«Харбинская» операция НКВД СССР 1937–1938 гг. Механизмы, целевые группы и масштабы репрессий - Наталья Анатольевна Потапова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Таким образом, помимо общесоюзных карательных акций территориальные органы НКВД в рамках приказа № 00593 проводили региональные подоперации (или линии). Проведение репрессий в отношении «дальневосточников», «монголистов», «тувинцев», «бывших», уйгур, японцев предопределялось наличием «неблагонадежных» групп населения в регионе. Чистки против уйгуров и японцев нельзя назвать этническими, так как главным поводом репрессий выступал их социальный статус, а именно статус перебежчиков и политэмигрантов. Репрессии против «дальневосточников», «бывших», монголистов», «тувинцев» не были первичными, однако в отличие от более ранних преследований террор 1937–1938 гг. носил тотальный характер – по отношению к ним была применена высшая мера наказания. Региональные подоперации приказа № 00593 не были массовыми в отличие от общесоюзных линий. Их доля от общего числа репрессированных по «харбинской» операции составила около 7 %, в том числе по приказу № 00593 прошло около 1,5 % уйгур, около 1,5 % «дальневосточников», около 1 % «монголистов» и «тувинцев», около 1,5 % «бывших», около 1 % работников диппредставительств и около 0,5 % японцев.
В целом особенности «харбинской» операции проявились именно в ходе ее проведения, а именно в отборе целевых категорий. Ликвидация «японских» шпионов, наряду с «польскими» и «немецкими», стала главным направлением карательной политики советского руководства еще до начала Большого террора. В период 1937–1938 гг. борьба приняла массовый характер. «Японскими» шпионами были названы не представители японской национальности, так как только единицы проживали в СССР, а «харбинцы». Именно в этом проявилось первое отличие «харбинской» карательной акции. Вторая особенность состоит в широко представленных целевых категориях репрессии. Преследования затронули «КВЖДинцев», реэмигрантов из Китая, китайцев, корейцев, уйгур, японцев, «монголистов», «тувинцев», «бывших», «дальневосточников», работников диппредставительств. Объединяет эти целевые категории не только «связь с японским государством», но и их социальный статус: все они относились к «неблагонадежным» группам населения. Еще одной особенностью «харбинской» операции стало включение в рамки приказа № 00593 «КВЖДинцев», репрессии в отношении них предопределялись местом работы. Кроме того, эта категория населения, эвакуированная советским правительством в 1935 г. из Маньчжоу-Го, легально проживала на территории СССР и занимала высокие посты в промышленности, НКВД, Красной армии, т. е. относилась к элите советского общества, в отличие от остальных, которые, по мнению НКВД, представляли «низовку». Репрессии против китайцев, корейцев и уйгур проводили и по другим массовым операциям, однако доминирующая часть (около 90 %) была обвинена в «японском шпионаже». Почти половина репрессированных по приказу № 00593 приходится на национальные группы, что также указывает на то, что «харбинскую» операцию следует рассматривать в числе «национальных». «Харбинская» операция стала единственной карательной акцией, внутри которой реализовывались общесоюзные и региональные подоперации. Из серии «национальных» она теснее других связана с «кулацкой» и «РОВСовской», так как в Сибири и на Урале большой процент репрессированных по приказу № 00593 приходится на «бывших». Несмотря на то, что процент осужденных «инонационалов» в рамках «линейных» карательных акций высок, их нельзя назвать этническими чистками. Только с весны 1938 г. появляется тенденция этнизации сталинизма. Причиной проведения «национальных» операций являлось уничтожение пятой колоны, вследствие этого поводом для репрессий выступала «связь с заграницей». Поэтому преследованиям подверглись перебежчики, реэмигранты, политэмигранты, этапированные и т. д., т. е. те категории населения, которые проживали в иностранных государствах. «Национальные» операции почти не затронули иностранных подданных. Комиссия НКВД и Прокурора СССР в единичных случаях выносила решения в отношении граждан других стран, а Особые тройки вообще не имели на это право. Приговоры в отношении иностранных подданных разбирались на Политбюро ЦК ВКП(б) и, как правило, право на вынесение приговора имела Военная коллегия Верховного суда СССР.
Глава 3. Масштабы репрессий
3.1 Динамика арестов и вынесения приговоров по приказу № 00593
Статистическим данным о ходе «национальных» операций Центральный аппарат НКВД уделял значительное внимание. Количество арестованных стало главным показателем работы НКВД. Нарком внутренних дел Н.И. Ежов требовал с территориальных карательных органов пятидневные отчеты. В них сообщалось число арестованных в течение последних пяти дней и с начала карательных акций. На основании пятидневных шифртелеграмм в центральном аппарате НКВД оформлялась еженедельная итоговая таблица, где указывалось количество арестованных в рамках «национальных» карательных акций по регионам. Посылаемые на рассмотрение Комиссии НКВД и Прокурора СССР «альбомы» также имели функции отчетности по завершенным следственным делам, а значит, показывали интенсивность работы территориальных карательных органов. Кроме того, региональные НКВД за весь период проведения «национальных» операций несколько раз подготавливали сводные докладные записки о результатах карательных акций по приказам № 00439, 00447, 00485, 00593 и т. д. Установлено, что такие отчеты готовились к середине января, апреля, июля, сентября и ноября 1938 г.[227], т. е. с интервалом в три месяца, а в конце периода террора – в два месяца.
«Национальные» операции, согласно первым оперативным приказам, должны были продлиться три месяца, т. е. закончиться приблизительно к концу декабря 1937 г. Возможно, исходя из этого обстоятельства, и была установлена квартальная форма отчетности. Однако в начале ноября 1937 г. карательные органы в республиках, краях и областях получили директиву наркома внутренних дел СССР № 49721, в которой он сообщал о низком темпе репрессий в отношении «антисоветских элементов», национальных меньшинств и жен изменников Родины в ряде областей. Н.И. Ежов предписывал форсировать проведение всех операций и завершить их к 10 декабря 1937 г. К этому времени территориальным чекистам следовало провести все аресты, закончить следствие и рассмотреть все дела. К 15 декабря 1937 г. территориальным органам НКВД предписывалось предоставить докладную записку о результатах массовых операций[228]. Однако уже 11 декабря 1937 г. Н.И. Ежов подведомственным подразделениям республик, краев и областей направил новую директиву № 50194. Репрессии продлевались до 1 января 1938 г., а отчеты должны были оказаться на столе наркома внутренних дел не позднее 15 января[229]. В этих отчетах Н.И. Ежов требовал обзора всех операций, в том числе «харбинской».
Докладные записки о результатах массовых операций изо всех регионов СССР однотипны, т. е. составлены по заданной форме, так же как «альбомные» справки, протоколы, сопроводительные письма и т. д. Поступавшие в центральный аппарат НКВД отчеты содержали сведения об итогах выполнения приказов № 00439, 00447, 00485, 00593 и т. д., а также данные о результатах оперативной работы по разгрому различных антисоветских формирований[230].
В таких отчетах карательные органы представили итоги большей части своей карательной деятельности отдельно по операциям, включая репрессии в отношении элит[231].
