. Шрамы, сломанный нос, суровый нрав, безупречное владение оружием, и сама дикая, мощная энергетика хищника… Когда-то и я его боялась.

- Я подойду? – прошептал он.

- Конечно! – я села верхом на бревно и перенесла вторую ногу, разместившись лицом к Рустаму.

Он сел на корточки у моих ног.

- Прости меня.

Два слова. Сколько раз каждый из нас их слышал? Искренних, лживых? Сказанных для галочки?

В этих двух словах, сказанных Рустамом звучала черная дыра боли. Будто его и моя объединились и терзали вместе его душу, подобно пуле, попавшей в тело. Но чтоб ее извлечь, чтоб излечить рану тоже требуется причинить боль.

- Простить за то, что ты считаешь, будто я изменяла Антону с Максом? Я, знаешь ли тоже не много знаю о твоем прошлом, но каждый вывод основываю на твоих словах, а не своих домыслах, - голос звенел. Глаза наполнялись слезами, но я и не думала просто начать рыдать.

- Не думаю, правда, - он взял мою руку. Несмело, будто впервые, - Я знаю, какая ты. И знаю, насколько легко тебя любить. Как сносит крышу, даже если все, что будет, это взгляд мельком или пара слов. Я, так почему бы и не он?

Признание в любви. Первое, самое-самое первое. Сейчас.

Слезы таки побежали. Он почти протянул руку – привычно их стереть, но не решился.

- Сказал так зачем? Это и про крыши с продуктами?

- Со зла. На себя, - он опустил голову, - Он тебя спас, а не я. Он дал то, чего я не смог.

Я соскользнула со ствола и села на траву. Обхватила руками лицо Рустама, притянула к своему.

- Не буду о количественном соотношении – толку нет. Я за это его должна любить?

Ответа у Рустама не нашлось.

- Между прочим, ты впервые признался мне в любви. Не мог выбрать лучший момент?

- Простишь меня?

Я обняла его за шею, навалилась, опрокидывая навзничь.

- Рустам, раньше нам поговорить мешали обстоятельства. Зомби там, все дела. Теперь все иначе. Давай этим воспользуемся?